Раненые звезды (СИ) - Котов Сергей. Страница 51

— Знаю, — подтвердил я.

— Вот тебе дополнительная информация. Наши ученые считают, что наша система не просто создана искусственно. Она не завершена. И, очень вероятно, сделана не вполне так, как было задумано изначально. Например, ученые вычислили, что разумные цивилизации на внутренних планетах не должны были появляться одновременно, как случилось с нами и фаэтонцами. Одни должны были появляться последовательно, с интервалом около ста миллионов лет. Но, как говориться, что-то пошло не так. Мы очень долго пытались вычислить — что именно, и чем нам это грозит. Найти следы не просто внешних визитеров — а создателей системы. И около пяти лет назад нам это удалось.

Коммодор взмахнул рукой, и экран снова ожил. Изображение Венеры постепенно увеличивалось, пока не заняло все поле зрение.

— Как я сказал, пять лет назад наш зонд, предназначенный для гравитационного сканирования Венеры обнаружил некую аномалию, — изображение на экране снова увеличилось; вид из космоса сменился видом, который наблюдают пилоты высотных атмосферных истребителей, — ученые поначалу не придали этому большого значения — такие аномалии не редкость на планетах с высокой тектонической активностью. Но зонд висел на орбите достаточно долго, чтобы проследить повторяющиеся циклы аномалии. Что было необычно для естественного образования. Нам сильно повезло — аппарат имел два спускаемых микро-зонда, которые мы планировали использовать для анализа глубинного состава венерианского океана. Но, с учетом обстоятельств, их перепрограммировали для другого применения. И тогда они обнаружили вот это.

На экране появилось изображение, сделанное, очевидно, с венерианской поверхности. Яркая зелень многоярусных джунглей росла так плотно, что почти закрывала небо. Свет тут был сумеречно-салатовым, что, однако, не мешало разглядеть одну очень интересную деталь рельефа. Прямо перед камерой был огромный водопад, высотой метров пятьдесят, не меньше. На первый взгляд ничего необычного: скала как скала. Но низвергающийся поток воды был слишком правильным. Прямым. Словно в каком-то исполинском городском фонтане, а не в джунглях.

Камера еще сильнее приблизилась. Сквозь сплошной ковер зелени, мха, лишайников и перегноя, кое-где поблёскивал голубоватый металл — там, где слои отложений размыла вода. Изображение приблизилось еще сильнее, сфокусировавшись на водопаде. А потом, должно быть, система включила какие-то фильтры, блики исчезли, и поток воды стал совершенно прозрачным. Примерно на середине высоты водопада, на странном материале, похожем на голубоватый металл, был выгравирован символ, который мне уже приходилось видеть. Я не сразу сообразил — где и когда, а, когда понял, замер, стараясь не выдать своей реакции. Это была та самая ломаная спираль, которую мы видели на обратной стороне Луны. Только в гораздо меньшем масштабе, разумеется.

— Что это? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

— Мы называем это печатью Создателей, — ответил Коммодор, — очень похожую мы нашли на дне Восточной впадины, самого глубокого места в нашем океане. Только та спираль была сильно деформирована. Почти разрушена. Точно такую же находили фаэтонцы на своем естественном спутнике. Они передали эти данные в рамках научного обмена, установленного в первые годы после контакта, еще до Большой войны. И наши, и их ученые сошлись во мнении в том, что эти сооружения — самые древние артефакты нашей системы. А, значит, с высокой степенью вероятности, именно они принадлежали Создателям.

Я затаил дыхание. Вот тебе и ответ на вопрос, почему местные цивилизации не нашли свои триггеры… выходит, их каким-то образом можно разрушить, не вызвав прилет самих Создателей!

— Все эти годы мы тщательно хранили эту информацию. И готовились — к экспедиции на Венеру. Очень сложно спрогнозировать, что именно способен дать этот артефакт, и способен ли вообще… но, сам понимаешь, с учетом нашей ситуации, быть первыми критически важно. Не исключено, что речь идет о самом выживании нашего мира.

— Для этого и создавали таких, как мы с Каем, да? — задал я риторический вопрос.

