Что сказал покойник - Хмелевская Иоанна. Страница 20

— Без толку. Мне помогают только польские порошки от головной боли. Странно, что у вас их нет.

— Может, вам лучше лечь? — предложил лупоглазый и замер в ожидании моего ответа. Я знала, что всякое изменение раз установленной программы вызовет подозрение, поэтому капризно отказалась:

— Не люблю валяться в постели. Пойду посмотрю, кажется, у меня оставался ещё порошок.

Порошок я приготовила заранее, хотя голова у меня и не думала болеть. Я принесла порошок и выпила его в присутствии бандитов, заверив их, что через полчаса все пройдёт.

Через час наша дружная компания уже входила в игорный дом. Итак, установленный распорядок не был нарушен из-за меня. Более того, я была бодра и весела. Ничего удивительного, ведь за истёкший час я успела провернуть очень важное дело.

Моя неудачная попытка к бегству не вызвала никаких репрессий по отношению ко мне и не заставила моих хозяев повысить бдительность. Лёгкость и быстрота, с которой они поймали меня, как видно, ещё больше уверили их в том, что мне отсюда не сбежать. Я по-прежнему могла свободно ходить, где мне вздумается, за мной никто не следил, от меня ничего не запирали. В том числе и кабинет шефа. Так что в кабинет я проникла беспрепятственно.

У меня было две возможности — утащить этажерку с ключами к себе или разбить её на месте, а этого бесшумно не сделаешь. Я выбрала третий путь. С четырнадцати лет я ношу на пальце кольцо с алмазами, которым уже не раз пользовалась для разрезания стекла. Два алмаза в нем немного торчали. Как-то с помощью своего кольца я даже сделала стеклянный макет люблинской электростанции. Правда, то стекло было толщиной всего в два миллиметра, а это, на этажерке, пожалуй, все шесть.

Откатив этажерку в такое место, откуда мне было видно все помещение, я принялась за работу. Через четверть часа мне удалось изобразить на стекле длинный прямоугольник. Перечеркнув его для верности ещё два раза поперёк, я без труда выдавила стекло. С лёгким звоном оно упало внутрь.

Вытащив все маленькие ключи, в том числе и ключи от «ягуара», я взяла их с собой, а остальные спрятала под подушку дивана в этой же комнате.

В притоне я играла в этот вечер с переменным успехом. Часа через два я опять принялась хвататься за голову, делая вид, что иногда забываю о голове, увлечённая игрой, а иногда забываю об игре из-за головной боли. Надо было добиться того, чтобы мою головную боль они обязательно запомнили. Я выжидала более-менее заметного выигрыша, чтобы покинуть притон в соответствии со своими привычками, лишь в крайнем случае решив воспользоваться головной болью как причиной.

Мне повезло, я два раза подряд выиграла на один и тот же номер. Выиграла не так уж и много, по кучка жетонов передо иной издали выглядела вполне приличной. Я сгребла их, обменяла на деньги, подержалась за голову и вышла.

Чёрные бандиты молча проводили меня до вертолёта. Пилот послушно поднял вертолёт, и через несколько минут мы уже были на террасе.

Теперь мне предстояла чрезвычайно интенсивная деятельность.

Раздвижные двери диспетчерской были подогнаны идеально, но я все-таки обнаружила узенькую, миллиметра в два, щель между дверью и стеной. Приготовленный раствор — цемент с песком — я затолкала в эту щель пилкой для ногтей, начиная с пола, до такой высоты, насколько могла достать. К утру раствор должен затвердеть, так что двери не раскроются и понадобится какое-то время, чтобы выколупать цемент.

Патлатый ещё не вернулся. Об этом свидетельствовало и отсутствие третьего вертолёта, и обычное в таких случаях ослабление дисциплины. Стража на террасе спала мёртвым сном. Правда, один из часовых лёг у самого выхода, видимо, из тех соображений, чтобы проснуться, если мне вздумается перелезать через него.

Бесшумно вывела я машину из гаража. Теперь я уже её не проверяла перед выездом — ехать было недалеко. До намеченного места я добралась так же бесшумно. На небе светили звезды и кусочек луны, и этого освещения оказалось совершенно достаточно, чтобы без приключений проехать такую короткую трассу, тем более что я её предварительно хорошо изучила. Съезжая с шоссе к намеченной скале, я приоткрыла дверцу, чтобы успеть выскочить из машины, если бы «ягуару» пришла охота свалиться в пропасть. Не пришла, свалилось только немного камней.

