Как поцеловать героя - Хингстон Сэнди. Страница 61

— Меня подгоняла мысль, что он обладает тобой.

— Знаешь, вообще-то он очень порядочный человек. — Николь вдруг захихикала. — Тем более странно, что именно он похитил меня, а ты, известный всей Европе повеса, меня спас.

— Это еще раз подтверждает, что нельзя полагаться на мнение света. — Сняв сапоги, Брайан торжествующе швырнул их на пол. Затем, кажется, в первый раз окинул взглядом убогое окружение — обшарпанные стены, пыльный пол, скрипучую кровать. — Знаешь, Николь, я хотел бы заняться любовью с тобой в более приличном месте, а не в такой дешевой придорожной гостинице.

— А мне нравятся дешевые придорожные гостиницы, если я с тобой.

— Милая девочка, — улыбнулся он. — Ты и клопов любишь? — спросил он, смахивая с подушки насекомое.

Николь передернула плечами.

— В «Белом лисе» было чисто! — Затем она распрямила плечи. — Потом ты отвезешь меня к себе домой. Как называется то место, где ты живешь?

— Замок Тобермау в Стратклайде.

— Замок! — Лицо ее засветилось.

— Конечно, он не столь грандиозен. Если ты хотела себе богатого мужа, следовало выбрать Уоллингфорда.

— У меня именно тот муж, которого я хотела. Единственный мужчина, которого я хотела, — с упреком проговорила Николь.

— Не знаю только почему.

— Потому что… — Она потянула его за штаны. — Никто другой не в состоянии заставить меня испытывать такие чувства, кроме тебя.

— У тебя нет опыта, — крякнул Брайан.

— Ну, тогда потому, что ты очень представительный мужчина.

— Ах, ведьма! — Он повернулся к ней и стал стаскивать с нее панталоны. — Я должен… должен… — При виде округлых голых бедер и густых кучерявых волос золотистого цвета он задохнулся и потерял дар речи. — Ах, жена, — хрипло проговорил он, дотрагиваясь до шелковистых зарослей.

— Ах, муж! — улыбнулась она, увлекая его вместе с собой на кровать.

Их обнаженные тела прижались друг к другу. Николь чувствовала, как дергается от возбуждения мужское естество. Брайан приподнялся над ней, нежно целуя ей веки, рот, затем уже с настоящей страстью — груди. Он делал это так горячо и неистово, что Николь засмеялась.

— Я не могу терпеть, — громким шепотом сказал он. — Ни одной минуты.

— А как насчет предохранения? — поколебавшись, спросила она.

— К черту! В этом больше нет необходимости. — Его пальцы коснулись ее бедер, раздвинули их, коснулись нежных складок и проникли во влажный теплый грот. — Ах, Николь, любовь моя…

— Да, Брайан, — зашептала она. Его нежные прикосновения пробудили в ней сладостные ощущения, которые, казалось, были потеряны для нее навеки. — Да, Брайан, да, — шептала она, когда он отыскал бутон — маленький тугой узелок и прикоснулся к нему пальцем, вызвав в ней пламя желания и разлив сладострастные токи по телу. Он продолжал ласкать тугой узелок все энергичнее, и Николь, обхватив мужа за ягодицы, притянула его к себе.

— Ну же, Брайан. У меня сейчас…

Ствол прижался к ее плоти и заскользил взад-вперед, головка терлась об узелок сладострастия, а Брайан покачивал Николь в руках и шептал ей на ухо:

— Люблю тебя…

— Люблю тебя, — отвечала она.

Он сильно, глубоко вошел в ее ноющее, трепещущее лоно.

— О Боже! — прерывисто выдохнул он и, выйдя, снова с силой вошел в него на всю глубину. Кровать отчаянно прогибалась и скрипела под ними.

Николь зажмурила глаза, крепко обхватила Брайана и при каждом его толчке старалась прижать к себе как можно сильнее. У нее было такое чувство, что она сейчас взорвется, ей казалось, что она не может им насытиться. Брайан подвел руки ей под ягодицы, и они задвигались вместе — удивительно слаженно и согласованно. Она закричала, выкрикивая его имя, и он ответил ей торжествующим криком, изливая семя в ее пульсирующее лоно. Он изливал ей не просто семя, он изливал ей свою любовь, и это длилось до тех пор, пока он не излил всего себя до последней капли, а затем затих обессиленный, и она прижалась к нему со слезами на глазах.

