Дом с привидением - Хмелевская Иоанна. Страница 2

— Яночка, что за выражения!

— Это не я выражаюсь, так сказал один пан, который будет заниматься ремонтом.

— А сколько этажей в доме?

— Два. Но зато есть чердак. Вот он жутко нас интересует, потому что никто не знает, что там, на этом чердаке. Во время войны потерялся от него ключ, и с тех пор туда никто не заглядывал. А ходят слухи, что там какой-то человек повесился и висит до сих пор, но это не точно. Через замочную скважину ничего не разглядеть! А во время войны в доме жил какой-то немец. Ну, не настоящий немец, а такой… фоке…

— Фольксдойч?

— Ага, он самый. Так тому было до лампочки, что в доме делается.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю, потому что бабушкина подруга прятала в его доме разные вещи, оружие и боеприпасы, и многое другое…

— Яночка, что ты такое говоришь? — перебила её учительница. — Как можно прятать такие вещи в доме немца, пусть даже и ополячившегося?

— Нет, проше пани, все так и было. Бабушкина подруга, пани Агата, работала у этого немца приходящей уборщицей и в этом большом доме могла спрятать все, что угодно, никому бы и в голову не пришло, что в немецком доме партизаны своё оружие прячут. А на чердак и вовсе никто уже тысячу лет не заглядывал. Ну, может, не тысячу, а лет пятьдесят… И там может оказаться все, что угодно! Класс слушал затаив дыхание, ни словом не перебивая, вопросы задавала одна учительница. На её вопросы Яночка отвечала немного сбивчиво, но просто и бесхитростно, так что не приходилось сомневаться — говорит правду. Вот так неожиданно были нарушены монотонные школьные будни.

— А ты не приукрашиваешь? — пожелала убедиться учительница. — Может, сама все это придумала?

— Ведь вы же нам сказали — ничего не придумывать, описать жизнь такой, какова она в действительности, — снова обиделась Яночка. — А папа совсем не обрадовался дому, ни за что не хотел брать на себя эту обузу, но аргентинский покойник упёрся, и ни в какую! Или мы берём все, или ничего, ему, этому покойнику, очень хотелось, чтобы весь дом перешёл во владение наше фам… фамильное, потому как не только он, покойник, родился в этом доме, но и его дед здесь родился, и вообще все тут родились. Вот почему надо выселить из нашего фам… фамильного дома всех посторонних, оставить только фамилию, то есть родственников, и больше никого.

Учительницу настолько увлекла вся эта необычная история, что она махнула рукой на заранее составленный план урока и, чувствуя молчаливую поддержку класса, решила выяснить все до конца, успокаивая свою педагогическую совесть необходимостью знать жилищные условия своих учеников, ведь от этих условий так зависит успеваемость…

— Ты излишне сумбурно описываешь события, — сделала она Яночке замечание по существу. — Необходимо придерживаться логики и последовательности. — И в ответ на недоуменный взгляд больших голубых глаз пояснила:

— Попробуй рассказать все по порядку. И объясни, как это ваш аргентинский родственник мог родиться в доме, который он сам построил? Не мог же он построить дом до своего рождения.

— Так ведь он родился в старой половине, а построил новую. Уже после своего рождения.

— А сколько семей проживает в вашем доме? И много ли у вас родственников, то есть я хотела спросить — квартир? То есть, семей родственников? — сама запуталась учительница. Яночка поправила её со знанием дела.

— Вы хотели сказать — комплектов? — спросила она и тяжело вздохнула. — Наша родня состоит из трех комплектов, но каждый желает заполучить царские апартаменты. Это папа так сказал. И ещё сказал — не ляжет он костьми, чтобы каждому увеличить метраж. Какие три комплекта? Ну, первый — это мы, то есть мама, папа, мой брат и я. Второй комплект — бабушка с дедушкой. А третий комплект — тётя Моника со своим женихом и сыном Рафалом. И вместе с Моникиным женихом у нас набирается четыре квартиры на обмен. В доме как раз проживает четыре семьи. Три из них уже согласились на обмен с нами, а одна — ни в какую! Она вообще страшно подозрительная, эта семья, проше пани.

