Очаровательная мстительница - Карпович Ольга. Страница 5

– Кто тебе заплатил? – коротко спросила Ольга, наставив на него дуло пистолета.

Кривоногий бородач забулькал, кое-как выговаривая по-русски:

– Отпусти, Ольга-ханум, наврали тебе. Никто мне не платил, клянусь!

Ольга в задумчивости смотрела на лебезившего перед ней таджика. Прострелить ему колено, чтобы память лучше заработала? Нельзя, получится шумно, долго и грязно. Вернется Николас, увидит эту мерзость…

– Я в последний раз тебя спрашиваю, кому ты пытался продаться? – негромко повторила она.

Абдулла снова залепетал какую-то чушь. Ольга сделала знак державшемуся в стороне Ивану. Тот отдал команду, и ребята быстро подскочили к побелевшему от ужаса таджику, залепили ему рот, поволокли на улицу. Тот извивался, хрипел. Держа наготове пистолет, Ольга следовала за ними.

Абдуллу оттащили за горный отрог, в пустынное место. Отвесные скалы не давали пробраться в ущелье случайным прохожим, решившим прогуляться по живописным горам. Абдуллу бросили на камни. Ольга присела на корточки, приставила дуло с глушителем к его виску и выстрелила. Башка предателя превратилась в кровавое месиво, ошметки слипшейся бороды прилипли к дулу.

– Приберись тут, – бросила Ольга Ивану и, на ходу обтирая и пряча пистолет, поспешила домой.

– Ольга, милая, где ты? – звал ее вернувшийся Николас.

– Я здесь, – отозвалась она недрогнувшим голосом.

Он выбежал из спальни ей навстречу, загорелый, с влажными от морской воды волосами. И Ольга распахнула руки, успев в последнюю секунду вытереть забрызганные кровью пальцы о низ темной рубашки.

Николас так ничего и не узнал о том происшествии.

Случайная беременность нарушила привычный порядок мыслей. Ребенок… Это определенно постоянная величина, которую теперь придется учитывать всегда. Даже если ее арестуют, даже если убьют, все должно быть устроено так, чтобы на ребенке это не сказалось. Она скорее сама сдастся властям, чем позволит, чтобы жизнь этого пока не рожденного малыша повторила историю Оленьки Котовой. Как она вообще допустила беременность! Слишком расслабилась, растаяла от ласк Николаса, от безмятежной жизни на острове. И теперь, раз уж такое произошло, нужно было принять меры, чтобы будущий малыш оказался защищен со всех сторон, на случай любого развития дальнейшего сюжета ее жизни.

– Ты не рада? – спросил ее Николас в тот вечер, когда она призналась ему.

И Ольга честно ответила:

– Нет. Я не уверена, что мне вообще стоит иметь детей. К тому же…

– Что? – надавил Николас, когда она замешкалась с ответом.

– К тому же это означает, что теперь ты точно от меня не отвяжешься, – усмехнулась она.

Она знала Ника уже достаточно хорошо, чтобы уяснить, что он обладает очень четкими представлениями о человеческой порядочности. И своего ребенка не бросит никогда. А значит, теперь они повязаны накрепко, и ей ни за что не удастся убедить его оставить ее и вернуться в свой нормальный мир.

– Не сомневайся, – фыркнул Николас. – Должен же кто-то научить пацана кататься на серфе.

– А ты уверен, что это будет пацан? – рассмеялась она.

Николас с потешно озабоченным видом приложился ухом к ее пока плоскому животу. Осторожно постучал по нему пальцами, снова прислушался – и наконец пожал плечами:

– Не отвечает… Но да, надеюсь, что будет пацан. Потому что учить дочку наряжаться в красивые платья, танцевать и флиртовать в нашей семье точно будет некому.

«Семья», «дочка», «сын»… Эти слова были в применении к ней такими непривычными, что Ольга не находила ответа. Ей еще предстояло привыкнуть к своему новому положению.

К моменту приезда в Лондон маскировать под одеждой живот было уже невозможно. И миссис Бериша, едва увидев их в холле гостиницы, уставилась на него так, словно увидела привидение. Ольга знала, что Николас говорил родителям о будущем ребенке, однако гречанка, скорее всего, предпочитала не думать об этом и только теперь, столкнувшись с любовницей сына, вынуждена была принять свершившийся факт.

