Злой Рок (СИ) - Вальц Карина. Страница 35

– А какой дом вы имеете ввиду? Крайний у леса? – Увидев мое подтверждение, женщина опечалилась: – Ох, девушка, мы вряд ли сможем вам помочь, дом, о котором вы спрашиваете, пустует уже очень давно. Когда мы переехали сюда, там уже никто не жил.

– Вот как? – расстроенно заморгала я.

– К сожалению, да.

– Ну она может зайти к Жуковским, – вступила в разговор другая дама. На меня она взирала с некоторым сомнением, но все равно не стала молчать.

– Точно-точно, – согласилась ее более сердобольная подруга. – Только вот не к Жуковским, Ирина Витальевна в прошлом году овдовела и теперь одна живет. А с мужем они сюда давно переехали, одни из первых, так что Ирина должна знать о нужном вам доме, да и поболтать она всегда не прочь. И внук у нее молодой, может хотя бы он вспомнит подругу вашу, они же примерно одного возраста должны быть.

– Было бы замечательно! А как найти Ирину Витальевну?

– Лесная улица, третий дом. Это тут, прямо за углом – легко отыскать, на воротах табличка есть.

– Спасибо вам большое, – сердечно поблагодарила я и почти бегом пустилась в сторону Лесной улицы.

Домик Ирины Витальевны выглядел милым и симпатичным, без излишеств, но все равно сразу становилось понятно, что люди здесь обитают небедные. Впрочем, вряд ли в «Изумрудном Лесу» таковые вообще найдутся. Я нажала кнопку вызова сбоку от калитки и приветливо улыбнулась в камеру. Старалась зря – никто не ответил. Похоже, хозяйка дома отсутствовала.

Примерно через час ожидания на Лесную улицу свернула женщина в черных спортивных лосинах и беговой кофте, незнакомка явно возвращалась с пробежки. Издалека я приняла ее за ровесницу, но потом поняла, что женщине далеко за пятьдесят. Но это не отменяло ее эффектности: густые седые волосы собраны в хвост, лицо подтянутое и ухоженное, и даже взгляд любопытный и задорный.

– Доброе утро! – Приветливо обратилась ко мне женщина. – Меня ждете, девушка?

– А вы Ирина Витальевна?

– Она самая.

После новостей о внуке примерно моего возраста я ожидала увидеть сухонькую милую старушку, а не пышущую здоровьем женщину. Даже стыдно.

– Во время пробежки я уже встретила Вику и Таню, они сказали, что меня ждет любопытная гостья, – Ирина прошла к калитке и открыла ее: – Прошу, проходите. Поговорим внутри, я немного вымоталась.

В сам дом она меня не пригласила, устроила на веранде и сказала, что скоро вернется. Через пару минут Ирина вышла ко мне, держа в руках графин с соком и два стакана. Двигалась женщина легко и непринужденно и я задумалась, сколько же ей лет. Никак не меньше шестидесяти, я полагаю, учитывая наличие внука моего возраста. И вот, после пробежки она «немного устала». Поразительно.

– Значит, ты ищешь кого-то из Самариных? – Ирина протянула мне стакан с соком и устроилась напротив.

– Они здесь больше не живут?

– Нет. Уже лет восемь или девять как.

– А другие жильцы?

– Там никого.

– Странно. Вчера мне показалось, кто-то бродит по дому, – поделилась я и, заметив внимательный взгляд Ирины, пояснила: – Я и вчера сюда приходила, но начинался шторм, улица была безлюдной, не к кому обратиться за помощью. Потому я осталась ночевать в отеле и вернулась сегодня, встретила Вику и Таню, а потом пришла к вам.

– У дома есть хозяева, так что кто-то может там бродить, – улыбнулась Ирина. – Но за много лет я ни разу такого не замечала, хотя мой покойный муж утверждал, что туда несколько раз подъезжал темный джип. Вполне возможно.

– А кто был за рулем?

– Без понятия, он заметил машину и предположил, что кто-то приехал в самаринский дом, хотя человек мог банально там машину оставить. Некоторым лень заезжать в гараж, или гостей у тех же Богиных – это соседи – могло собраться столько, что и припарковаться негде. Так что бросить машину у пустующего дома вполне логично, никто не будет ругаться, что ты проезд закрыл.

Ну да, звучит вполне логично.

– Честно говоря, я даже не знаю, кто сейчас домом этим владеет, продал ли его Владимир Андреевич после всего случившегося, или просто забросил, – тем временем продолжила Ирина. – Думаю, что все же второе, иначе новые хозяева давно бы объявились. Иначе зачем покупать такой дорогой дом и бросать его?

– После всего случившегося? Извините, но я знала Самариных очень давно…

– И неудивительно, что не смогла их отыскать. Ты ведь наверняка дружила со Славой, да? И до того, как погибла ее мама… история у них, конечно, не самая радужная. Ты помнишь Эльзу?

