Знакомство при отягчающих обстоятельствах (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс". Страница 21

— Потому что у нас до сих нет полной картины преступления, — ответил Алекс. — Надеюсь, ваша помощь позволит нам раскрыть его.

— А без посторонней помощи вы справиться не можете?

Укол попал в цель. Коллингейм начал заводиться. И тут его руку сжала горячая ладонь китиарки. Горячая по сравнению с его пальцами, ставшими от бешенства ледяными. Почему-то этот факт привел Алекса в чувства. Мэр провоцирует. Сознательно выводит его из себя, чтобы получить повод прервать разговор по вине посетителей.

— Без вашей — никак. Вы же, — "подозреваемый" проговорил детектив про себя, но вслух закончил по-другому: — свидетель.

— Чего? — очень сильно удивился мэр. Просто очень-очень сильно.

— Вы свидетель, — громче произнес Коллингейм. — Мы хотим задать вопросы.

Детектив не промахнулся. Лицо Хога налилось краской. Хозяин кабинета подался грудью вперед, будто готовясь к прыжку. Как бы его тут удар не хватил. Тогда Алекс останется без ответов. Неудачненько выйдет.

— Я прекрасно слышу, детектив, — с угрозой произнес градоначальник.

— Тогда скажите, пожалуйста, где вы были с десяти до одиннадцати в вечер убийства.

— Не помню. — Мэр откинулся на спинку кресла. — Это было несколько дней назад. При моем потоке дел я не помню даже, что делал вчера. У меня каждая минута на вес золота. — "А вы так бездарно тратите моё время", звучал в его словах неприкрытый намек. Вот что значит альфа. Никаких истерик: "На что вы намекаете!", "Как вы смеете меня подозревать!" или "Больше ни слова без адвоката".

— В каких отношениях вы были с убитой? — спросила Роул.

— Ни в каких. — Хог перевел тяжелый взгляд на китиарку. — Мы с нею даже ни разу не общались. Возможно, виделись пару раз на званых вечерах.

— Вы знали, что Хельга готовила про вас материал с негативным подтекстом? — поинтересовался Алекс.

— Детектив, это допрос? — с намеком уточнил мэр.

— Нет, что вы, — заверил Коллингейм. — Вы можете не отвечать.

— Не нужно напоминать мне мои права, — отрезал Хог. — Я понятия не имел. Я думаю, вы ошибаетесь, детектив. Хотя миз Стоунбридж доставляло удовольствие порочить честных людей в глазах общественности. Журналистика — грязная профессия, — поделился он своим жизненным опытом. Видимо.

— Согласен, господин мэр. Прошу прощения, как вы думаете, откуда Хельге могло стать известно о строительстве конференц-зала для сенатора Брукса и использовании там панелей из СХП, приобретенных за средства мэрии? — доброжелательно полюбопытствовал Алекс.

— Вы зарываетесь, детектив. — Гнев в голосе Хога стал совершенно откровенным. — Забыли, с кем разговариваете.

— Мне показалось, или вы угрожаете должностному лицу при исполнении? — бесстрастно поинтересовалась Роул.

— Защищаете своего любовника? — едко произнес мэр, и Алекс осознал, что всё это время они с Тайни держались за руки. Учитывая, что присесть им никто не предложил, выглядели они… двусмысленно.

— О чем вы, мистер Хог? — Голос китиарки звучал холодно и бесцветно, но пальцев она не разжала.

— О том, что не нужно мешать работу и личные отношения. Может, и убийца найдется быстрее. Я ответил на все ваши вопросы?

— Кроме одного. Что связывает вас и миз Монтенегро?

— Она является моим консультантом по связям с общественностью. Всё?

— Да, спасибо. На сегодня у нас всё. До свидания, господин мэр, — попрощался Коллингейм.

Тайни выразила благодарность за честь, радость от знакомства и несла прочую лицемерную дипломатическую чушь. Ее пальцы разжались, и Алекс почувствовал пустоту.

Обратная дорога в Управление прошла в неловком молчании. Вроде, ничего не случилось, и темы для обсуждения были, но разговоры зависали после пары реплик. Коллингейм решил, что обедать под напряжением опасно для здоровья, поэтому в столовой по-быстрому набрал плюшек. С учетом брошенного на произвол судьбы напарника. В целях профилактики феминизма Алекс заплатил за них сам. Впрочем, Тайни не особо и сопротивлялась.

Олдмен, вопреки тяжелой доле 'брошенца', весь светился как ночью уличный фонарь. Организовав кружку для китиарки и кофе для всех троих, Коллингейм кратко пересказал результаты визита к мэру.