— Конечно, — подтвердил Волк, — для самой важной миссии в истории Корпуса специальных операций.

— Это объясняет специфику полигонов, — сказал я, невольно потрогав плечо; оно уже не болело, но неприятно чесалось.

— Верно, — снова подтвердил Коммодор, — думаю, ты уже догадался, почему мы так гоним с подготовкой? И почему задействовали тебя, несмотря на все вопросы, возникшие после уничтожения лаборатории?

Я сделал вид, что на секунду задумался. А потом ответил:

— Фаэтонцы что-то пронюхали?

Волк грустно улыбнулся.

— Не просто пронюхали, — ответил он, — мы подозреваем, что в наших рядах есть предатель. Крот.

— Кому может прийти в голову работать на Фаэтон? — я изобразил искреннее возмущение.

— Ну… в какой-то период после первого контакта имели место даже случаи совместных браков. Мы генетически совместимы. И сейчас остались некоторые… люди. Которые считают, что их модель общества имеет преимущества перед нашей.

Я покачал головой.

— Социологи говорят, это естественный процесс, — Волк снова грустно улыбнулся, — какая-то часть населения всегда будет недовольна. В обычных условиях это никак не может дестабилизировать общество, но при наличии внешнего врага… ущерб может быть очень значительным.

— Насколько все плохо? — спросил я.

— Их экспедиция стартовала неделю назад, — ответил Коммодор.

— Откуда у нас такая информация?

Волк загадочно улыбнулся и оставил вопрос без ответа.

— Мы еще можем успеть? — я задал более правильный вопрос.

— Да. У нас три дня в запасе. Но, боюсь, времени на подготовку не остается совсем. И корабль придется модифицировать, дать вам больше оружия. Боюсь, перелет не будет таким комфортным, как мы планировали вначале.

— Служу планете и Аресу! — сказал я.

— Гриша, — вздохнул Коммодор, — я специально вызвал на разговор тебя, как старшего. Сегодня ваш последний вечер на гражданке перед экспедицией. Прошу, сделай так, чтобы Кай запомнил его. Хорошо?

Я встал с кресла и ответил совершенно не по уставу:

— Принял, командир. Сделаем. И спасибо за разговор.

С этими словами я вышел, не прощаясь, и без формального разрешения.

6

По дороге обратно к жилому корпусу я всё думал о том, как бы посмотреть данные о земной Луне. Фотографии обратной стороны, и отчеты о сделанных находках. Коммодор сказал, что печать Создателей нашли только на Марсе и спутнике Фаэтона. Точнее, остатки печати — очевидно, что устройство вызова было кем-то когда-то разрушено. С учетом сказанного, скорее всего, на Луне ничего не было. И это делало всё происходящее довольно зловещим. В нашем времени Фаэтон разрушен. Марс мёртв. А от множества артефактов в системе не осталось и следа. Это могло означать только одно: Создатели ещё побывают возле Солнца. Вопрос только в том — как скоро.

Кай, несмотря на мою просьбу, остался дожидаться меня. И, наверно, это к лучшему — с ним было легко отвлечься от дурных мыслей.

В нашем распоряжении был электромобиль. Дорогая модель приличной марки, с откидывающимся верхом. Несмотря на прохладный климат, даже тут, у Полигона, выпадали тёплые денёчки, когда можно было прокатиться, не отказывая себе в удовольствии дышать свежим воздухом.

Сегодня был как раз такой день. И вечер всё еще сохранял его тепло. Поэтому я опустил крышу и, не торопясь, тронулся в сторону серпантина, спускающегося вниз, в долину — туда, где километрах в двадцати от базы лежал небольшой городишко.

Когда-то в здешних горах, еще до создания Полигона (да что дам — ещё до космической эпохи!) добывали самоцветы, ценившееся во всём мире. Позднее, уже после промышленного взрыва, тут нашли залежи кристаллов лития, и продолжили разработки. В городке поколениями жили шахтёры, работающие на многочисленных ГОКах, густо рассыпанных по окрестностям. Позднее к ним добавился персонал флотской базы, расположенной на побережье, и самого полигона — как военный, так и гражданский.