Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна. Страница 11
Но Нина мотнула головой так, словно взрыв был ерундой, не стоящей упоминания.
— Если бы только это. У нас Леда умерла.
Глава 4, в которой дружеские посиделки заканчиваются внезапным образом
Разговаривают два политолога:
— Не понимаю, что вообще в мире происходит.
— Так я сейчас объясню!
— Объяснять я и сам умею. Я понять не могу!
(Анекдот)
Леда умерла накануне ночью. Тихо и спокойно, от старости: уснула и уже не проснулась.
Глава разведки Истока жила одна, в маленькой комнатушке прямо на территории управления — чтоб далеко не ходить. Нашёл её секретарь, принесший начальнице кофе на завтрак и документы на подпись.
Он не удивился, хотя и огорчился. И первым делом сообщил Силю, потому что родственников у покойной всё равно не было.
Силь на известие тоже отреагировал спокойно. Ну, почти спокойно. Отправил сообщение всем, кому следовало, распорядился на счёт похорон, перебрал бумаги в кабинете начальницы — их оказалось совсем немного, Леда давно переложила основной массив дел на заместителя, оставаясь в управлении больше символом, чем реальной властью. Такое положение вещей не было тайной, смерть старой разведчицы не стала неожиданностью, на улице издевательски ясно светило летнее солнце, проклятье не проявляло себя уже несколько месяцев и, судя по всему, исчезло навсегда, шумиха, связанная со взрывом, потихоньку сходила на нет…
В общем, всё было почти хорошо.
Но подписывая приказ о собственном назначении временно исполняющим обязанности главы разведуправления, Александр Силь пытался не выть в голос.
Спасало понимание, что в дверь в любой момент могут войти. Хорошо, если Ирма — она шефа в каком только состоянии ни видела, а если кто-то посторонний?!
А потом на соседней улице прогремел новый взрыв, и эмоции отошли на второй план, осталась только работа. Много работы. И осознание, что всё вокруг катится в пропасть.
Королевские похороны прошли без накладок. Из-за боязни очередного взрыва процессию пустили по другой улице, посторонних по возможности разогнали, все положенные мероприятия сократили до минимума, а охрану, напротив, усилили.
Половина официальных гостей, заслышав о новом теракте, решила, что где два, там и до третьего недалеко, и внезапно заболела. Часть аж в Викену уехала ближайшим рейсом (видимо, лечиться). Нина разглядывала пухлую стопку писем с официальными соболезнованиями и извинениями на столе у Ирмы, и вспоминала своих студентов. На первом курсе многие из них по школьной привычке считали, что «заболеть» — хорошее оправдание для неявки на пару. К выпуску у них этот бред из головы обычно выветривался. А вот высшие чины и знать Истока писали как под копирку «К сожалению, вынужден сообщить, что не смогу присутствовать из-за резкого недомогания…»
Сама Нина на кладбище тоже не поехала, но не из-за страха перед возможным взрывом. Она просто искренне не понимала, что там делать. Глазеть, на сильных мира сего? Как в кино? Бред какой-то! Да и дел полно.
В итоге весь день сидела на работе, как на иголках, выжидая, не рванёт ли ещё что-нибудь.
Пронесло.
Принцессу она, правда, всё-таки увидела, хоть и мельком: в глухой церемониальной маске, закрывающей лицо, в длинном чёрном платье, в перчатках — она походила не на живого человека, а на сказочного персонажа или загримированного актёра, затесавшегося в толпу обычных людей.
Непонятно, что наследница престола забыла в здании разведуправления, но именно там Нина на неё и наткнулась. Очень буднично: шла из столовой и заметила преграждавшую коридор толпу. Сначала даже не сообразила, что происходит (мало ли, вдруг опять проверка от Совета в самый неподходящий момент), и только потом различила на некоторых пришельцах форму королевской гвардии. И уже после этого — скрытую за широкими спинами гвардейцев девочку в маске.
По официальным данным ей едва исполнилось восемнадцать, совсем ребёнок, Алинкина ровесница. Худенькая, светловолосая и синеглазая.
