Ледяные Волки (ЛП) - Кауфман Эми. Страница 21

— Ну, нужно черное, чтобы видеть белое, — ответила Лисабет. — Нужно тепло, чтобы чувствовать холод. И нужно увидеть мир, чтобы понять битву. Бывали времена, когда мы ладили с драконами. Десятилетиями. Некоторые историки даже говорят о столетиях.

— Были времена, — сказала Сигрид, — когда мы терпели драконов, чтобы достичь цели. Мы никогда им не доверяли. Мы с ними никогда не ладили.

— Но это же неправильно, — настаивала Лисабет. — Я имею в виду, что внутренний двор здесь, в Ульфаре, буквально рассчитан на посадку драконов, он огромен. Мы, должно быть, хотели, чтобы они были здесь, раз сделали такое. — Теперь все в классе смотрели на нее, включая Андерса, хотя он делал это по другой причине. Слушать ее тянуло его по двум разным причинам.

С одной стороны, слушая, как она защищает драконов, он все больше сжимал зубы. Они с Рейной остались сиротами из-за драконов. Они с Рейной выросли на улице, не зная ни минуты безопасности из-за драконов.

Он оказался один, пытаясь понять, как спасти свою сестру от того обмана, который превратил ее в дракона. У него не было семьи, чтобы помочь ему, из-за драконов.

Но с другой стороны, Лисабет была первой, от кого он услышал хотя бы намек на то, что драконов можно урезонить. В глубине души он надеялся, что Лисабет поможет ему, если узнает, что случилось. Если бы она могла поверить, что хотя Рейна и была драконом, она также была заложницей. Заложницей, которой угрожает стать жертвой равноденствия.

— Довольно, Лисабет, — отрезала Сигрид. — Стая и лапы, зачем нам выдумывать опасность, которой нет? Наши артефакты ломаются один за другим. Если бы у нас был способ починить их, мы бы это сделали. Если бы мы могли доверять драконам достаточно для этого, мы бы это сделали. Что может стоить больше этого?

Андерс моргнул. Какое отношение драконы имеют к восстановлению артефактов? Он чувствовал, что она сделала выпад, которого он не понимал, но это был явно неподходящий момент, чтобы поднять руку.

Лисабет долго смотрела на Ферстульф, а когда заговорила, голос ее звучал очень тихо, но взгляд был прямым.

— Власть, — сказала она.

— Власть? — повторила Сигрид, и ее голос стал опасно твердым.

— Мэр не управляет Холбардом, — сказала Лисабет мягко и ровно. Она понимала, что влипает в неприятности, но все равно продолжала говорить. — Парламент едва управляет Валленом. Мы управляем. А все потому, что они боятся драконов и нуждаются в нашей защите.

— И мы защищаем, — отрезала Сигрид, подняв руку и указывая на дверь, оскалив зубы, как разъяренный волк. — Потому что нам лучше знать. Убирайся с моего урока. Мы обсудим это позже.

В классе воцарилась мертвая тишина, и никто не пошевелился, когда Лисабет медленно поднялась на ноги, упрямо выпятив подбородок. Она была одинокой фигурой, почти… Андерсу пришлось подыскивать подходящее слово. Почти одинокой, понял он. Он и раньше замечал, как ее лицо становилось серьезным, как только она переставала улыбаться, но теперь это казалось чем-то большим.

Ее шаги были единственным звуком в комнате, когда она вышла за дверь, а затем закрыла ее за собой.

После долгого молчания Сигрид продолжила свой урок.

— Ну, — сказала она неодобрительно, — вы можете быть уверены, что драконы, которые шпионили в Холбарде, и кто знает, где еще в Валлене, не делают этого, потому что они хотели бы отпраздновать с нами праздник конца года и обменяться подарками. Когда вы все были детьми, мы сражались с ними за Холбард. Мы потеряли жизни, не позволив им сжечь дотла весь этот город, и, как некоторые из вас в этой комнате знают, — тут ее взгляд неуютно задержался на Андерсе, — наши личные потери были велики.

По классу прокатился тихий, общий ропот согласия. Больше никто не хотел, чтобы его выгнали.

