Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна. Страница 59

Свет заливал пещеру от пола до потолка, не оставив тени не единого шанса.

Глаза сразу же заслезились, но закрывать их Алина не спешила, надо было кое-что проверить. Причём как можно быстрее.

— Не знаю, почему они не запихали бомбу в прибор. Может, боялись, что я захочу в него заглянуть. Или что его найдёт кто-то посторонний. Поэтому подсунули предмет, который ни один нормальный человек развинчивать не будет.

Будильник пялился на Алину круглым циферблатом.

Большой такой, тяжёлый. Тикающий.

В отличие от киношных бомб, здесь не было разноцветных проводов, которые можно перерезать наугад. И удобного табло с обратным отсчётом тоже не было.

Не было даже уверенности, что Алина всё поняла правильно.

— Я, конечно, могу ошибаться. Иногда мне кажется, что я умею только ошибаться. Но ведь сейчас это не страшно, правда? Если я ошиблась, то просто ничего не произойдёт. А вот если я права…

Сколько осталось до взрыва?

Не зря же в инструкции писали, что прибор заработает не сразу и придётся ждать. Это наверняка для того, чтоб Алина не сбежала из пещеры раньше времени. И страховка на всякий случай: если вдруг снаружи случится какая-то заминка в ходе церемонии, например. Чтоб не рвануло слишком рано, до того, как заговорщики и убийцы успеют удрать. Если рванёт позднее — это не страшно. Не так страшно. Толпа по-прежнему будет внутри ограды, как в загоне. Пока всех перепишут, пока обыщут — тонна времени пройдёт.

Но всё же, сколько ещё в запасе?

Сколько прошло после звонка будильника?

Сколько осталось до взрыва?

Сколько они тут уже сидят?

Казалось, что вечность, а по часам выходило, что всего несколько минут.

Алина с трудом подавила желание броситься вон из пещеры.

Во-первых, далеко она с больной ногой не убежит. Во-вторых, бросать на верную смерть Яну и множество людей, пришедших на церемонию… Нет уж, на это она не подписывалась!

А значит, остаётся только один способ остановить взрыв.

Тем более, она им уже пользовалась год назад. Правда, остановить тогда не получилось, только сдержать. Ну так и взрыв был магический, а тут пустяк, какая-то глупая бомба.

Алина зажмурилась, вытерла о штаны вспотевшие ладони, запихала в карман кольцо, украдкой коснувшись камня. Магия не чувствовалась. Магия спала, причём спала по всему миру.

Должно получиться, пусть даже и в сердце Истока!

— Стой! — прозвучало над ухом.

Губами шевелила принцесса, но голос был чужой. Странный, не мужской и не женский, а словно несколько человек говорили хором. И этот звук отражался от стен, бил по ушам, заставлял пригибать голову. Повелевал и подчинял.

— Стой, дитя Устья, — проговорил голос. — Или умрёшь.

— Если эта штука взорвётся, я тоже умру, — возразила Алина и сама удивилась своей хладнокровности. — А так — хоть что-то полезное сделаю.

— Не успеешь.

— Это угроза?

То, что говорило устами Яны, выдержало паузу. Не то время тянуло, не то слова подбирало. Затем неохотно произнесло:

— Беспокойство.

— Ты умеешь беспокоиться? — Общаться с непонятной сущностью, захватившей тело принцессы, было странно, но не страшно. Как в ярком и немного сюрреалистическом сне. Только вот сны обычно заканчиваются пробуждением в собственной кровати, а не кровавыми ошмётками, разлетевшимися по округе.

Алина слишком хорошо помнила, как выглядела Прощальная улица после взрыва, и повторения совсем не хотела.

— Я жажду защитить дочь свою, — ответил голос. — Твоя смерть не поможет ей выжить.

— Тогда сделай так, чтоб я не умерла! Ты ведь и есть Источник, верно? Это же твоя сила мешает мне колдовать? Так угомони её на время!

— Можешь ли ты угомонить своё дыхание и заставить кровь застыть в жилах?

— Дыхание — могу. Ненадолго, но могу, а много мне и не надо.

— Можешь не вдыхать воздух, который снаружи. Но ничего не сделаешь с воздухом, который внутри. А ты внутри. Прости, дитя, это слишком близко.

