Я иду искать (СИ) - Люро Полина. Страница 16

Совсем рядом фыркнула лошадь, заставив сердце снова сжаться, а тело ― замереть, насколько это было возможно в тех обстоятельствах. А потом голос Ланса прокричал на всю степь:

«Реми! Ты где?»

Это было так неожиданно, что я дёрнулся, больно ударившись плечом о скалу, и громко застонал. Быстрые шаги Ланса приближались, и вскоре у моего лица повис уже знакомый огонёк. Увидев его, я прошептал, чувствуя, как кровь сочится из губ:

«Ланс, я здесь, мне холодно и страшно, вытащи меня, пожалуйста!»

Сначала он засмеялся:

«Живой! Так и знал, что сумеешь всех провести, проныра Барри! Как же мне тебя отсюда выковырять? Сам двигаться можешь?»

Я еле пошевелил губами: «Это вряд ли. Придётся тебе меня доставать частями». На этот раз он не засмеялся, а произнёс несколько своих загадочных слов, и меня словно ветром выдуло из-под скалы. Ланс добавил ещё пару световых шаров, и они зависли в воздухе, освещая страшную картину.

Всё пространство перед скалой было усыпано трупами воинов, лежавших в разных позах. Их чёрная кровь оросила эти пустынные земли, тела были утыканы стрелами или порублены мечами. Рядом фыркали, переступая с ноги на ногу, несколько уцелевших коней в боевой амуниции, пытаясь найти среди камней клочки пожелтевшей травы. Всё указывало на то, что здесь недавно проходило яростное сражение, а я, получается, снова проспал.

Ланс нёс меня на руках к стоящей невдалеке повозке. Навстречу нам выбежала Мири, она смотрела на меня с испугом, а я пытался улыбнуться разбитыми в кровь губами:

«Привет, Мири, я ― в порядке…»

Девушка горестно всплеснула руками.

― Где ты его нашёл, Ланс? В обозе, рядом с другими пленниками?

― Не было никакого обоза. Наш маленький герой ловко забился в щель вон у той скалы. Еле достал его оттуда. Приготовь похлёбку, Мирела, надо покормить этого бедолагу. Он и так еле пищит.

Маг положил меня на траву у костра и стал снимать доспехи.

― Что ты делаешь, Ланс? У меня всё тело затекло, нет сил мыться.

― Вымыться было бы неплохо, конечно, но воду надо беречь. Я просто хочу узнать, что у тебя сломано.

― У меня ничего не болит, голова только немного кружится. Я точно не ранен.

Ланс посмотрел на меня с иронией.

― Как это ― не ранен? У тебя вся одежда в крови, места чистого нет. Так бывает во время шока, когда не чувствуешь боль.

― Говорю тебе, я ― не ранен, а про кровь ничего не знаю. Когда забивался в щель, одежда была совершенно чистой, если не считать, конечно, пыли и грязи.

Тогда помрачневший Ланс развернул мой плащ и показал его мне: на нём не было ни одного светлого пятнышка, словно кто-то специально прополоскал его в крови.

― Тогда как ты это объяснишь?

― Откуда мне знать? Я провалялся, ничего не видя и не слыша. Спроси об этом Мири, это она всё время твердит, что дьявол охотится за мной. Думаю, это его работа.

― Не придумывай сказок, Реми! Я не верю в эти бредни, должно же существовать какое-то рациональное объяснение. Может, у тебя было кровотечение?

Я еле-еле усмехнулся, скривив губы:

«Да после такого кровотечения цвет моей кожи был бы голубее твоих глаз…»

Мои слова почему-то его смутили, и, сняв доспехи, Ланс внимательно осмотрел меня со всех сторон.

― Верно, внешних повреждений нет, только несколько синяков, но ни растяжений, ни переломов. Это хорошо, но тогда откуда всё-таки взялась кровь?

Подошедшая к нам Мири велела усадить меня у костра и покормить похлёбкой ― я был так слаб, что не мог даже самостоятельно есть. Ланс кормил меня, как маленького, и ни разу не засмеялся. Мири же всё время молчала, задумавшись о чём-то. Наконец, она встала, отряхнув длинную юбку:

«Пойду соберу лошадей, продадим их и получим хорошие деньги, только вот сёдла и сбрую придётся снять. Как думаешь, что за люди гнались за нами? Они не похожи на подданных вашего княжества, но и на здешний люд ― тоже. У них смуглые лица и странный разрез глаз. Возможно, они пришли с юга, я там никогда не бывала…»

Я только что закончил «мучить» похлёбку и, облизывая ложку, спросил:

«Как думаешь, Ланс, кто мог напасть на такой большой отряд, и почему победители не забрали оружие и коней проигравших?»

