Дважды укушенная (ЛП) - Райли Алекса. Страница 2

Все трое были одеты для ночной прогулки по городу. Обычные джинсы и футболки близнецов исчезли, а теперь на них были брюки и рубашки. С кем из братьев встречается Равана?

Я бы сказала, что она красивая, но она нечто большее. У неё длинные темные волосы и ещё длинные ноги. У неё есть тело, за которое некоторые женщины могли бы убить, так как они могут не хотеть ее?

Какая разница, кто из них с ней встречается? Потому что я не хочу, чтобы она прикасалась ни к одному из них. Гнев, который я никогда в жизни не чувствовала, проходит сквозь меня. Я не привыкла к таким грубым чувствам и сглатываю, пытаясь взять себя под контроль. Они, наверное, подберут другую женщину, или, может быть, они встретятся с ней там. Они оба не могут быть её парой. Или могут?

Пока идея наполняет меня ревностью, что-то ещё искрится. “Ты можешь себе представить, что они оба будут с тобой?” Мысль об одной женщине, принадлежащей им обоим, просто скандальная, но мое тело горит. На этот раз это не имеет ничего общего с гневом, а что-то вроде глубокого желания.

Я отъезжаю от обочины и следую за ними. В эту секунду я должна повернуться и поехать домой. Я знаю, что сегодня вечером я, возможно, увижу что-то, что разобьет мне сердце, но я продолжаю следовать за ними, потому что я не уверена, что когда-нибудь смогу остановиться.

Глава первая

Эрик

Солнце, наконец, садится и уносит с собой остальной свет. Я сижу на скамейке у окна и смотрю на деревья, окружающие наш дом.

— Ты вообще ложился спать? — Спрашивает Эзра, когда идет из своей спальни ко мне.

Его голая грудь блестит при лунном свете, когда он приближается. Мы идентичны во всех отношениях, даже в том, как одеты. Его свободные серые шорты низко висят на бедрах, а на груди — след темных волос, ведущий вниз по животу. Когда он подходит и садится рядом со мной, он убирает волосы с лица и потирает глаза ото сна.

— Не могу спать, — говорю я скрещивая руки на груди. Я откидываюсь назад на боковую сторону окна и стараюсь избежать его взгляда.

— Ты можешь просто поговорить со мной об этом, — говорит Эзра, и я слышу, как он вздыхает.

Между нами повисает пауза, но я точно знаю, о чем он думает. Я всегда могу прочитать его так же, как он читает мои мысли.

— Эрик. — Он лает мое имя, и я смотрю на него, чтобы увидеть гнев в его глазах. — Если мы не поговорим об этом, нам обоим так или иначе будет очень больно. Если хочешь, мы можем поехать в Бишо…

— Нет! — Я выплёвываю слово, перебивая его, и оно эхом прозвучало в доме.

Это на меня не похоже, но опять-таки, ни с чем из этого мы раньше не сталкивались. Обычно я бездельничаю и полон веселья, как и Эзра. У нас был тяжелый период в жизни, пока Бишоп не нашел нас и не поприветствовал в своей семье. Может, он и превратил нас в вампиров, но он дал нам ключи от новой жизни. Мы оба поклялись в тот день жить полной жизнью и не зацикливаться на плохом, что с нами случилось. Вот почему сейчас намного труднее идти к нему и говорить с ним об этом.

— Я больше не хочу этого делать. Я не выношу боли. Она там, и я собираюсь найти ее, — говорит Эзра, вставая с подоконника и уходя. Я чувствую то же самое.

Даже на таком расстоянии нам трудно, но мы притворяемся, что все в порядке. С тех пор, как мы уловили её запах, мы находимся на грани. Эта чертова сахарная вата сводит меня с ума, и я должен её найти. Мы должны найти ее.

