Знамение. Трилогия (СИ) - Ильясов Тимур. Страница 32
Так как станция движется на относительно низкой орбите, то у нее и у вышедших в открытый космос космонавтов есть крошечная вероятность столкновения с космическим мусором. Отлетевшими объектами от самой станции, оставшимися на орбите ракетными ступенями, обломками вышедших из строя спутников, остатками горения топлива из двигателей или даже мелкими метеоритами. Учитывая скорость движения на орбите, доходящую до восьми километров в секунду, даже самая мелкая частица может лететь в десяток раз быстрее, чем пуля на Земле. И может нанести значительный урон МКС, а тем более скафандру вышедшего за борт космонавта.
«Прокол!!! Мать его так!!! Космический мусор!!! Дери его за ногу!!! Один шанс на миллион!!! Супер-приз на барабане! Бинго!!! И именно для меня, родимого!!!» — в сердцах возмущался про себя он. Но при этом волнение почти полностью покинуло его сознание. Он чувствовал себя спокойно, мысли текли ровно и рассудительно. Он превратился словно в хорошо смазанную и отрегулированную машину, которая точно контролировала ситуацию и безошибочно знала, что делать дальше.
«Теперь надо вызвать станцию. Ну, Джессика! Не подведи!».
Он набрал в легкие немного воздуха и вызвал на связь МКС.
— Станция! У меня ЧП.
— Что случилось? — прохрипел в динамике взволнованный голос Джессики.
— Разрыв скафандра…, - с мазохически злорадной улыбкой ответил он, представляя насколько шокирующей эта информация будет воспринята женщиной.
«Теперь посмотрим на что ты способна…» — подумал он, — «Спасай меня, женщина! Действуй!»
На том конце радиопередачи на пару секунд воцарилась тишина. Бесконечная! Звенящая! Кричащая!
— Есть возможность оценить величину разрыва? — наконец нарушила тишину Джессика.
Он оценил ее реакцию. Она почти не позволила себе взять время на смятение. Ее голос стал спокоен и деловит. Ему это понравилось. Значит его шансы на спасение увеличиваются.
— Не больше сантиметра. Предположительно — от мелкого космического мусора.
— Ясно. Я вижу, что немного упало давление…
— Да, я тоже вижу. Я его выравниваю. Стравливаю из баллона.
— Правильно.
— Я знаю…, - снова не удержался от язвительного комментария он.
На несколько секунд в эфире опять повисла неловкая тишина. Он подумал, что ему стоит перестать троллить Джессику. Ведь от слаженности их усилий зависит его жизнь.
— Есть телесные повреждения? — словно не заметив его сарказм, спросила она.
— Может быть. После удара ощущалась боль. Теперь все в порядке. Видимо повреждений нет. Или они незначительны.
— Ясно. Я попрошу приготовить медицинский юнит.
— Спасибо. У меня есть минут десять, чтобы вернуться к шлюзу. Так что я пошел.
— Удачи… Я тебя тут жду…, - ответила она, неожиданно тепло, с придыханием, словно между ними была особая связь мужчины и женщины.
Усмехнувшись и даже немного смутившись от ее слов, он осторожно двинулся в сторону входного шлюза…
Шлюз
Один шаг. Второй. Третий. Контролируя каждое движение. Крепко держась за поручни. После каждого шага переставляя страховочный трос. Однако намного быстрее, чем позволяют регламенты безопасности. Рискуя совершить ошибку. Потому, что знал, что в нормальном темпе обратный путь может занять минут пятнадцать-двадцать. Но у него их не было. В его распоряжении было только минут десять…
Он ни о чем не думал. Ни о чем не сожалел. Ничего не боялся. Просто продвигался вперед, проталкивая громоздкий неповоротливый скафандр, по перилам, закрепленным к обшивке станции, преодолевая углы, перепады, узлы, ответвления, выпуклости и впадины МКС.
А космос смотрел на него всевидящими, но пустыми и мертвыми глазами. Словно на ползущего таракана. Беспомощного. Жалкого. Глупого. Стоило бы только космосу захотеть, так он бы смахнул его с места огромным тапком и раздавил. Но, видимо, космосу было лень вставать с дивана и он решил наблюдать что маленький и глупый таракан будет делать дальше.
