Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 30
А он возьми – и поверь.
До последнего момента, Кимишима искренне думала, что и у пацана есть какой-то план. Либо – прокачаны приложения, которых они с подругами даже в своих расширениях не видят.
Цубаса, по стандартной женской привычке, подыграла ситуации. «Я не знаю, что ты не знаешь, что я не знаю».
Изображала чистую монету до того момента, как Асада на полном серёзе бросился по коридору, повергать врагов.
Ожидая, что он вот-вот скажет: «Ну хорош. Повеселились – и будет. Давай теперь договариваться, как ты на отца работаешь. С моей помощью».
Красноволосая даже запланировала три кафе, одно за другим, куда разрешит пацану повести её сегодня, завтра и послезавтра. А там, глядишь…
– Могло ведь и не быть ничего невозможного, – с тоской вздохнула она сама себе, поднимаясь от ушибленного физкультурника.
Ведь сейчас неплохого, в общем-то, пацана, прыгнувшего с её подачи на роль героя, вон, судя по звукам, разделывают под орех здоровые и циничные физкультурники. На которых он попёр буром, из-за…
Из лаборатории доносились такие виды шума, что её дальнейшее участие в инциденте становилось просто необходимым.
Хоть бы никого глушить всерьёз не пришлось… При разбирательстве, могут ведь докопаться: а работали ли у вас, курсант Кимишима, неразрешённые расширения Министерства обороны?
– В жопу. Не курсант я больше. – Решительно вздохнула в третий раз за десять секунд она и вошла в лабораторию. – Эй Асада, я тут.
Вход во вторую лабу имел, по причине химической специализации помещения, двойную дверь. Первая была обычной пластиковой, а вторая – из специального стекла.
Вот пройдя вторую дверь, Цубаса и возвестила о своём прибытии. И тут же пожалела о своих словах.
Что-то во всём этом было нечисто.
У новичков, самый первый бой в ринге – это всегда стресс. В первую очередь потому, что шум и рёв с трибун давят на тебя больше, чем даже уровень превосходящего противника. Ну такая вот особенность.
Лично моё мнение – к наличию посторонних зрителей в зале большинству боксёров надо просто привыкать. Потом работа на публику не оказывает влияния на твой рисунок боя.
У меня некоторый опыт был. Потому я весьма тщательно фиксировал не только лица и действия оппонентов, а и всё происходящее.
Во-первых, мои бывшие одноклассницы вовсе не лучились счастьем от моего вмешательства. Это чтоб сказать очень мягко; и это был только первый тревожный звонок.
Во-вторых, действия спортсменов на рассказанный мне ужас походили так же, как деревянная игрушка пацана в песочнице детского сада – на выстрел от РПГ-2.
А я отрабатывал собственную программу, потому зашёл с козырей. Сразу. И пересдать карты не представлялось возможным.
В-третьих, здоровенный детина начал первым. Формально. Потому что, не знаю, как тут; а у нас там слова в протокол не подшивались. То ли дело – кто первым бил. Или пытался ударить (тут нужны были показания свидетелей, но их-то сейчас вроде бы хватает).
Второй тоже ушёл после первого удара. Специальной или функциональной тематической подготовки у него явно не было, потому ему достаточно было просто двинуть по бороде.
Оставшиеся трое активизировались и принялись меня окружать. Двигаясь при этом не согласованно, медленно и печально.
Ладно. Разбираться с кислыми лицами одноклассниц будем потом.
Первого из оставшихся трёх просто успел ударить в разрез между рук: он, подняв их на манер футбольного вратаря, так и шёл на меня.
Двое оставшихся вообще отпрянули назад, создавая патовую ситуацию: гоняться за ними между рядами я, по понятным причинам, не собирался. А как выдернуть их к себе на пустой от парт пятачок возле входа, я не понимал.
Над душой висел и секундомер: через сорок пять секунд после начала должна была появиться Цубаса. Хотелось бы всё закончить до её прихода, мало ли… Всё-таки, девочка. Хоть и хорохорится…
А красноволосая, чёрт бы её побрал, появилась ровно на двадцать секунд раньше.