— Предательство стаи карается смертью для взрослого и изгнанием для ученика, — продолжила Сигрид. — И хотя я не сомневаюсь в преданности Лисабет, ее мягкость по отношению к драконам неуместна и вредна. Теперь давайте перейдем к обсуждению того, как мы оцениваем, сколько времени потребуется отряду Волчьей Гвардии, чтобы преодолеть определенное расстояние.

Она велела ученикам встать со своих мест и подойти к передней части класса, чтобы собраться вокруг ее стола. Все еще были напряжены и неуверенно говорили, но они начали расслабляться, изучая артефакт, который лежал там.

Это был большой металлический лист с узловатым рисунком, выгравированным по краям, и компасом, отмеченным рунами наверху.

Остальная часть его представляла собой карту, выгравированную на металле — это был остров Валлена вплоть до мельчайших деталей, от Западных гор на отдаленном северо-западе страны до гор Сиклифф на востоке, с горами Ледяного Шпиля, идущими вдоль хребта страны. Он видел город Холбард с его высокими стенами и сельскохозяйственные угодья на Западе. Реки змеились по ландшафту, а берег изгибался в узоре, таком же замысловатом, как край любой снежинки.

— Эта карта работает с этими двумя маркерами, — сказала Сигрид, протягивая руку, чтобы показать им два маленьких металлических диска. — Мы ставим один в нашем месте, а другой туда, куда хотим попасть. Цифры, которые появляются в этом углу, — она постучала пальцем по карте, — скажут нам, сколько часов займет пешим человеческим ходом, пешим волчьим и запряженным лошадьми фургоном.

— Хотя менее точно для фургона, — продолжила она с кривой усмешкой, что противоречило ее обычному суровому выражению лица, и Андерс не нашел это очень утешительным. Она пытается успокоиться после того, как вышла из себя по вине Лисабет. — Это, наверное, зависит от лошади. Тем не менее, вы можете видеть, насколько это было бы полезно.

Андерс молчал до конца урока, поскольку разговор медленно возвращался к жизни вокруг него. Слова Сигрид эхом отдавались у него в голове.

Смерть или изгнание за предательство стаи.

Таковы были ставки в игре, в которую он играл.

И парень не думал, что был достаточно хорош, чтобы победить.

***

За ужином, пока все вокруг разговаривали, Андерс молчал. Как и Сакариас с Викторией… как и он, он подумал, что они, вероятно, гадают, где Лисабет. Она не появилась, чтобы поесть.

Его тарелка была полна еды, как и во время каждого приема пищи. На этот раз это были мясо и овощи, поджаренные и приправленные острой, пряной челлой, которая заставила его язык покалывать.

— Это не сильно, это ничего, — сказал Дет, усмехаясь. — Там, где я вырос, такая приправа была бы для младенцев.

Дет пришел издалека, из-за моря, из Моситалы, узнал Андерс. Дет сказал ему, что в Моситале есть широкие равнины и высокие горы, как и на Валлене, но там солнце светит гораздо жарче. Кое-где трава пожелтела, земля высохла. В других джунглях царила буйная зелень… по сравнению с островом Валлена казалось, что они тянутся вечно.

— Наши элементалы там другие, — сказал Дет. — Разные животные, разные стихии. Но когда мне исполнилось двенадцать, я начал болеть. Мы не думали, что в нашей семье есть кровь Громового Льва, но я все равно провел церемонию превращения, потому что заболел, как дети, когда им нужно трансформироваться, но никто не помог им сделать свое первое изменение.

— Конечно, это не сработало. Но, в конце концов, одна из моих тетушек вспомнила, что моя прабабушка была из Валлены. В отчаянии родители посадили меня на корабль и привезли сюда. И действительно, когда я коснулся Посоха Хадды, я совершил превращение.

— Твоя прабабушка, — повторил Матео. — Это так мало волчьей крови, и ты все равно совершил превращение?

— Именно так я здесь, — ответил Дет. — Не важно, сколько волков у тебя в роду, главное, чтобы был хоть один. Этого достаточно, чтобы искра жила внутри тебя. После этого все зависит от случая… ты один из тех, кто трансформируется, или нет.

Андерс опустил голову, делая вид, что сосредоточен на еде. Кто-то в прошлом его семьи, должно быть, был волком, подумал он. Но это могло произойти несколько поколений назад… знание этого не приближало его к пониманию того, кем он стал.