Спрятав машину, я пешком вернулась в резиденцию, прихватила вещи из-под пальмы и направилась к яхте. К этому времени я уже вполне сносно научилась передвигаться по скалам на четвереньках и могла бы с успехом выступать в цирке.

Вода стояла высоко, борт яхты почти сравнялся с помостом. Каждую минуту мог начаться отлив.

В соответствии с планом я насыпала немного камней в жёлоб, по которому двигались ворота, и аккуратно зацементировала их остатком раствора. Канат на корме я перерезала пружинным ножом, потом перерезала канат на носу и принялась тянуть за него. Боюсь, что я немного поторопилась и опередила отлив, так как яхта не могла двинуться с места. Эта тёмная громадина сидела в воде как прикованная и даже не пошевелилась. Я ещё подумала, может, корабль стоит на якоре, и на всякий случай осмотрела то место, где, по моим предположениям, должен находиться якорь, но там ничего не висело. Я вернулась на причал, упёрлась покрепче ногами, натянула канат изо всех сил, и яхта дрогнула! Дрогнула, пошевелилась и потихоньку сдвинулась с места.

Когда полочка в скале закончилась и дальше я уже не могла идти, я притянула яхту к себе, упёрлась в борт и попыталась оттолкнуть её вправо. Сначала она поддавалась с трудом, потом все легче, так что я испугалась, что ноги мои останутся на берегу, а руки на яхте, тела не хватит, и я свалюсь в воду, а это совершенно не входило в мои планы.

Тем временем нос яхты почти коснулся противоположного берега пролива, который был настолько узок, что яхта с трудом входила в него. Я быстро перелезла через борт яхты и помчалась на нос. Теперь я отталкивалась руками от берега и возникла прямо противоположная опасность; ноги мои останутся на яхте, а руки на берегу. Опять нехорошо. Я вспотела, как мышь под метлой, и сопела, как паровоз, я совсем выбилась ка сил, пытаясь сладить с этой махиной. Как не хватало мне второй меня!

Теперь пролив сворачивал влево. Я металась по палубе то назад, то вперёд, отталкиваясь от скалы в нужном месте. Никогда в жизни не работала я так тяжко и в таком темпе!

И вот передо мной открылся выход в океан! Тут я отдала себе отчёт, что боа мотора дальше двигаться нельзя. Скала, от которой я отталкивалась, вот-вот кончится, и океанская волна втолкнёт яхту обратно. Правда, отлив ещё продолжается, но теперь опасно полагаться на него. Отлив меня потянет, а волна прибьёт, и, того я гляди, яхта стукнется о скалы. Я бросилась в рулевую рубку.

«Спокойней, спокойней, — уговаривала я себя, потому что у меня тряслись руки. — Спокойно подбирай ключ».

Один за другим втыкала я все имеющиеся у меня ключи в то место, где, по моим представлениям, включалось зажигание. Ведь должен же один из них подойти! Если нет — конец… Обратно мне эту махину не затащить, тем более теперь, во время отлива. Прилив заклинит яхту в проливе, меня обнаружат и отнимут последнюю надежду на спасение. Не бежать же мне в самом деле через горы!

У меня ещё оставалась добрая половина ключей, когда один из них легко вошёл в скважину. На мгновение я замерла, а потом, затаив дыхание, повернула ключ вправо. И свершилось чудо!

Пулы управления вспыхнул вдруг разноцветными огоньками, а все пространство вокруг меня и подо мной наполнилось тихим урчанием. Чудесные двигатели работали чуть слышно, их почти заглушал доносящийся из порта неясный шум. Скалы надёжно прикрывали яхту, и бандиты наверху просто не имели права меня услышать.

Я перекрестилась и взялась за рукоятку. Переведя её вперёд, я от страха закрыла глаза. А ну как взревёт?

Не взревело, только немного усилился шум мотора, и яхта двинулась вперёд. Поспешно открыв глаза, я ухватилась за руль, совершенно не представляя, как следует обращаться с ним. Вспомнилось мне, как когда-то на Мазурских озёрах я пыталась вести катер и какие загогулины выписывала при этом на воде. Тогда рядом со мной стояли рулевой и матрос. Они чуть не лопнули со смеху. А сейчас я совсем одна…