Как же так? Договаривались ведь?! Она же тоже армейская!..
Финтить времени не было, надо было заканчивать любой ценой. Потому пошёл на эту пару, в лоб, в банальный встречный размен ударами.
Кабинет Юто Кавасима, Начальника образовательного процесса Академии Тамагава.
Трое подчинённых, начальники гуманитарного, спортивного и математического отделений, сидят вдоль одной стороны стола, склонив голову.
На противоположной стороне, через одно место друг от друга, сидит группа учащихся. Один из них, светловолосый европеец Асада, прижимает к рваной ране под глазом носовой платок.
– Почему его не привели в порядок? – недовольно роняет Кавасима, ни к кому не обращаясь и кивая на блондина.
– Он сам отказался, – подаёт голос начальник математического отделения, с прошлого часа отвечающий за проблемного учащегося лично. – Сказал, что не оставит Кимишиму в одном помещении с остальными фигурантами без своего присутствия. Диагност говорит, у него нет серьёзных повреждений.
– На вид не скажешь, – недовольно ворчит Начальник образовательного процесса Академии, чей паркетный пол сейчас заливает собственной кровью один из учащихся. – Выглядит, как под экскаватор попал.
– Нет. Всё нормально. Самочувствие на девять по десятибалльной шкале. – Подаёт голос малолетний якудза (да-да, увы, с кем приходится работать).
Хотя его вообще никто ни о чём не спрашивал; и в этом помещении он не должен говорить, пока ему не позволят либо пока его не попросят.
– Надо было быстрее подавить оставшуюся пару, – как ни в чём ни бывало, продолжило это лупоглазое недоразумение под испуганными взглядами начальников образовательных отделений. – Кимишима вошла в помещение раньше, чем договаривались. Пришлось ужимать тайминг.
– И..? – словно нехотя, подбодрил Кавасима, которому отчего-то стало совсем не по обстановке интересно.
– Выдёргивать их из прохода времени не было, – Асада кивнул на ближайшую к нему пару спортсменов. – Пришлось переть навстречу, в размен ударами. Там особо негде маневрировать между рядами.
Это что, он сейчас изобразил сарказм?! Одна-а-ако…
– А у них перстни на пальцах, – продолжил пацан. – Вот одним вскользь и ага, уклониться дальше не успевал. А в спину Цубаса дышала…
– СТОП. Ты сейчас сказал – у них на пальцах были концентраторы, – мгновенно вычленил главное Начальник образовательного процесса. – А у тебя что, концентратора не было, что ли?!
– В карман заблаговременно убрал, – пожал плечами блондин, доставая из заднего кармана упомянутый гаджет и водружая его на палец. – Чужой, чтоб не испортить в драке.
– Стоп… Ты шёл драться, и заранее знал, что там будет драка?! – кажется, удивлению Юто Кавасима сегодня не было предела.
– А что, надо было отсидеться и сделать вид, что ничего не происходит?! – сварливо огрызнулся щенок, словно правила этикета для него не существовали. – Пока вы тут сраками стулья просиживаете, ничего не делая?! А с девчонками там…
Кимишима в этом месте ойкнула, покраснела не смотря на ещё активированные приложения министерства обороны, и громко икнула на всё помещение.
– Е#ать-колупать… – выдала негромко красноволосая новенькая, впечатывая свою ладонь себе в лицо и словно заслоняясь таким образом от происходящего. – Асада, извини. Б#ядь, хотела потом объясниться… Б#я-я-я-я…
Все присутствующие мгновенно подняли взгляды на парочку новоявленных математиков.
Учащиеся спортивного отделения, числом пятеро, смотрели хмуро и неприветливо.
Начальник гуманитарной учебной части, господин Дэкита, выглядел радостным, довольным жизнью и почти счастливым. Хм. Почему?
Начальники спортивного и математического отделений непонимающе свели брови и ждали разъяснений.
А девочки с гуманитарного отделения, которых вытащили за компанию из лаборатории, глядели на Асаду с нескрываемой ненавистью во взгляде.