Драфт. Часть первая: build (СИ) - Морецкая Анна. Страница 48

Время шло, но для Альберты почти ничего не менялось. На получение диплома Ника она в Гренланд не полетела. Нет, не потому что не захотела, а по той причине, что сын особо и не звал. А несколько последних лет, проведенных в деревне, и замкнутая жизнь почти без общения, тоже сделали свое дело, добавив в характер некогда энергичной женщины несвойственных ей качеств — неуверенности в себе, боязнь встречи с незнакомыми людьми, да и, что уж греха таить, обидчивости.

Впрочем, через несколько лет к дочери и ее подруге на выпуск она ездила. Хотя эти самые, вновь приобретенные качества, большого удовольствия от поездки ей получить не дали. Так что, проведя в городе дня три, Альберта вернулась тогда в Пшеху.

А не прошло и месяца, как туда прилетела Дели и привезла с собой Амелию. Вернее, это Ами устремилась в места, где свободно и хорошо себя чувствовала, а дорогая подруга только согласилась ее сопровождать. Оказывается, девочку выдавали замуж. При этом выдавали за мужчину намного старше ее, совершенно незнакомого, ну и, конечно, согласием невесты тоже никто не озаботился.

Кэтрин, как прадеда, так и деда, никогда не знала, но вот наслышана была об обоих. Эти мужчины друг друга стоили. Потом, значительно позже, когда младший сын, впоследствии отец Кэти, пойдет против воли своего отца, стремясь учиться тому, к чему лежала его душа, был отринут им и просто забыт. А потому свою бабушку, попытавшуюся сбежать от такого брака, она, в общем-то, понимала.

А тогда юная Амалия несколько дней рыдала на руках Альберты, жалея себя, ругая судьбу и отца, и страшась будущего. Но, наревевшись и нажаловавшись вволю, она все-таки вернулась в столицу и, соответственно, пошла под венец — перечить воле отца тогда, в юности, она не смогла. Впрочем, как было известно, спустя двадцать с небольшим лет и став уверенной в себе, сильной и независимой женщиной, она это все-таки сделала.

Хотя и тогда это ей далось не без труда. Нет, господин Блайк жену в ее стремлениях останавливать не стал — у него, видишь ли, на женские капризы времени не было, а именно так он отнесся к желанию Амелии получить развод. Но вот к детям он ее больше не подпустил. И если старшему Томасу на тот момент было уже двадцать лет, и он во много мог и сам решать, как ему вести себя с матерью, то вот младшему Джерому, впоследствии ставшим отцом Кэти, было всего пять. И у него, понятно, свободы выбора не было.

И у самой Ами той свободы выбора тоже не было. А потому, попытавшись сразиться с ненавистным мужем, как и положено — в суде, и поняв, что в любом случае проиграет, поскольку на стороне зятя решил выступить и такой же ненавистный папочка, она в расстройстве сбежала из столицы. Куда? Понятно — в Пшеху. Где и прожила пару лет, пока не смогла смириться со сложившимся положением дел, а ее неугомонная натура не потянула из глуши.

— Вот тогда наши отношения с Амелией и переросли те, что были хоть и доверительными, но все же больше отвечающими понятию «дочки-матери», и стали равноценными — дружескими, — пояснила Альберта этот момент в своем рассказе.

А потому, вскоре после того, как Ами утвердилась в высшем обществе, как поэтесса, законодательница мод и светская львица, то есть заставила себя уважать, как самостоятельную личность, а не дочь медиамагната или жену промышленника, она потянула в Гренланд и Алю.

Надо сказать, что исполнение этой задумки далось Амелии нелегко. Привыкшая к тишине деревенской жизни подруга долго отказывалась настолько кардинально что-то менять в своей жизни. Но, все же, поругавшись несколько раз, и столько же раз помирившись, старшая женщина здалась на уговоры приятельницы и перебралась в столицу.

А все оказалось не таким страшным, как казалось издалека. Уверенная в себе, и не допускающая ни малейшего осуждения или даже косого взгляда в сторону подруги, Амелия бойко втянула Альберту в круговерть светской жизни столицы. И не прошло и месяца, как Аля оказалась в Гренланде, а ее жизнь переполнилась событиями, встречами и завязывающимися отношениями. Впрочем, отношения не только завязывались, но и возрождались прежние. Те, кто когда-то малодушно предпочли не замечать, что молодая вдова Разумовская вдруг пропала из столицы, теперь, видя ее постоянно с такой яркой звездой, как Амелия Блайк, захотели возобновить общение.

