Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 47
– Прикольная тёлка, – равнодушно указывает глазами на погасшую голограмму Цубаса. – Мутная, правда. Слушай, Асада. Я места себе не нахожу…
– Давай не париться раньше времени, – предлагаю. – Сегодня и так слишком много событий для одного дня. У меня чуть крышу не рвёт от впечатлений.
– Что есть, то есть, – соглашается она. – Слушай, а чего ты такой радостный?!
Во-первых, к нам в класс только что волевым решением переводится Сэй Нагано. Это объявил собственноручно Начальник образовательного процесса, бросая многозначительные взгляды в мою сторону.
Во-вторых, этот хмырь аккуратно взял свои слова обратно насчёт двух с половиной сотен тысяч. Что-то там у него не заладилось (Кимишима говорит, врёт на голубом глазу). В общем времени у меня до конца недели.
Местный отец, даром что японец, крайне не вовремя решил поиграть в одну национальную игру совсем не своего народа. Если верить статистике (я специально уточнил у сестры), это может затянуться до недели.
Мивако вроде в норме, но сотрясение мозга у неё в наличии. Угрозы выкидыша нет, но в больнице что-то обследуют, прыгают павианами… Мать, кстати, понеслась к ней. Возможно, там и заночует.
Из положительного – сестра с подругой позвали на ужин. А если учесть, что сегодня вечером и дома может никого не быть…
– В шестнадцать лет для радости хватает одного-единственного повода, – отвечаю Кимишиме, нисколько не кривя душой.
– А где такие деньги брать за считанные дни? Для меня нереально… – Цубаса в мгновение как-то чернеет и стареет чуть не на тридцать лет.
– В крайней случае, комплект двину, – поднимаю вверх палец с перстнем. – Он и долги покроет, и погулять останется. Хотя, конечно, это и не конструктивно. С другой стороны, вполне в духе моей настоящей Родины, – добавляю, подумав.
– Ты серьёзно?! – на мгновение, кажется у красноволосой даже речь отнимается. – Так, погнали тогда в зал! Давай хоть, пока комплект у тебя, все тесты с ним сделаем?! Он же новый!
Этого не могло быть, но это было.
Цубаса, мрачнея с каждой минутой, искала рациональное объяснение, но пока не находила.
А с другой стороны, хорошо, что обстоятельства так сложились. Могла ведь и мимо пройти, ничего не узнав.
Когда Асада разорвал канал с симулятором и, довольный, повернулся в её сторону, она бульдозером протолкала его три метра спиной вперёд и прижала к стене:
– ТЫ КТО?
Глава 27
Задания, которые меня заставляет выполнять Цубаса, похожи на какую-то смесь физкультуры и тренировки по мыслительным процессам.
Это учебное заведение оборудовано очень хорошо. В специальном расширении спортивного корпуса находится целый стенд для нейро-манипуляций, суть которых от меня поначалу ускользает.
Когда я, абсолютно довольный своей результативностью под диктовку подруги, вылезаю из специального кокона и стаскиваю с себя шлем, красноволосая начинает вести себя странно.
Вместо какой-либо адекватной реакции, она в прямом смысле припирает меня спиной к стене и на полном серьёзе спрашивает:
– ТЫ КТО?
Происходи это всё в другой атмосфере, можно было бы только посмеяться. Слава богу, я постарше неё и отлично знаю, как отвечать в таких случаях.
– А ты сейчас о чём? – если меня не подводит интуиция, тут надо изображать максимальную вежливость пополам с заинтересованностью.
– Почему у тебя фоновое мышление медленнее, чем сознательная реакция? – она требовательно смотрит на меня, продолжая удерживать мою спину вплотную к стене и не сводя глаз с моей переносицы. – И что у тебя за высокоуровневая и словно естественная нейросеть, чётко на границе сознания и фона?! Выше пятого уровня, точнее не могу определить без понимания её специализации, – поправляется Цубаса.
– ЧЕГО? – тут изображать искреннего удивления даже не требуется. – ЧЕГО-ЧЕГО?!