— Ну как так, а? — От обиды и безысходности хотелось швырнуть чем-нибудь в заледеневшую принцессу. Алина бы швырнула, но под руку ничего не попалось, не бомбой же кидаться. — Почему когда по всему миру… по всем мирам отключилась магия я оказываюсь в единственном месте, где всё-прежнему? И вообще, разве не должно быть наоборот? Рядом с королём и с наследником же не работают арфактумы. Не должны работать. Я даже кольцо своё не чувствую.

— Пойми, дочь Устья, камень для смертного человека — как капля воды для жаждущего. Ты легко почувствуешь эту каплю, находясь в пустыне. Но сможешь ли ощутить её, окунувшись в океан?

Звучало красиво, даже поэтично. Осталось только расшифровать смысл.

— То есть на самом деле король не глушит магию камней, а заглушает её? И сейчас, когда все думают, что сила Истока отключилась на время, на самом деле она по-прежнему работает, просто её слишком много?

— Верно. Сейчас всё вокруг — магия. И так будет до той поры, пока дочь моя не научится сдерживать себя.

А она уже никогда не научится.

Просто не успеет научиться.

— Ясно. — Алина глубоко вздохнула, мысленно примиряясь с болью, схватила будильник в охапку и вздёрнула себя на ноги.

Далеко, правда, не прошла, грохнулась обратно на первом же шаге. Ещё и бомбу чуть не уронила. Второй раз встать не получилось совсем, нога не слушалась.

— Что ты делаешь, дочь Устья? — В магическом голосе прорезалось удивление.

— А непонятно? Хочу утащить эту штуку как можно дальше отсюда, чтоб Яна не пострадала во время взрыва. Тебе-то, небось, ничего не сделается, ты бестелесный. Придёт следующий наследник — заселишься в него и всё по новой. А эту дурочку блаженную мне жалко.

— Ты не успеешь уйти далеко. Я не смогу удерживать время вечно.

— То есть мне не показалось, что оно как-то слишком уж долго тянется? — Алина кое-как устроила больную ногу, чтоб меньше ныла, и обернулась к принцессе. Точнее, к тому, что сейчас сидело внутри неё и читало лекции о сути магии. — А можно как-то время отпустить, а саму бомбу удержать?

— Нет.

— Но… Я же не придумала это всё? Бомба в часах действительно есть?

— Да.

— И сколько у меня минут в запасе, чтоб придумать план?

— Мало.

Ага, очень доходчиво.

Судя по тому, какими лаконичными стали ответы, магическая сущность Истока действительно устала. Алина устала ещё больше, но в голове парадоксальным образом прояснилось.

— Знаешь, что я думаю? Я же всё равно умру. Взорвётся бомба — умру. Попробую остановить её магией Устья — умру. Ну так лучше хотя бы попытаться. Может, успею что-то сделать полезное. Хоть что-нибудь.

Голос Истока молчал. Тянул время — в самом прямом смысле.

Алина тоже оттягивала финал, как могла. Вроде бы всё уже для себя решила, но на последнее действие духу не хватало. Страшно было до одури. А умирать, как ни странно, совершенно расхотелось — хоть героически, хоть как-то ещё. И все недавние мысли об этом показались совсем детскими и глупыми.

Кто вообще придумал дурацкие правила, что силы Устья и Истока несовместимы? Почему нельзя владеть обеими сразу?!

Или…

— Почему Перфи мог пользоваться магией Устья без отдачи?!

— Кто? — устало прошелестел голос. Звучное эхо куда-то делось, слова больше не бились о стены пещеры, а повисали в воздухе расплывчатыми клочками тумана.

— Перфи. То есть Рауд. Не важно. Был один человек, он колдовал — и нормально себя чувствовал. Правда, это в Викене было, но ведь всё равно близко. Я и там чуть не сгорела. А Нина ведь говорила… Она же объясняла, почему так…

Алина сжала виски ладонями, зажмурилась.

Нина точно знала что-то важное. И Перфи тоже. Поэтому Силь не дал ему договорить и застрелил. И Нину грозился, если не замолчит.

Что же там было?!

Точно, про Силя и было! Речь шла о том, что в нём жила магия Устья, которой поделился Ракун. Пусть чуть-чуть, пусть только во время приступов — но жила же. И тоже никакой побочки не было, даже в Истоке. Потому что у Силя что-то такое в крови…