Хотя, нужно отдать должное некоторым из этих новых-старых знакомых, кое-кто из них вынуждены были отстраниться от Альберты не из-за того, что влиятельная жена политика в миг утеряла это самое влияние по смерти мужа. Вот тогда Аля и узнала, что возможно… да-да, только возможно, что Алексей умер не из-за ошибки в методики по регенеративному омоложению. Вернее, ошибка возможно… опять-таки — возможно, и была допущена, но была она преднамеренной. Тогда же женщина узнала и о других, казалось бы невозможных сбоях в технике, несчастных случаях и невероятных проблем со здоровьем, унесших жизни еще восьми соратников Алексея по его работе над законом «О легализации населения, проживающего на частных территориях». А те, что не попали под эти «случайности» вынуждены были сами отойти от дел.

А закон? Закон был все же принят силами тех, кто все-таки не отступил от задуманного, но успел понять, что происходит что-то неладное и обезопасить себя. Или все же это оказалось ценой за то, чтобы эти люди не противодействовали тому, что впоследствии с ним стало. То есть, закон приняли, но «навесили» на него столько уточнений и дополнений, что он утерял почти половину своей значимости. К тому же, что называется, в широкие массы он не вышел. И в итоге — закон как бы существовал, но основное население, жившее в городах, о нем ничего не знало. А значит все, что касалось диких земель и людей, населяющих их, так и осталось для большинства тайной за семью печатями.

А вот это Кэтрин знала, как никто другой. Сразу вспомнились ее мытарства по сбору информации о территориях за куполами, и тех крохах, что она умудрилась найти. Действительно, народ в мегаполисах ничего не знал об этом… да, собственно, и знать не хотел.

Да и Альберту тогда эта информации просто «убила»! Дело жизни ее Алексея, да и ее самой, считай, кануло в небытие. Единственная польза от него оказалась в том, что теперь те, кто жил на земле, имели хоть какое-то подобие реальных, а не липовых документов. По каким, кстати, в свое время Аля и поступала в университет.

Немного сгладило «убойный» эффект этой информации потепление отношений с сыном. Он, оказывается, был в курсе такого сложившегося положения дел, да и то, что отец… хм, возможно ушел из жизни раньше времени не просто из-за врачебной ошибки, тоже догадывался, но оставить учебу и, как мать, удалиться в отдаленное поместье, чтоб «не мозолить глаза» тем людям, которые в угоду своей цели и творили все это, Николай не захотел. А то, что мать будет настаивать на этом, он предполагал.

Да, Альберта тогда была вынуждена согласиться с сыном. Она, хоть и не знала об этих обстоятельствах, сложившихся уже после ее отъезда из столицы, поскольку ни с кем, ни видится, ни просто общаться, тогда не хотела, но вот если б Ник озвучил их, то его бы она услышала. И действительно постаралась бы запретить ему находиться в том осином гнезде, каким стал, оказывается, в то время для их семьи Гренланд.

Но теперь, спустя пару десятилетий, здесь, в столице, уже многое изменилось. Включая и нынешнюю власть — из тех делегатов, кто во времена Алексея Разумовского входил в Совет Городов, остались единицы. Да и те теперь были заняты совсем другими делами, а проблема с законом «О легализации населения, проживающего на частных территориях», перетряхнувшая в свое время состав Совета, давно канула в лету. Так что, даже те, кто там до сих пор заседал, и возможно когда-то участвовал в том конфликте, теперь пусть лицемерно и наигранно, но вполне открыто приветствовал возвращение Альберты в столицу.

А времени действительно прошло много с тех пор. Это поняла и сама Аля, когда вдруг, неожиданно и как-то легко… увлеклась мужчиной. Нет, с первой минуты того знакомства разумом она понимала, что скорее всего этот мужчина не испытывает к ней, женщине более, чем вдвое старше него, тех горячих чувств, которые демонстрирует. Но вот взбудораженные гормоны цветущего, по всем показанием еще молодого организма, и вдруг проснувшаяся женственность, с ее желанием нравиться, ей выбора не оставили. Роман случился бурный и яркий, а закончился неожиданно… случившейся беременностью.