— Алиби у него нет, — резюмировал детектив в завершении.

— Алиби у него есть, — возразил Генри.

Выяснилось, что напарник, получив напоследок от Алекса расшифровку вызовов миз Монтенгро, проявил инициативу и находчивость. Поскольку начальница убитой числилась среди подозреваемых, Олдмен попробовал выяснить, чем она занималась в вечер убийства. С десяти до половины одиннадцатого на комме была тишина, зато в районе девяти обнаружилась активность: Амадина дважды, с небольшим перерывом вызывала аэротакси. Насидевшийся в четырех стенах Генри не стал ждать, пока сотрудники аэропарка найдут время отработать запрос, и полетел туда сам. И не прогадал. Миз Монтенегро вылетела от здания редакции на другой конец Бизнес-квартала. Стоило ей покинуть транспортное средство, она вновь набрала службу вызова и полетела до стоянки аэротакси возле крупного торгового центра. Директриса вела себя прямо как в шпионском детективе, пытаясь сбросить 'хвост'. Больше вызовов не было, но Генри запросил данные о вылетах со стоянки в следующие несколько минут. Их было три. Два — непримечательные, в жилой сектор. А третий — в 'Клуб приватных встреч', заведение, обещавшее посетителям анонимность. Гарантии, разумеется, не было, но Олдмен встал на след и шел по нему не хуже полицейской овчарки. Угрозы, убеждения и заверения, что речь идет об алиби, принесли плоды: портье признался, что миз была в Клубе в вечер убийства. Разумеется, уведомив, что для протокола он ничего не видел, ничего не слышал. Казалось бы, ура. Но Генри почуял, что дичь для такого следа мелковата. Можно было лишь догадываться, как щупленький напарник дожимал портье, но факт остается фактом — он его дожал.

— И догадайтесь, с кем встречалась наша Амадина, птичка певчая? — довольно вопросил он у новоприбывших.

— Учитывая, что у мэра, по твоим словам, есть алиби, это вопрос для умственно отсталых, — проговорил Коллингейм. Что тут скажешь? Мальчик-то вырос. Правда, пока слишком остро реагирует на то, что гостья слушает его вполуха, погруженная в общение со своим виртуальным другом, но и это лечится. — Вона о каких связях с общественностью шла речь, — повернулся детектив к китиарке.

— Алекс, объясни мне, что он в ней нашел? — вопросил Олдмен.

— Может, он латентный зоофил?

— Вы вообще-то о женщине говорите, — тоном 'имейте совесть' заявила Роул.

— Не быва-ает женщин некрасивых, — с деланной укоризной в голосе протянул Генри.

— Угу. Бывает много света, — согласился с ним Коллингейм, за что получил второй за свою недолгую историю знакомства с китиаркой подзатыльник. — Выходит, минус два, — констатировал детектив, и пояснил Тайни, оторвавшей взгляд от виртуального монитора: — Минус два подозреваемых. Если мы по-прежнему не берем в расчет киллеров.

— Не берем, — кивнула та. — И минус три. Брукс в этот вечер был на открытии выставки. Хронология снимков с личных аккаунтов посетителей показывает, что во время убийства сенатор мероприятие не покидал.

— Остается Шелдон, — подвел итог Генри.

— Угу. Будем сейчас искать убийцу методом исключения, — фыркнул Алекс и включил компьютер. Когда нечего сказать, нужно делать вид, что ты очень занят.

— А чем тебе Шелдон не нравится? — набычился напарник.

— Наоборот, он мне нравится. Импонирует, в смысле, — быстро поправился детектив. — Но дело не в этом…

— И ведет он себя странно, — поддержала Олдмена китиарка. — То заигрывает, то игнорирует.

Задело таки, отметил про себя Алекс. Хоть и китиарка, а баба она баба и есть. Уязвленное самолюбие по вектору 'Я ль на свете всех милее?' — наше всё.

— Не могу сказать, что это нормально, — признал Коллингейм вслух. — Однако сходу могу предложить несколько объяснений его поведения. Может, он элементарно не хотел верить, что Хельга мертва. 'Вытеснение' это называется. Может, пытался переключиться с больной темы. Может, отвлекал наше внимание, собираясь с мыслями. Понимал же, что будет первым на подозрении. И так далее. И вообще, — Алекс не сдержал раздражения, не столько на коллег, сколько на собственную беспомощность: — Все наши подозрения, кого бы они ни касались, пока всего лишь подозрения. Ни одной улики, указывающей на убийцу, у нас нет. И мы по-прежнему не знаем, что произошло в тот вечер.