На самом деле глаза скрывались за маской, но Нина почему-то была абсолютно уверена, что они синие. Такие же, как у Силя.
Сам он маячил неподалёку, втолковывал что-то важному сухопарому старику. Наконец тот неохотно кивнул, соглашаясь, и вся делегация двинулась дальше по коридору. Глава разведки дождался, когда она скроется за углом, устало привалился к стене, поискал взглядом, куда бы сесть, но обнаружил только замершую в нерешительности Нину.
— Сандра, вы что-то хотели?
— Нет-нет, просто мимо проходила. — Нина с трудом удержалась от глупейшего «У вас всё в порядке?».
Ясно же, что нет.
Издалека ещё ничего, а вот вблизи шеф напоминал самого себя в разгар приступа: болезненная бледность, синяки под глазами и искусанные губы. Его хотелось немедленно загнать в постель (можно даже силой), напоить снотворным (видимо, тоже силой. Или подлить во что-нибудь по методу Лисара) и оставить так на пару суток.
Но кто тогда будет руководить всем этим бедламом?!
— Я не умираю. — Силь натянуто улыбнулся, правильно истолковав взгляд подчинённой.
— Правильно делаете! Я не для того проклятие снимала.
— И я вам за это очень благодарен, — серьёзно ответил шеф. — Можно личную просьбу? Проследите, чтоб Ракун не забыл про завтра.
О чём речь, уточнять не требовалось. Похороны Леды — мероприятие гораздо более камерное, чем королевская процессия, но тоже официальное.
— Он не хочет идти, — созналась Нина. — Не хочет всей этой публичности и речей. Лучше потом сходит на кладбище попрощаться, когда там лишних людей не будет. Ну, он так сказал.
— А я хочу, чтоб он пришёл. Приказать не могу, но… Сандра, пожалуйста, уговорите его как-нибудь.
— Я попробую, но ничего не обещаю. — Нина виновато развела руками.
Силь понимающе кивнул.
Уж он-то друга знал как облупленного.
Упрямством Ракун напоминал не енота, а по меньшей мере осла. И если уж вбил что-то в голову, то переубедить становилось почти невозможно.
Но в этот раз неожиданно получилось. Ракун побрыкался ради приличия, но пошёл. Хоть и проворчал напоследок «Конечно, когда у друзей проблемы, он их увольняет, чтоб под ногами не путались, а когда у него — сразу обратно зовёт».
Лисар тоже приехал. Леду он знал с детства, не слишком любил, но очень уважал, и остаться в Викене в такой день никак не мог.
Нина за несколько месяцев работы в управлении тоже успела проникнуться к старой разведчице уважением, поэтому на душе было тяжело и горько.
Ирма ревела.
Долан молчал и выглядел пришибленным.
Силь, выдавливая из себя прощальную речь, цеплялся взглядом за друзей, не знал, куда девать руки, и путался в словах, чего за ним раньше никогда не водилось.
Ракун привычно лыбился в пространство и явно считал минуты до того, как эта показуха закончится. А потом просто выволок обоих товарищей из толпы и сообщил, что они едут к нему. Прямо сейчас.
Желающих спорить не нашлось.
В Истоке не было традиции поминок, привычных Нине. После похорон все просто расходились по домам и возвращались к обычным делам (если получалось). Но Ракун считал, что дела могут и подождать. По крайней мере, пока ещё что-нибудь не взорвут.
— Если взорвут, то мне можно точно никуда не торопиться, всё равно с должности снимут за этот бардак. А я её и занять-то толком не успел, — печально улыбнулся Силь.
Он всё ещё выглядел как бледный призрак самого себя, но разговор поддерживал вполне уверенно. Не то дружеское участие помогло, не то третий стакан апельсинового сока. А вот к еде начальник разведки почти не притронулся, разве что немого поковырял для вида.
— Тебя-то за что? — удивился Лисар. — Это ж внутренняя безопасность. Пусть милитского руководителя снимают. Как там его…