Эзра прав, что у Бишопа могут быть ответы, но что если его ответы мы не захотим услышать. Он никогда не говорил нам, могут ли близнецы-вампиры делить пару, потому что он никогда не видел такого раньше. Он создал нас только потому, что нашел нас обоих умирающими и не знал, что ещё делать.

У нас была связь столько, сколько я себя помню, но превращение в вампиров каким-то образом усилило её. Теперь, когда мы разлучены даже на короткое время, становится неуютно. С тех пор, как мы ощутили следящую за нами девушку, мы оба были на грани. Значит ли это, что мы вот-вот разделимся? Я все время думаю, что мы просто стали соперниками друг друга, чтобы претендовать на неё как на подругу. Я знаю в душе, что я бы лёг и умер, прежде чем в гневе поднять руку на брата. Но что-то первобытное во мне имеет эту потребность защищать, и если он встанет между девушкой и мной, что я буду делать? Это те мысли, которые удерживали меня ото сна, и теперь я смотрю, как и его штормит в гневе. Какой в этом смысл?

Прежде чем я смогу думать об этом слишком много, я слышу, как вода течет в его комнате. Он принимает душ, а потом у меня такое чувство, что он собирается охотиться за ней. Прошла неделя после театра, когда Вален рассказал нам о том, как она шпионила вокруг. А теперь вдруг она ушла, и мы не можем её найти. Как она была так близко, а я не знал?

Мы живем одни в этом гигантском доме, который Бишоп для нас спроектировал. Наши спальни расположены рядом, но над нами третий этаж, о котором мы не говорим. Когда мы увидели его в первый раз, мы были в замешательстве, но Бишоп сказал нам, что это на всякий случай. Я думал о комнате наверху в течение многих лет и считал, как это вообще возможно. Это хозяйская спальня, которая больше наших двоих вместе взятых. Там кровать больше, чем я когда-либо видел, и достаточно места для троих.

На троих.

Я встаю из окна и вхожу в свою комнату. Я включаю душ и решаю приготовиться. Я не позволю Эзре уйти одному, как и он не позволит мне уйти одному. Между нами сейчас столько невысказанного и столько всего происходит в пределах нашей семьи. Кейн не только нашел свою подругу, но она беременна, как и наша сестра, Равана. Все это происходит одновременно, и реальность того, что один из нас нашел свою пару сейчас, почти слишком велика, чтобы закружить мне голову.

Все это может быть в моей голове, что я каким-то образом спариваюсь с тем же человеком, что и мой близнец. Это может быть просто наша сильная связь, и теперь, когда он, возможно, нашел свою единственную, я чувствую через него этот собственнический инстинкт. Есть миллион разных способов объяснить то, что происходит между нами сейчас, но я отказываюсь останавливаться на этом. Я боюсь всех негативных сценариев, поэтому вместо этого я просто сую голову в песок и надеюсь, что все будет хорошо. Пока я притворяюсь, я знаю, что Эзра испытывает боль, и это самое трудное.

Если бы я был честен с самим собой и позволил этому идти так, как я хотел, я бы решил разделить свою пару с братом. Почему бы и нет? Кажется, что дети возможны, если она человек, а из того, что сказал Вален, она определенно человек. Мы могли бы иметь вечность вместе и растить семью. Мир может быть нашим. Но потом мысль о том, что у него будет семья без меня, берет верх, и я просто отталкиваю все это.

Я быстро принимаю душ и одеваюсь перед тем, как выйти из комнаты. В то же время Эзра закрывает дверь и мы смотрим друг на друга. Конечно, мы оба одеты одинаково, это происходит почти каждый день. Это двойная связь, но она усиливается с тех пор, как мы изменились, и теперь это странно, когда мы каким-то образом не совпадаем.

— Ты не похож на него, — говорит Эзра, когда он подходит и становится передо мной.

Это всегда первая мысль в моей голове, когда я задумываюсь о себе. Что я каким-то образом стал нашим отцом и собираюсь сделать что-то, чтобы разрушить наше счастье.