— Чем же она подозрительная? И что за семья? Многодетная?

— Да нет, всего три человека. Во-первых, старая грымза…

— Как ты отзываешься о старших! — укоризненно поправила её учительница. — Невежливо так говорить.

Яночка подумала и постаралась выразиться повежливее:

— Во-первых, жутко старая… гражданка, во-вторых, её сын, в-третьих, жена сына. В нашем доме они занимают две комнаты, а от нас хотят получить как минимум три! Трехкомнатную квартиру. Такие жадные! И ещё хотят денежную доплату, а ещё… Каждый раз они ещё чего-то хотят ещё. А я знаю, что это из-за чердака. Вот поверьте мне, они ни за что не выедут из нашего дома, пока не узнают, что там, на чердаке!

Учительница задумчиво произнесла:

— Говоришь, со времён войны на чердак никто не входил? Сорок или пятьдесят лет туда никто не заглядывал? Вряд ли. Даже если дверь заперта на замок, так ведь замок можно и спилить.

— Да нет, не на замок, — так же задумчиво возразила Яночка. — Там не только висячий замок, а железная дверь, и ещё замки в этой двери. Не один замок, вся дверь в запорах! Чердак как раз над самой старой частью дома. И дверь целиком железная! И на ней такие прочные железные засовы, запертые на несколько замков, кошмар! Такое никому не отпереть, проще двери выломать, а тогда дом разрушится. Вот прежние жильцы и не трогали дверь, боялись, у них потолки обрушатся, да и не интересно им, что там, на чердаке. Так что у нас столько хлопот, проше пани…

Классная руководительница была молода, собственная кооперативная квартира ещё очень неясно маячила перед ней в туманной дали, поэтому хлопоты семейства Хабровичей из-за собственного дома с террасой, садом и бассейном казались ей не такими уж отпугивающими. Да и можно ли назвать хлопотами приведение в порядок собственного особняка? Одно удовольствие… Впрочем… Вспомнив, что бассейном ученица называет лужу во дворе из-за неисправного водопровода, а также, предстоящие семейству Хабровичей мытарства по обмену жилплощади, учительница перестала завидовать и преисполнилась сочувствия к отцу Яночки, на которого милые родичи, похоже, возложили все хлопоты по ремонту дома и обмену квартир. И к концу урока она уже радовалась тому, что у неё нет родственников в Аргентине…

2

Первый раз Хабровичи увидели собаку, когда рано утром вместе с детьми выходили из дому. Собака сидела на площадке второго этажа и смотрела на них с надеждой. Была она крупная, рыжевато-коричневая, похожая на легавую или сеттера, с гладкой, блестящей шерстью. Правда, уши у неё были короче, чем у легавых, и хвост отрезан. Собака разрешила себя погладить.

Второй раз Хабровичи увидели эту собаку поздно вечером, когда возвращались домой. Теперь она переместилась на площадку четвёртого этажа, к дверям их квартиры, казалась более грустной, чем утром, и вроде бы утратившей надежду.

— Гляди-ка, эта собака все сидит в нашем подъезде, — сказала мужу пани Кристина с некоторой тревогой. — Интересно, чья она?

Пан Хабрович был занят поисками ключей от квартиры и раздражённо рылся в карманах. В последнее время на него свалилось столько забот и хлопот, что ему решительно было не до каких-то посторонних собак!

— Понятия не имею, — рассеянно ответил он, бросив взгляд на собаку. — Ничего пёсик, красивый, но не чистопородный. Наверное, ждёт хозяина. Наклонившись, пани Кристина погладила собаку по блестящей спинке. Та приняла ласку с явным удовольствием и благодарностью.

— Почему ты сидишь здесь, пёсик? — спросила пани Кристина. — А где же твой хозяин? Оставил тебя под дверью? Такая милая, ласковая собачка! И послушная, сидит, где ей велели, с места не сходит.

И обратясь к мужу, пани Кристина заметила:

— Наверное, хозяин пришёл с собакой в гости к человеку, который не любит собак, и не пустил её в квартиру, вот и пришлось оставить её на лестнице. Надо же, какой варвар!

— Потише! — урезонил жену пан Хабрович. — Сосед может услышать.