2/3 успеха - Хмелевская Иоанна. Страница 18

— С чего ты взяла, что злотых?

— Да так как-то записано, сразу думаешь — деньги.

— Долги я бы тоже повыбрасывал, особенно те, что возвращены, — подумав, сказал Павлик. — А это что означает? «Спр. М.Наховская, клуб Пшеворский» и вопросительный знак. И потом опять Казик и при нем доски в полторы минуты.

— С чего ты взял? — удивилась Яночка.

— А видишь, у доски поставлены две запятые? Так в спорте обозначают минуты, — объяснил брат и спохватился:

— Нет, не минуты, секунды!

— Все равно, минуты или секунды, доска не может измеряться ни в минутах, ни в секундах, — возразила сестра.

— Ну, не знаю, — чесал в затылке мальчик. — Может, досками здесь называют лыжи, так говорят, и речь идёт о каких-то показателях…

— При чем тут спорт! — возражала Яночка. — Может, доска она и есть обычная доска, он должен был достать для Казика какие-то доски.

— Какие-то доски в полторы минуты… в полтора дюйма толщиной! Вспомнил! — обрадовался Павлик. — Такие две запятые означают ещё и дюймы. Так вычёркиваем доски?

— Вычёркиваем, и Пшеворского со знаком вопроса тоже, — решила Яночка. — Раз он для дяди был сомнителен, мы тем более его не разгадаем.

— Ну, ладно, а теперь давай те самые сокращения. «Фальш.» Как ты думаешь? Фальшивый?

— Фальшивый Вицковский, фальшивый Казик, — начала перечислять Яночка и с сомнением заметила:

— Что-то не то. А перед Казиком кроме «фальш.» ещё и два «п» стоят.

— Фальшивый подлец Казик, — предположил Павлик — Или «последний подонок»!

— Ну ты даёшь! И с таким фальшивым подлецом покойный дядя всю дорогу имел дело? — не поверила Яночка.

— А кто такой вообще этот Казик? В письмах нет такого?

Пришлось Яночке доставать другую тетрадь, где были переписаны выброшенные письма.

Пролистав тетрадь, девочка ответила:

— Нет здесь никакого Казимира, разве что он был одним из отправителей, которые не написали свой обратный адрес. Надо порасспросить о нем пани Амелию.

— Я бы тогда уж расспросил обо всех сразу: и о Казике, к о Густаве, и о Вицковском, и о Пшеворском, и о всех остальных.

— Тогда давай я составлю список, — предложила Яночка, но брат возразил:

— Нет, так мы с тобой запутаемся. Давай сначала покончим с сокращениями. Что там было? Ага, «фальш.» — Возьми словарь и просмотри все слова, которые так начинаются, — посоветовала девочка.

— Правильно! Ну вот, «фальшивить, то есть лицемерить». Не то. «Фальшивка, значит подделка». Подходит? Слушай, тут ещё много всякого. «Фальшиво, фальшивость, фальшивый», ну это мы с тобой уже испробовали. А потом идёт «фальшь» и все!

— А что было перед «фальшивить»? — поинтересовалась девочка.

— Да много всего. «Фальсификат, фальсификация, фальсифицировать», — зачитывал словарь Павлик.

— Ладно, хватит. Какие у нас там ещё сокращения? Ага, кат. Вот, например, кат. Гиб., — начала Яночка, но Павлик уже отыскал нужную страницу в словаре и привычно забубнил:

— «Кат, катаклизм, катакомбы, каталепсия, каталог, катафалк…». Спятить можно, полстраницы катов!

— А ну-ка, прочти ещё раз, да с чувством и не торопясь! — потребовала сестра.

Павлик начал снова зачитывать слова, начинающиеся с «кат». Их действительно было много. «Катамаран… катапульта… катаракта… католик». Вот Павлик доехал до «каторжника» и вопросительно посмотрел на сестру. Та сделала знак остановиться.

— И какое из этих слов подходит к рыбам? — ломала голову Яночка. — Ничего не подходит.

— А с «гибом» ещё хуже, — угрюмо бормотал Павлик и опять взялся за спасительный словарь. — И словарь не помогает, одни «гибкий» да «гибкость». Вот ещё «гиблый». Гибкий Фелек? Идиотизм.

Яночку вдруг озарило.

— А ты обратил внимание, что наш «Гиб.» всегда пишется с большой буквы? Выходит, это имя собственное. Какие имена начинаются на «Гиб»? Или фамилии?

