Степень искренности (СИ) - Райн Эльна. Страница 27

— Неблагодарная шлюха, — ругается отец, хватая его за волосы и приподнимая. Джей щурится от боли. — И этим мои сыновья отплатили мне за заботу?! Позор!

Но он не может думать ни о чем, кроме тех выстрелов. Иен… все ли с ним в порядке? Жив ли? Кому были всажены те пули? Отец невредимый. Джей задыхается, когда его тащат за волосы за собой, бросая вперед так, что он снова теряет равновесие и падает в грязь. Поднимается. Его снова держат, на этот раз стражники.

— Отведите его и заприте в комнате без окон. Смотрите, чтобы не сбежал. А я поеду с другими искать второго беглеца.

Значит, Иена не нашли, он сбежал. Живой! Джей выдыхает. Голова болит, ушибленная щека пульсирует и печет. Его тащат стражники до самого поместья, небрежно бросая в одно из помещений без единого окна и источника света — в кладовку. Джей не встает с пола. Давится рыданиями, трет ссадину, раздирает ее ногтями еще больше. Он полностью разбит.

Оправдать себя нечем — в противовес его лжи выступает метка. Это худшее, что могло произойти. Иен утащил его силой и силой поставил метку, навсегда отрезав всевозможные пути.

Если бы брат не пометил его, если бы не выкрал из поместья — его судьба сложилась бы куда удачнее. А теперь ему не поверят, что бы он ни говорил. Джей так сильно злится на Иена, отобравшего у него будущее, что слышит скрежет зубов. Впивается ногтями в ладони, бьет кулаками по полу.

Он на грани.

…Джей не знает, сколько времени проходит, прежде чем дверь приоткрывается и сюда, как вчера в комнату, заходит папа. Тот же ослепительный для его привыкших к темноте глаз свет, тот же образ. Только на этот раз Джей не получит сочувствия.

— Как вы могли?.. — голос папы, как никогда прежде, преисполнен презрения. — Своей связью вы нашлете на весь наш род проклятие Богов. Вы совершили тяжкий грех и не достойны даже стен монастыря. Вас мало закрыть там на всю жизнь. И кроме того, вы обманули меня, сказав, что Иен брал вас силой, но ваша попытка бегства и метка доказывают обратное. Вам не противно от себя? Иен — ваш брат по крови, родной старший брат. Как же вы могли?

Каждое слово с губ папы добивает и падает непосильным грузом на плечи.

— Он мой истинный, — сипит Джей почти отсутствующим голосом.

— И снова лжете, — папа начинает злится. — Поднимайтесь. Больше я вам не поверю. Братья не могут родиться истинными, сами-то слышите, что говорите?.. И даже если бы это было так, то истинность — не проказа, ее можно игнорировать и не предаться греху. Джейми… Вы были моим любимым сыном, но теперь я в вас крайне разочарован.

***

Проходят дни. Ситуация мало меняется. Джея не выпускают из комнаты, не позволяют ни с кем разговаривать, даже с Релом. Теперь угроза быть отправленным в монастырь кажется ему спасением. Лучше там, в одиночестве и спокойствии, нежели в месте, где тебя не пытаются понять и презирают.

Но в монастырь меченых не берут. В брак тоже. Куда ему теперь? В Иной мир, разве что, потому что в этом покоя ему не ждать.

Иен не появляется, а Джей злится на него с каждым днем все больше. Он чувствует, что альфа не оставит его тут. Придет и заберет с собой, не обращая внимания на протесты. Как всегда, сделает по своему. Найдет способ заставить и снова подберется к самому сердцу, опутав ниточками, как послушную куклу, и дергая за них после.

Любовь — это принимать человека, а не пытаться поменять его. Любовь — это считаться с его мнением, а не манипулировать и принуждать. У Иена к нему не любовь, а больная одержимость.

А что же тогда у Джея к нему, раз метка почти полностью распустилась за короткий отрезок времени, когда должна расцветать около двух месяцев?

Несмотря на всю злость и обиду, Джей переживает за Иена. Он не хочет его видеть сейчас, но видеть мертвым не хочет вообще.

Он подходи к зеркалу, в очередной раз рассматривая метку. От укуса почти не осталось следов, зато от его места распускаются по коже линии, светло-коричневого оттенка. Похожие на причудливую лилию, и лозу, идущую от нее и оборачивающуюся вокруг шеи несколькими кольцами. На ощупь линии чуть выпуклые.