Он внимательно посмотрел на меня, а потом отвернулся, наверное, для того, чтобы я не видел выражения его лица.

― Никто на них не нападал. Они просто разом сошли с ума и начали убивать друг друга. Странно, правда? ― с этими словами он развернулся ко мне и пристально заглянул в глаза.

Но я смело ответил на этот взгляд. Мне нечего было скрывать.

― Да, необычно, но я тут ни при чём. Не умею делать такие фокусы, но читал, что можно отравить людей, добавив им в еду специальные грибы, что вызывают «видения». Если их отравили, яд мог подействовать не сразу. Вот они и сошли с ума по дороге. Просто совпадение, что это произошло рядом с моим «убежищем».

Ланс ничего не сказал, а, снова взяв меня на руки, отнёс в повозку.

Уложив поудобнее, прошептал: «Спи!» ― и быстро ушёл к Мири. Я не слышал о чём они шептались, но фантазия нарисовала настоящий заговор против меня, что, конечно, очень расстраивало. Я понимал, почему они мне не доверяли, ведь, окажись я на их месте, поступил бы также, но, сколько ни ломал голову ― придумать себе оправдание так и не смог.

Сначала кинжал в чужой крови, теперь ― плащ и непонятное кровавое побоище ― почему всё это происходило рядом со мной? В отличие от Ланса, я верил в дьявола, но зачем ему понадобилась душа, почему именно моя? Что во мне такого особенного? От этих тяжёлых мыслей никак не мог заснуть и дождался, пока в повозку зайдут Ланс и Мири.

― Почему ты до сих пор не спишь, Реми? ― голос друга был таким усталым, что захотелось обнять его и успокоить, но я не посмел. Да, если честно, и сил не было.

― Не спится, всё думаю об этих странностях. Ланс, ты говорил мне, что вначале с отцом всё было в порядке. Может, припомнишь, когда именно в нём начались изменения?

Он лёг рядом со мной, и я почувствовал, что ему совсем не хочется разговаривать, но он преодолел себя.

― Пожалуй, первые признаки расстройства появились у него, когда пропали сыновья, а потом внезапно умерла жена. Его характер стал меняться прямо на глазах, так рассказывал мне Учитель. Но все решили, что это временное помутнение, связанное с пережитым горем. К тому же, после встречи с твоей мамой всё наладилось. А вот когда ты родился, а она вскоре скончалась ― тут он по-настоящему сорвался.

Ланс замолчал и о чём-то задумался.

― Кажется, Учитель говорил мне, что Князь после смерти твоей мамы ездил в какой-то забытый богом горный монастырь. Он провёл там две недели и вернулся совершенно другим человеком. Поговаривали, что там его заколдовали. Я спрашивал отца, правда ли это, но он молчал, а однажды проговорился, что почувствовал на Князе незнакомое сильное заклятье.

Я встрепенулся:

«Что за заклятье, говори же, Ланс?»

Он вдруг сильно занервничал.

― Да ничего я толком не знаю, но вроде оно построено на крови невинных жертв, и, чтобы его поддерживать, надо постоянно убивать. Но, по-моему, это всё бабкины сказки, доказательств-то нет. Учитель даже тайком ездил в тот монастырь…

― И что? ― моё сердце пыталось вырваться наружу, так громко оно стучало.

― В том — то и дело ― не было в горах никакого монастыря, только какие-то древние развалины. Местные говорили, что это плохое место, там раньше исполняли свои кровавые обряды дьяволопоклонники. Но их всех давно уничтожили, лет триста назад, и часовню разрушили в назидание другим. Правда, со слов местных жителей, в определённые дни можно не только видеть на горе эту часовню, но и войти в неё. То есть, войти ― можно, но выбраться наружу ещё никому не удавалось.

После таких слов Ланса в голове билась лишь одна мысль ― что тот, кого Мири называла «дьяволом», сделал с моим отцом, изменив его и заставив вести бесконечные войны, расплачиваясь с нечистью кровью людей? И не ждёт ли меня, как его сына, подобная участь? Нет, ни за что, лучше умереть…