Жрец богини Лу. Дилогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 42

По привычке взяли две комнаты, одну для Лу, вторую — мне и Илию. Энжи заявила, что будет жить отдельно, да ее никто и не уговаривал. Отношения между бардом и богиней были нейтральными: Лу не противилась ее компании, но и не огорчилась бы, если бы шумная девица нас покинула. Уговаривать Энжи поселиться вместе с Лу, чтобы разделить счет за аренду, никто не стал, да она и сама превентивно отказалась.

Тем более, это могло бы помешать нашим ментальным занятиям.

С появлением Энжи нам пришлось скрывать ментальные способности, так что вечернее занятие, которое у нас с Лу шло после ужина, пришлось проводить с моей богиней в горизонтальной плоскости.

В смысле, завернуться в плащи и прикинуться спящими, вместо обычного сидения друг напротив друга в свете костра.

Так что теперь у меня и моей богини появилось немного времени без лишних глаз и мы, закрывшись в ее комнате, скользнули в чертоги разума.

Вечером, спустившись на ужин, застали только Илия — Энжи, видимо, где-то нашла свободный помост и вернется позже. Мы немного засиделись: люди поднимались со своих мест и либо выходили на улицу, либо поднимались в свои комнаты по узкой и крутой лестнице. На ужин нам досталась чуть теплое рагу с намеком на то, что мимо котла когда-то пробегал поросенок, жесткая лепешка и по кружке пива. За эту роскошь с нас содрали по девять кло с человека. Было дело, пытались просить даже трешку, но тяжелого взгляда жреца трактирщик не выдержал, так что скинул одну монету.

Поели, без особого удовольствия. Я уже привык к простой, но сытной стряпне старого жреца и сейчас эта бесформенная масса вызывала в моей душе самые смешанные чувства. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Пиво, на удивление, оказалось крайне неплохим. Выпивке тут уделяли определенно больше внимания, чем стряпне.

Уже к концу нашего ужина в зал вошла потрепанная Энжи и быстро скользнула на лавку рядом со мной.

— Ну что вы, как у вас дела? — Как ни в чем не бывало, поинтересовалась бард, хотя было видно, что она напряжена.

— Что уже случилось? — Прямо спросила Лу, которая соориентировалась быстрее всех.

Энжи только открыла рот, чтобы рассказать, что произошло, как в зал ввалились трое крепко поддатых мужиков.

— Где эта сучка?! — Проревел один из них, обводя мутным взглядом помещение.

Мужики были крепкие. Невысокого роста, но поджарые. Все трое немного ниже меня, а на лице крайнего левого горбился неправильно сросшийся после перелома нос.

— Ну?! И где она?! — опять проревел средний и наконец-то выцепил взглядом наш стол.

Энжи сидела, вжав голову в плечи и всем своим видом показывая, что очень виновата. Впрочем, в ее взгляде я не заметил даже намека на вину и сожаление.

Трое были уже рядом. Тот, что орал, видимо их главный, схватил Энжи за плечо, и девушка мигом вскочила из-за стола, вырываясь из хватки пьяного.

— Я тебе, сучка, два серебра дал за отдельный концерт, а ты, тварь, решила выжрать все вино и смыться? — Орал на Энжи неизвестный.

— Я спела вам, господа, — последнее слово бард буквально выплюнула, а не сказала, — после чего решила, что наш уговор исполнен.

— Ты что, тупая? — Пьяный наседал на Энжи, а дружки за его спиной как-то подобрались, — Пошли наверх, отработаешь каждый медный кло, что ты попыталась украсть.

Он попытался схватить Энжи за руку, но девушка вывернулась и отошла ближе ко мне. Я посмотрел на Лу и взгляд богини выражал все ее мысли о том, к чему привело безрассудное поведение артистки.

Тут все было очевидно. Энжи подсела за неправильный столик и вместо того, чтобы тихо слиться в процессе возлияний, решила развести трех пьяниц на пару серебряных монет. Но либо Энжи переоценила себя, либо недооценила степень трезвости незнакомцев — уйти незамеченной с деньгами, которые давались ей с вполне понятной целью, у нее вышло.

Вообще, ничего такого в этом не было, очевидно, что бродячие барды могли и проституцией промышлять, многие из них обладали определенным шармом, особенно женщины.