Николас тепло обнял отца, подошел к матери, и та обвила руками его шею и прижалась сухими губами к виску. Ольга была в курсе, что он уже виделся с ними, когда летал в Лондон на судебные заседания, где решалось, можно ли достоверно установить, что человек, запечатленный на видеозаписи, является Николасом Беришей. Наверное, тогда они пережили восторги встречи после долгой разлуки. А может, Беришей смущало ее присутствие? По крайней мере, родители приветствовали своего сына хоть и с искренней любовью, но сдержанно и степенно. В первые мгновения они обращались к нему по-гречески, но затем, как требовали правила хорошего тона, перешли на понятный всем присутствующим английский, на котором говорили с мягким лондонским выговором.

Семейный обед, для которого заказали столик в одном из ресторанов центра города, прошел спокойно. Мистер Бериша ел с аппетитом и продолжал осыпать Ольгу комплиментами. Его супруга почти не прикасалась к еде, но с благоговейной улыбкой наблюдала за тем, как обедает ее драгоценный сын. Ольга же не могла отделаться от мыслей, что только невероятным зигзагом судьбы ее могло занести за этот стол, в компанию к таким людям. Думала ли она, нищая, забитая сиротка из постперестроечной Москвы, что однажды будет обедать в Лондоне с богатой и аристократической семьей? Могла ли себе представить это юная протеже Пороха, которую бил головой об асфальт лейтенант Рогов? Да, в общем, и кровавой Фараонше, перед которой трепетали крутые мафиозные боссы, тоже было здесь не место.

В завершение обеда миссис Бериша отложила полотняную салфетку и сказала, обращаясь к Николасу:

– Сынок, вам с отцом нужно заехать к мистеру Уокеру, осталось еще кое-что уладить.

– Хорошо, – покладисто отозвался ее сын. – Только провожу Ольгу до отеля.

– Нет, поезжай сейчас, – настояла мать. – А мы с Ольгой прогуляемся. Хочу показать ей рождественский Лондон.

Николас неуверенно взглянул на Ольгу, та же качнула головой – мол, поезжай и ни о чем не беспокойся. Было ясно, что миссис Бериша вознамерилась допросить свою «невестку» и от этого намерения не отступится.

– Ольга, у вас в России, кажется, Новый год отмечают шире, чем Рождество? – обратилась она к ней.

– Да, это так, – кивнула Ольга. – И Рождество у нас отмечается 7 января, а не 25 декабря, как в Европе.

– Тогда, думаю, вам тем более будет интересно, – подытожила миссис Бериша и поднялась из-за стола.

Лондон был богато украшен к приближавшемуся Рождеству. В сгущавшихся сумерках светились золотыми огнями протянутые между домами гирлянды и фигуры ангелов. Стояли новогодние елки, усыпанные блестящими шарами и фонариками. На раскинувшейся посреди улицы рождественской ярмарке шумела радостная толпа. Девчонки в колпачках Санта-Клаусов что-то пели. А впереди по белоснежному льду городского катка скользили фигуры в разноцветных курточках. Пахло хвоей, эгг-ногом, свежей сладкой выпечкой и праздником.

Миссис Бериша, неторопливо шагавшая рядом с Ольгой, наконец заговорила. Повернула к ней свое красивое, гордое лицо и произнесла:

– Так чем же вы занимаетесь, моя дорогая, позвольте поинтересоваться?

Разноцветные блики уличных огней замелькали перед глазами. Ольга почувствовала, как заныла поясница. В последние дни такое случалось – ходить ей было уже тяжело, и во время прогулки начинало иногда прихватывать живот или спину.

– Думаю, вы в курсе, чем я занимаюсь, – отозвалась она. – У меня свой бизнес, грузоперевозки.

– Что же такое вы перевозите, что вам временами приходится прятаться от полиции? – спросила миссис Бериша, удивленно приподняв точеные брови.

– Вы действительно хотите это обсудить? – хмыкнула Ольга. – Не боитесь, что вас впоследствии привлекут к ответственности за укрывательство?

Миссис Бериша пропустила шпильку мимо ушей. Остановилась у одного из ярмарочных лотков, увитого еловыми ветками, и попросила налить ей стакан горячего шоколада.