Сказать ей, что ли, что я и слов таких не понимаю? Или сперва активировать то приложение, которое определяет достоверность сказанного? Чтобы она не сомневалась.
Несмотря на непонятную подоплёку, гением нейроманипуляций Асада всё же не был. Тут и приложения-«сотки» не надо, чтоб понять: его удивление было не просто неподдельным, а шло из более чем искренних глубин души.
Не доверяя больше собственным эмоциям, Цубаса, спохватившись, огляделась по сторонам и деловито потащила белобрысого подальше от калибровочных стендов. И лишних ушей.
– Садись. – Она отпустила его руку только возле скамеек, стоящих под деревьями в кадках. – Дай сюда свой смарт! – раздражённо активировав его комплект в режиме чуть менее популярного, но более точного приложения, она наконец усилием воли успокоилась. – Ты Масахиро Асада?.. Тебе шестнадцать лет?.. Ты японец?.. У тебя был секс в течение последних суток?.. Я привлекаю тебя сексуально?..
Через пару минут, закончив калибровку настроек пунктами, ответы на которые она и так знала (либо уверенно о них догадывалась – как, например, об отсутствии секса), Кимишима дисциплинированно задала однокласснику сразу два пакета вопросов. По расширенному перечню, который на ходу развернула из одной стандартной заготовки с предыдущего места учёбы.
Ответы белобрысого, соединив свой и его гаджеты в сеть, она старательно записала, после чего прогнала их повторно уже через свой смартфон.
– Парадокс, – хмуро пробормотала она по окончании процедуры. – А ведь ты не врёшь. Ну или искренне веришь в то, что говоришь.
– Это разве не одно и то же? – легкомысленно отмахнулся Асада.
– Далеко не всегда, – педантично парировала она. – Ты даже не представляешь, насколько далеко не всегда. НО – не в нашем с тобой случае.
– ТЫ заметила, что я добросовестно выполнял все твои требования? Не спорил, не качал права, не нагнетал напряжённости?
Цубаса коротко кивнула.
– Теперь моя очередь, согласна? ЧТО ЭТО ВСЁ ЗНАЧИТ?!
– Ты робот. – Сформулировала наконец красноволосая то, чего, с её точки зрения, не могло быть. – Ты мыслишь, как долбаный робот. Не бывает реакции быстрее фона. Это просто аппаратно невозможно, если за аппарат считать мозги. [7]
Увлёкшись, она ещё минуты две вертела эту мысль вслух с разных сторон, доказывая то, чего не могло быть, больше самой себе.
Спохватилась Кимишима только после того, как в третий раз поймала ироничный взгляд Масы, который всё это время беззвучно ржал, весело таращась на неё своими лупатыми глазами.
– Бл#дь, бред, конечно, – непоследовательно подвела она итог собственному монологу. – Не бывает такого. Я не понимаю. А когда я чего-то не понимаю, я этого боюсь.
– Хорошо, давай исходить из того, что я робот, – заинтересованно подхватил интересную ему мысль Асада. – Как это можно доказать? Либо, что надо сделать, чтоб это опровергнуть?
– Доло#б ты. – Устало выдохнула девочка. – Не бывает таких роботов. Скажем, людей штамповать мы ещё не научились. Я о цивилизации в целом.
– Тогда что ты сейчас имела ввиду? – не на шутку озадачился собеседник. – Я перестал тебя понимать.
– Скажи мне. Ты что, в младшей школе никогда не был? – терпеливо вздыхая, Цубаса, подумав, приземлилась на скамейку рядом с ним. – На ежемесячный медосмотр не ходил? Объяснения врача в младших классах не слушал? О гигиене мыслительных процессов не слыхал?
– А какая разница, если я сейчас всё равно не в теме? – снова абсолютно искренне ответил вопросом на вопрос Асада. – Я сомневаюсь, что точно уловил смысл твоего пассажа. Но давай теперь всё же ты мне ответишь на все мои вопросы?