— А, так вы шлюху искали? — Демонстративно оскорбилась Энжи. — Так может к мамаше этого сходите? — Она ткнула пальцем в собутыльника с поломанным носом.

«Да …, кто тебя за язык тянул, женщина», — промелькнуло в моей голове по-русски, после чего началась свалка.

Заводила троицы опрокинул наш стол и бросился на Энжи, пытаясь ухватить ту за горло и волосы, чтобы затащить наверх «отрабатывать» две монеты, остальные же бросились ему помогать. Я вскочил на ноги, и, коротко переглянувшись с Лу, ввязался спасать бедовую артистку.

Как проходила драка помню смутно. Двое били меня: по спине, бокам и пытались пробить в челюсть или ухо. Я старался бить в ответ. Энжи, на ходу рассказывая главарю, что и как делают с его мамашей все желающие, гоняла того по всему залу, как бешеного быка. Лу правильно оценила ситуацию и пришла ко мне на помощь, оттащив одного из пьяных и от души врезав тому между ног.

Когда я уже подумал, что отделаемся малой кровью, блеснула сталь ножа. Бок обожгло болью, после чего на голову душегуба опустился тяжелый табурет, который где-то раздобыл Илий.

Энжи уже справилась со своим быком и просто методично, от души пинала того ногами, пытаясь попасть сапогом между ног.

— Я. Тебе. Не. Шлюха. Понял. Ублюдок. Понял. Мать. Твоя. Шлюха. А. Не. Я. Понял.

Каждое слово сопровождалось ударом: Энжи сейчас отводила дух в отместку за тот страх, которого она натерпелась. Я уверен, если бы они просто потребовали свои деньги, Энжи бы молча вернула не совсем честно добытое серебро. Но они намеревались затащить ее в комнату и там «расписать на троих», что для гордой женщины было смерти подобно.

Я посмотрел на свой окровавленный бок. Нож прошел вскользь, но глубоко разрезал кожу и зацепил мышцы, так что кровищи было, как с заколотой свиньи. Зажимая рану, я подошел к Лу. Девушка, ничего не говоря, оценила мое состояние, посмотрела на разгромленный зал трактира и уже готовилась дать бой подходящему к нам хозяину заведения. Последний был в ярости.

— С этих, — кивнула она на тела на полу, — спросите. Не мы начали.

После чего подхватила меня под руку и потащила наверх.

— Надо сваливать, — прошипел я, зажимая горящий огнем бок, — еще стража придет, проблем не оберемся.

Лу согласно кивнула. Илий быстро собрал наши пожитки, пока богиня, спустив одну из своих рубашек на полосы, пыталась перевязать мою рану, после чего меня вытащили на улицу.

— В седле удержишься? — Беспокоясь за мое состояние, спросила Лу.

Она раз за разом пыталась влить в меня свои силы, но от физической боли это помогало слабо, хоть и давало заряд морально-волевых. Так что я сейчас был одновременно подозрительно спокойный от ее прикосновений и бледный от потери крови.

Я взгромоздился на лошадь и мы выехали за пределы Коурра, не задержавшись в городе и на день. Срочно надо было найти какую-нибудь деревню, где я смог бы отлежаться и прийти в себя.

Когда я уже почти падал с коня, мы остановились у какой-то опушки. Погони, понятно, не было, но Лу недобро озиралась в поисках новой угрозы. Сейчас богиня была больше похожа на хищника, в которого тупые дети в зоопарке потыкали палкой.

Когда я уже отключился, лежа у костра и накрытый дополнительным плащом, нас нагнала Энжи. Девушка спешилась почти на ходу и быстро подошла к нам.

— Как он?

Лу молчала, Илий возился с костром.

— Я спрашиваю, как он, — подняла голос бард, обращаясь к Лу.

Сквозь слипающиеся глаза я увидел, как вместо ответа рыжей девице прилетела мощная пощечина от богини, которая чуть не свалила барда с ног. Энжи сделала шаг назад и схватилась за лицо, на котором пылала пятерня Лу, но ничего не ответила.

— Поможешь довезти его до ближайшей деревни, а потом убирайся с моих глаз, — процедила богиня, глядя на то, как я медленно проваливаюсь в бессознательное состояние.

Последнее, что я запомнил перед тем, как отключиться, были ее большие, полные беспокойства фиолетовые глаза.