Мужское естество в ее лоне стало медленно опадать. Николь чувствовала, как мышцы сжимаются вокруг теряющего силу ствола и улыбнулась: ее тело не желает его отпускать, хочет удерживать вечно. Как и она.

— Плоть от плоти моей, — неожиданно сказал Брайан.

Николь открыла глаза. Он смотрел на нее в упор и плакал, хотя и сам этого не осознавал. И при виде его слез она почувствовала себя сильной и любимой.

— Плоть от плоти моей, — снова прошептал он. — Две составляют одно целое.

— Навеки и навсегда, — сказала Николь, поцелуем смахивая его слезы.

После этого он на какое-то время заснул. Николь лежала, глядя на растрескавшийся, в подтеках потолок. Рука Брайана обнимала ее за плечи, в комнате витал запах любви. Когда Брайан проснулся, Николь предложила позавтракать. Он отказался, а вместо этого снова взял ее — на сей раз неторопливо, без спешки, с долгими ласками, любуясь ее наготой. Затем они оба снова поспали, лежа в обнимку под ветхими одеялами. Когда Николь открыла глаза, небо за окном было темным.

Брайан сидел на кровати и гладил ее волосы. Она повернула голову, чтобы поцеловать ему пальцы.

— Ты не жалеешь? — спросил он тихонько.

— Брайан! Ну как я могу сожалеть?!

— Просто я подумал: может, я поторопился? Может, тебе больше по душе была бы настоящая свадьба? Вестминстерское аббатство. Толпы людей. Цветы.

Николь передернула плечами:

— Нет. Здесь как раз то, чего я хотела. Точнее, я бы предпочла, чтобы ты сказал, что любишь меня, три месяца назад. Это избавило бы нас от мучительных переживаний. — Подумав, она милостиво добавила: — Но, вероятно, ты тогда не любил меня.

— Я любил тебя. — Брайан вздохнул, растянулся на кровати и привлек Николь к себе. — Любил с первого мгновения, как только увидел. Или, скорее, с первых слов, которые ты мне сказала.

— Как ты можешь так говорить? Я вела себя по отношению к тебе безобразно! Обвинила в лени, во всех смертных грехах…

— Но ведь ты была права, я и в самом деле слишком жалел себя.

— Не без оснований.

— Многие хорошие люди погибли, сражаясь с Наполеоном, — сказал Брайан. — У меня нет причин жаловаться, хотя тогда я полагал, что есть.

— Я не могу поверить в то, что ты приехал сюда верхом, — шепотом проговорила Николь. — Чтобы спасти меня.

— Зато я верю, так как с трудом сижу. — Услышав урчание в животе, он добавил: — И я страшно голоден.

— Бедный ребенок, — пошутила Николь и поцеловала мужа. — Может, мне одеться, спуститься вниз и посмотреть, нет ли экстренного вечернего выпуска?

— Честно говоря, мне хочется побыстрее выбраться из Англии. Отвезти тебя домой в Стратклайд, показать тебе море и острова. — Брайан обнял ее за плечи.

— Я тоже этого хочу, но прежде чем мы уедем, я должна кое-что сделать. Мне следует извиниться.

Брайан заглянул в золотистые глаза Николь.

— Она непременно поймет.

— Я знаю, но я хочу сама все рассказать.

Брайан поднялся, потянулся за рубашкой.

— Ладно, мы уже в Кенте. Это не займет много времени. И мы сможем, слава Богу, прилично поесть у миссис Уиккерс в «Белом лисе».

Глава 31

Газету в академии получали на день позже, чем в Лондоне — ее привозила почтовая карета, проходившая через Дувр. Миссис Тредуэлл взяла ее в руки, чтобы по своему обыкновению просмотреть за стаканчиком хереса — нужно быть в курсе городских новостей. Вместе с ней в комнате находилась графиня, сидевшая за письменным столом и подписывавшая счета поставщиков.

— Я всегда удивляюсь, — сказала мадам, макая гусиное перо в чернильницу, — как много едят молодые девушки. Ты видела последний счет мясника? Тридцать восемь фунтов!

— Счастливые девушки — это голодные девушки, — философски заметила миссис Тредуэлл. — Счета значительно уменьшились после отъезда Николь. К тому же стало гораздо тише. Правда, я даже скучаю по звону клинков во дворе на утренней заре. — В ее голосе послышались грустные нотки.