Но и знака не надо, чтобы понять все по запаху. Джей постоянно чует на себе феромон Иена — теперь так будет всегда. Чтобы заглушить его, нужно выпить больше настойки, чем полагается. Метку же можно спрятать под высоким воротником-стойкой, которые нынче вошли в моду.

Родители решили оставить его тут, пока не придумают, что с ним делать. Если посторонние узнают, что молодой омега из Фахо порченный и меченный — слухи об этом навредят честному имени клана. Их семью и родственников не захотят видеть на праздниках, да и к ним на балы никто не наведается. Их вычеркнут из высшего общества, а это худшее из наказаний для аристократов.

Поэтому Джея не отправят в монастырь или в брак. Во избежание домыслов, почему же юного омегу не выдают замуж и не выпускают в свет, ему придумали легенду о тяжелой болезни. Отныне Джей не сможет покидать территорию поместья и будет вынужден притворяться больным. За ним круглосуточно следят.

…Он вчитывается в строчки книги, которая трясется вместе с руками. Джей старается придать лицу оживление, но атмосфера в гостиной давит на него. Отец и папа молчат, хотя обычно обсуждают новости в провинции, погоду, урожай, строят планы. Джей не отрывает взгляда от книги, но ни строчки еще не осмыслил. Просто переворачивает страницу, когда проходит время.

Теперь вместо двух в их доме шесть нанятых стражников. Отец переживает за безопасность их семьи, и прав в своих опасениях: Иен способен на что угодно.

«Надеюсь, он далеко отсюда», — думает Джей. — «Иначе я выцарапаю ему глаза самолично. То, как он поступил со мной и со всеми нами… Он же обрек меня на их презрение. Я уже не выдерживаю».

Тишина. В ней можно услышать чириканье птиц в саду, шум ветра и цокающий звук старинных часов. Джей напряжен. Они упорно делают вид, что все, как раньше — но ни у одного из них не получается. Был бы Рел рядом, было бы проще. Но брату нездоровится, и он остался в покоях.

Джей настолько вслушивается в тишину, что когда слышит посторонний шум, настораживается. Через мгновение стекла влетают вовнутрь, а двери распахиваются. В гостиную вбегают люди. Вооруженные люди.

И во главе их Иен.

— Да как вы смеете? — отец вскакивает с кресла, осматриваясь по сторонам в поиске стражи.

— Стражники обезврежены, — усмехается Иен почти победно. — Ненадежных людей вы подобрали, отец, — он нажимает на курок револьвера. — Отпустите Джейми со мной. Или на этот раз я выстрелю. Вы сами учили меня и знаете, что я всегда попадаю в цель.

Глава Фахо сильно злится, но сдерживается от фраз. Джей, не чувствуя пола под ногами, идет. Книга выпадает из рук. Он не дышит, следит за рукой Иена на револьвере и молит всех отвергнутых Богов, чтобы Иен не сдержал данное слово. А ведь всегда сдерживает — и это пугает. Джей не хочет, чтобы его отец или папа пострадали.

— Вот так, — хмыкает Иен, когда Джей подходит к нему.

— Не нужно, пошли, — упрашивает он, слегка прикасаясь к руке альфы.

— Это он с тобой сделал? — Иен нехорошо щурится, а Джей осознает, что он про большую гематому на лице и разбитую губу.

Альфа все больше приходит в ярость, его ноздри расширяются, а феромон усиливается донельзя.

— Он имел право, — отвечает Джей в попытках его успокоить.

Поворачивается на остальных — больше десятка людей — все, как один, направляют оружие в сторону испуганного папы и отца.

— Никто не имеет права причинять тебе вред, — отвечает Иен, не отрывая от него взгляда.

Громкий звук. Джей пугается — выстрел. Он отскакивает с места. В панике поворачивается.

Но это не Иен. Отец выхватил из тайника в столе револьвер и выстрелил — благо, пуля не задела никого из присутствующих, альфа отклонился.

— Мимо, — брат в ту же секунду спускает курок.

Джей не успевает его остановить, запоздало хватая его руку своими. И, повернув голову, видит, как отец медленно опускается вниз, держась за грудь. На одежде разрастается красное пятно. Папа кричит не своим голосом.