– Конечно. Красивая была.

– Да. Уникальная красота, утонченная. Светлые волосы, голубые глаза – как ангел со старых немецких открыток. Не зря Владимир Андреевич так ее любил, на руках готов был носить, все прощал и ничего никогда не запрещал. Терпел все ее выходки. Чувствовал вину, должно быть.

– Вину?

– Ну да. Он рано разбогател, Самарский. Это мне муж покойный рассказывал, они были дружны когда-то. Владимир Андреевич встретил Эльзу совсем еще молодым, в Германии они познакомились на каком-то приеме, ну прямо там Самарский и влюбился, да так, что без памяти. А Эльза оказалась дочерью обедневшего немецкого аристократа, семья ее пыталась держаться на плаву, но выходило так себе. И продали они девчонку Самарскому. Ну то есть как продали… это я преувеличиваю, конечно, но суть ведь ясна: немало Владимир Андреевич отдал за брак с Эльзой. И та, разумеется, все знала и жениха русского невзлюбила. Не смогла смириться, что ее попросту купили, как вещь, но и против семьи не пошла. Тут уж так сложилось, непростой оказалась красавица Эльза, даром что ли она из Шварценбергов. Характер там был… словами не передать. Ты, наверное, и не помнишь, столько лет прошло.

– Я… нет. Может, только немного.

– Ты же со Славкой дружила, она, поди, рассказывала… хотя, – тут женщина в досаде махнула рукой, – Слава же вылита мать выросла. И внешне, и в остальном. Словечка в простоте не скажет, все с каким-то скрытым смыслом, аж дураком себя чувствуешь. А иногда как глянет – мороз по коже, и это ребенок! Ну и Эльза постаралась, воспитала дочь своей копией, уж не знаю, нарочно или нет. Думаю, все же нет, но детство у Славки выдалось не сахарным. Отцу следовало вмешаться, но он трясся над драгоценной женой и слова ей лишнего не говорил, чтобы не обиделась и подальше его не послала. А Эльза… другая на ее месте забыла бы старые обиды, радовалась любящему мужу, чудесной дочке-красавице и достатку, но нет. Она упорно портила жизнь себе и окружающим. И Славе доставалось больше всех, конечно. Дети всегда от родителей зависят, им деться некуда.

Я молча ждала продолжения, вертя в руках стакан с соком. Похоже, этой Ирине очень одиноко, раз она с таким удовольствием вспоминает всеми позабытую историю. Женщина с грустью уставилась куда-то вдаль, вспоминая былые дни.

– Знаешь, – протянула она, – а ведь если подумать, все могло сложиться иначе. А так… с самого начала было ясно, загубит Эльза девочку, и никто не сможет ей помешать. Первые несколько лет Славка лепетала лишь на немецком, и немного на английском – как ты понимаешь, Эльза считала, что русский ребенку знать ни к чем, и это при том, что жили они в России. Когда пришла пора отдавать девочку в школу, Самарский спохватился, но уже поздно. Славка в школе друзьями не обзавелась, потому что разговаривала с трудом, да и росла одиночкой, не тянулась она к сверстникам, как и ее мать, считала, что все должны бегать за ней. Потом дело вроде бы наладилось, но все равно большинство проблем же из детства, так и осталась Слава одиночкой. И горделивой такой, в точности как Эльза. Как глянет – душа в пятки, хоть и красавица, но таких обычно стороной обходишь. Хотя с тобой вон подружилась…

– Мы всего лишь провели лето вместе, – пожала я плечами.

– Да, твое лицо мне кажется знакомым. Пожалуй, как раз со Славкой я тебя и видела.

– Ну да, вполне может быть.

Ирина налила себе еще сока и продолжила:

– Иногда мне кажется, некоторым нравится быть несчастными. Есть же такие люди, их не устраивает, если все хорошо, обязательно нужно все испортить… вот Эльза как раз из таких. Сама не пожила как следует, так еще дочь свою… – Ирина в досаде покачала головой и тяжело выдохнула: – Трудная это история, темная. Славе еще и пятнадцати не было, когда ее мать умерла от передозировки то ли каких-то препаратов, то ли неудачно смешала антидепрессанты с алкоголем и снотворным. Слава нашла ее, собственно, она всю ночь провела по соседству с мертвой матерью, а утром… само собой, у девчонки случился нервный срыв, она тяжело переживала случившееся. В городской квартире это случилось, не здесь, но люди-то судачили… и до нас слухи доходили, да какие! Многие едва ли не в лоб заявляли, что это Слава убила мать. Да-да, так и говорили. Все ведь знали про характер Эльзы, да и отношения у матери с дочерью были не из простых. И, как я уже говорила, Слава производила тяжелое впечатление, было в ней что-то такое… темное. Пугающее. После трагедии все за ее спиной шептались, даже здесь.