Последний стожар - Емец Дмитрий. Страница 17
Джинн повернул к ним голову. Один его глаз переполз за затылок, продолжая следить за дорогой.
– А это, брат, мои дэти, брат! – сообщил он и ткнул пальцем в снимок, прикреплённый на приборной панели.
Ева попыталась сосчитать детей, но сбилась на шестом десятке. Малютки джинны напоминали крошечные привидения. Белые шарики с неоформившимися, из облака вылепленными лицами.
– А сколько у вас детей? – спросила Ева робко.
– Двести, сэстра! – сказал джинн самодовольно. – Но я недавно женат, сестра! Я, сэстра, ещё молодой!
– Ты что, не знала? – шепнул Филат. – Джинны – восточные элементали воздуха. Джиннчики рождаются на свет крошечные, чуть больше фасолины, а потом быстро растут.
Такси пронеслось через переулок, шахматным конём перепрыгнуло пару перекрёстков и остановилось, врезавшись в одну из припаркованных машин. Джинн сильно не заморачивался торможением.
– Приехали, брат! Срэтенка!
– Огромное спасибо! – сказал стожар. – Ева! Коснись его руки и подумай «пятьдесят капов…».
Таксист цокнул языком:
– Нэт, сэстра! Нэ пойдёт! Быстро довёз! Нэ думай «пятьдесят капов»! Болше думай!
– Ну хорошо! Ева, подумай «один магр»!
Джинн ухмыльнулся:
– Нэт, сэстра! Нэ думай «один магр». Болше думай! Силно много думай, сэстра!
– Куда уж больше?! – возмутился Филат. – Мы договаривались на магр. А вы сказали «пятьдесят капов»!
– Правилно, брат: пятьдесят капов! – охотно согласился джинн. – Но нэ за вэсь путь, брат! Пятьдесят капов – это чтобы сэсть! А чтобы ехать – это другое! С теэбя сорок магров рыжьём, сэстра!
– ЧТО?! – вскипел стожар. – Да за сорок магров можно половину твоей магшины купить!
– Почему полмашины? Всю магшину можно, брат! У меня магшина плохой! Но мы так договорились, брат! – спокойно сказал джинн. – Сорок магров рыжьём за проезд!
– Тогда мы вообще не заплатим! – вспылил Филат. – Ева, уходим!
Он попытался открыть дверь, но та не поддалась. Так вот почему двери изнутри такие искорёженные! Они были явно не первыми пассажирами, старающимися отсюда выбраться.
– Бэсполезно, брат! – сочувственно сказал джинн. – Полный магический блокировка, брат! Хоть тараном бэй, брат! – Физиономия у него была торжествующая. Рот, нос и оба глаза сползлись в одну кучку.
– Прекрасно, брат! – сказал Филат. – Нас не выпускают из такси! Ева, мы здесь поселяемся!
Джинн пожал плечами:
– Сколко угодно, брат! Хоть на мэсяц. Толко за отделную плату, брат! Сто магров в день! И рыжьё запрэщено, брат! Вы нарушаете закон. Ай-ай!
Стожар в последний раз врезал по двери локтем и задумался. Джинн самодовольно скалился.
– Ты тоже нарушаешь закон, брат! – сказал Филат.
Джинн вздохнул, раздувшись в маленькое облако.
– Что дэлать, брат? У мэня дэти много! – сказал он.
– Ладно… – кивнул стожар. – Я понял, якорный бабай. Ты думаешь, ты самый хитрый? Прекрасно! Ева, ори «Я принцесса! Меня похитили!». Запомнила? Ори вон туда, в оповещатель! – Он показал на большое, словно из воска вылепленное ухо на приборной панели джинна. Джинн торопливо попытался накинуть на ухо тряпку:
– Какой такой прынцесс? Нэт тут никакой прынцесс! Никто тэбе нэ поверит, сэстра!
– Какая разница: поверят или нет. Когда Ева начнёт вопить, сработает оповещающее заклинание. Будет зафиксировано обращение. И обязательно пришлют экипаж на проверку. А это международным скандалом пахнет. Кстати, твоё корыто давно проходило магосмотр? Талисманы подвязаны правильно?
Ева набрала в лёгкие воздуха, но Филат легонько нажал ей пальцем на руку, чтоб повременила. И Ева сразу же вспомнила, что они и сами скрываются. Причём рискуют куда больше, чем джинн.
Однако таксист этого не знал и был склонен пойти на мировую.
– Зачем ругаешься, брат? Зачем обижаешь? Плати два магра – и иди! – сказал он.
Следуя указаниям стожара, Ева коснулась руки таксиста. Запястье у джинна было воздушное, но всё же ощутимое, будто погружаешь пальцы в липкий кисель.