Часы на рукаве показывали, что прошло двенадцать минут, как он начал добираться до шлюза. А до конца пути оставалось еще метров десять, через перепад стыковочного узла между модулями и препятствием в виде уходящего в сторону блестящего крыла солнечной батареи.
Он в который раз посмотрел на указатель давления. Все пока было в норме. Но показатель кислорода в баллонах катастрофически быстро снижался.
— Джессика, у меня давления в баллонах осталось на двести бар с небольшим. Ушла почти половина. Может не хватить… Есть предложения как сократить время шлюзования? — спросил он в радиопередатчик.
— Будем действовать по ситуации. Если нужно будет тебя откачивать, то все тут готово. Все в сборе. Ждут. Откачаем, — уверенно ответила женщина, но потом вдруг тяжело с хрипом закашлялась.
— Хорошо. Принято, — ответил он, настороженно прислушиваясь к тому, как Джессика с трудом справляется с приступом спазмов.
— Вы там что ли все коронавирусом заразились? — озвучил свои опасения он.
— Не знаю…, только началось…, температура вроде… и этот кашель… — смущенно ответила Джессика, когда кашель, наконец, отпустил ее.
«На станции нас шестеро. Трое находились на МКС примерно с середины прошлого 2019 года, еще до вспышки эпидемии коронавируса на Земле. Новая команда из трех космонавтов, в чьем составе и я, прибыла 12 апреля 2020 года, два дня назад. Сегодня, перед запланированным выходом в космос, с температурой слег американец из моей группы. Значит от него заразилась Джессика… А значит и я, как и все остальные на станции. У меня симптомов пока нет. Но могут скоро появиться. Есть шанс, что это обычный штамм вируса гриппа. Неприятно, но не критично. Но есть вероятность, что наша группа, несмотря на строгие протоколы карантина в звездном городке, занесла на МКС коронавирус Covid-19. Вот тогда — жопа!!! Нужна будет немедленная эвакуация…. Ладно, будем решать проблему по мере их поступления», - размышлял он.
Еще семь минут понадобилось ему, чтобы закончить путь и ухватиться рукой за люк входного шлюза.
— На месте. Давление в баллонах сто тридцать. Давление в скафандре — в норме, — отрапортовал он в передатчик, и не слушая ответа, принялся, прилагая отчаянные усилия, отвинчивать замок на шлюзовом люке. Тот поддавался с трудом. Руки дрожали от усталости и напряжения. Через долгих пять поворотов, люк, наконец, дрогнул и раскрылся.
Он протиснулся внутрь шлюза. Захлопнул за собой люк. Развернулся, глубоко вдохнул и шумно выдохнул, собираясь с силами. Потом принялся крутить замок на люке в обратную сторону. От усталости и напряжения в его глазах поплыли темные пятна и в ушах зазвенело. Он немного ослабил усилия, опасаясь того, что может потерять сознание. А время шло. Секунда за секундой. И показатель кислорода снижался все ниже и ниже, приближая роковую развязку.
Наконец, люк был закрыт. Теперь оставалось самое последнее. Самое сложное. Почти невозможное. За одиннадцать оставшихся минут успеть выровнять давление между атмосферой в шлюзе и в остальной станции. Согласно нормативам на это требуется минут тридцать, в минимуме — двадцать. А если этого не сделать, то люк между шлюзовым отсеком и станцией из за перепадов давления ему ни за что не открыть. Он будет намертво запечатан, даже если ему удастся раскрутить замок. И никто ему не сможет в этом помочь. Выровнять давление в шлюзе может только он. На этой стороне. И у него на эти манипуляции оставалось слишком мало кислорода.
В стекле небольшого иллюминатора виднелись лица остальных членов экипажа. Они по очереди просовывали свои лица в круглое окошко и смотрели на на него испуганными глазами. Передатчик изредка доносил их слова, обрывки фраз, слов, возгласов, которых он почти не слышал и не воспринимал.
Он понимал, что наиболее вероятно умрет тут. В шлюзе. От гипоксии. На глазах у других членов экипажа. И последнее, что он увидит в своей жизни будет искаженное в ужасе лицо Джессики, малознакомой женщины, американки… Или лицо одного из других членов экипажа. Таких же незнакомцев. От осознания этого ему стало не по себе. Как будто ему было стыдно умирать перед чужаками. Тем более вот так, разыгрывая свой последний спектакль в жизни. В агонии. С синеющим лицом. С высунутым языком. С вытаращенными из орбит глазами.