В старом французском словаре — толковый не годился — были имена, да все не те. Какие-то Гертруды, Густавы, Гвендолины. Ни одного «Гиба» не оказалось.

— И что у нас получается? — уныло рассуждала Яночка. — Кат с рыбой и гибкий Фелек.

— А ничего нормального там нет? — поинтересовался уставший Павлик.

С помощью словаря детям удалось расшифровать большинство нормальных сокращений. Неразгаданные составляли ясное меньшинство.

— Нас интересуют, собственно, лишь вещи, связанные с марками, — сказала Яночка. — Давай спросим дедушку. Если он тоже этих сокращений не расшифрует, значит, они не имеют отношения к маркам и нам нечего ломать над ними голову.

— Правильно! — обрадовался Павлик. — Но сначала позвоним пани Амелии и поспрошаем её насчёт фамилий.

Пани Амелия оказалась дома. Её все мучили угрызения совести за то, что она столь беззастенчиво использует труд бедных детей и ещё приняла драгоценный аметист — и все за какие-то марки, которые все равно собиралась выбросить. Поэтому она была преисполнена желанием чем-то ещё отблагодарить своих благодетелей и, услышав, что у них снова небольшая просьба, без колебаний ответила на все вопросы, даже не интересуясь, зачем им это надо.

— Казик — крестник моего дядюшки, — с ходу ответила пани Амелия. — Сейчас это уже взрослый человек, несколько лет назад уехал на постоянное жительство в Швецию и женился там. И знаете, теперь вспомнила, он собирал марки! Начал ещё мальчиком, но и взрослым очень ими интересовался. Ведь вам нужно знать об этом, правильно я понимаю? Главное для вас — марки.

— Правильно, спасибо, — поблагодарила Яночка и задала следующий вопрос:

— А Фелек кто такой?

Теперь пани Амелии понадобилось время для того, чтобы вспомнить.

— А, это один из хороших знакомых дядюшки. Фамилии его я не знала, и где он сейчас — тоже не знаю. Кажется, тоже коллекционировал марки. Да, да, смутно припоминаю, вроде бы дядя их и познакомил друг с другом, Фелека с Казиком, ведь они оба были филателисты. Но как давно это было!

Остальных неизвестных лиц пани Амелия не знала, но ей казалось, что Густав когда-то работал вместе с дядюшкой, хотя не уверена. На вопрос о том, почему в чемодане не нашлось ни одного письма от Казика, пани Амелия объяснила, что Казик присылал дядюшке только почтовые открытки из Швеции, по большим праздникам поздравлял. А все открытки она выбросила с самого начала, за что очень просит её извинить.

Не очень-то помогла пани Амелия, от дедушки оказалось гораздо больше пользы.

— Разумеется, я знаю, кто такой Иеремия Плошинский, — сразу же заявил он. — Вернее, был. Не только филателист, но тоже эксперт, весьма известный у нас. Уже несколько лет как умер.

— А поточнее не помнишь? — добивался Павлик.

— Поточнее сейчас не скажу, но если вам это очень нужно, завтра в Обществе филателистов уточню. Кто там ещё у вас? Вицковский? Не знаю такого. М.Наховская, Мария, эта женщина раньше работала в магазине «Филателия», время от времени появляется у нас в клубе. Сама она марок не коллекционировала, но очень хорошо разбиралась в них, многие через неё и продавали, и покупали. Человек очень порядочный, честный. Правда, что-то в последнее время её не видать, странно… Так, давайте дальше. Пшеворского не знаю. Махняк и Филипек — первый раз слышу. Судзиковский… — тоже не знаю. Но учтите, мои милые, я могу и не знать всех польских филателистов, ведь их тысячи!

— Ничего, дедуля, и за этих спасибо, — радовались внуки. — А теперь у нас кое-какие сокращения, мы уже головы сломали. Например, что, по твоему, может означать «фальш. пп»?

— Конечно, «фальшивые польские», — не задумываясь ответил дедушка.

— А что это значит?

— Значит — поддельные марки. Слышали ведь о фальсификации марок? Целые книги об этом написаны. Конечно, может означать и подделку, например, подписей или ещё чего, но вы просили меня называть первое, что приходит в голову в связи с марками? Так вот, первая ассоциация — фальшивые марки, польские.

— Лопнуть мне на этом месте! — с горечью воскликнул Павлик. — Так просто! Чем я думал, где была моя дурацкая голова?