– Сосредоточься! Ничего представлять не надо. Просто подумай!
«Два магра», – послушно подумала Ева и почувствовала, как из её пальцев в джинна перетекла жёлтая капля.
– Спасыбо, сэстра! Дэткам, сэстра! Много дэтков у мэня! – умилённо сказал джинн, и двери такси распахнулись. – Если нужно будэт куда поехать – зовите! Абу Али Хусейн ибн Ибрахим аль-Хайям ан-Нишапури! – крикнул он им, высовывая голову из магшины.
– Ага. По пятьдесят капов за метр… – сказал стожар.
– Нэт, брат! Уже дёшево будэт! Договоримся, брат! Счастливо, сэстра! Нэ свэти так рыжьём! – крикнул Абу Али Хусейн, и такси умчалось, совершая невероятные прыжки через мешающие ему автомобили. Теперь, когда пассажиров не было, Абу Али вообще с магшиной не церемонился. Магия магшины заключалась явно не в тех её частях, которые можно испортить или разбить.
– Уф! Опять чуть не влип в историю! – покачав головой, сказал стожар. – С джиннами всё непросто… Пообещают не убивать тебя – а потом скинут с ковра-самолёта.
– Нарушат клятву?
– Почему? Они обещали не убивать, а про не скидывать с ковра речи не было. Убила тебя земля! Или обещают не проливать кровь – и тут же утопят. В общем, Восток – дело тонкое.
– В ларец тебя тоже джинн засунул? – спросила Ева.
– Засунул-то джинн, да открыл его не джинн… – непонятно объяснил стожар.
– А каково это – сидеть в ларце?
Филат подвигал губами:
– Время проходит как длинная размазанная ночь, и физически ты не меняешься. Что-то такое бредится. Словно тебя кто-то напугал, ты в ужасе восклицаешь «О-о-о-о-хо-хох!» – а это всё тянется, тянется до бесконечности, а когда наконец доходишь до «хох», то уже всё… Ларец открыт, и ты на свободе!
– Ты видел всё, что было в вагоне?
– Кое-что видел, а потом сразу спрятался… – неохотно ответил стожар и заметно помрачнел.
День был тёплый. На новой детской площадке недалеко от Сретенского монастыря носилась детская мелочь. Рядом на лавке дремал смешной старичок в яркой лыжной шапочке. Один мальчик закричал приятелям:
– Давай в вампиров! Я всех кусаю, а вы убегаете!
Старичок в лыжной шапочке открыл глаза и, поморщившись, спросил:
– Господа, а нельзя поиграть во что-нибудь здоровое? В салки, в вышибалы? Кирпичами, на худой конец, покидаться? Что ж вас тянет на всё такое маргинальное?
Дети тревожно покосились на него и на всякий случай отбежали.
– Какой дед интересный! – шепнула Ева.
– Да, неплохой. Он завязал… – рассеянно ответил Филат.
– Завязал? С чем завязал?
– С прошлым. Они с Дракулой вместе начинали, но потом разошлись дорожки. Вначале этот дедок лавку мясную открыл, это где-то при царе Борисе было, потом, в петровские времена, занялся помидорами – они тогда в новинку были… Это он первым в Россию помидоры привёз и моду на них ввёл. Они тогда назывались pomo d`oro – «золотое яблоко» или «яблоко любви». Делали из них приворотные зелья! Считалось, что невозможно не влюбиться в женщину, которая накормила тебя помидорами, а цветок помидора приколола на платье!
Ева с тревогой взглянула на старичка. Тот, почувствовав её взгляд, привстал и приветливо улыбнулся, продемонстрировав желтоватые зубы, из которых глазные выглядели заметно белее. Ева в ответ улыбнулась ему тоже.
– Правильно всё сделала! – шепнул Филат, незаметно стиснув ей руку выше локтя. – Прям учить ничему не надо! Когда мы улыбаемся, мы показываем противнику, что у нас тоже имеются зубы и мы тоже можем кусаться… Мол, лучше будем друзьями!
Старичок, видно, тоже истолковал улыбку Евы в таком же стожарском смысле, потому что галантно раскланялся, шаркнув по песочку ножкой. Тут надо не забыть, что дело происходило на детской площадке и вокруг бегали хорошо упитанные, в вампиров играющие дети.
Кивнув старичку, Филат потащил Еву по направлению к ближайшему дому. Закруглённый угол этого дома смело нарушал всякую строительную геометрию, выступая, как нос корабля. Дом был подобен «Титанику» – громадному, не затонувшему, невесть какими волнами занесённому в центр сухопутной Магсквы. Круглые иллюминаторы стали полукруглыми частыми окнами, железные бока окаменели, пароходные трубы превратились в кирпичные.