Ица (СИ) - Евдо Анна. Страница 2

2. Подарок на день рождения

— Анечка, с днём рождения! — Мария Михайловна приобняла девочку с колким взглядом.

Та кивнула и пробормотала «спасибо» в пышную тёплую грудь своей бывшей воспитательницы. Вытянулась, худенькая, острая, движения летящие, не плавные, но и не режущие.

— Забегай ко мне через час, хорошо? — пригласила, отстранившись и продолжая удерживать её за плечико.

Между ними сохранялась негласная традиция отмечать её день рождения, о котором не помнили или специально не вспоминали ни отец, ни мачеха. Марь-Михална пекла торт или другие вкусняшки. Вечером прибегали Аня с Васей и вместе с её ребятишками чаёвничали, смеялись, обязательно задували свечу — всегда одну, девчушка не разрешала больше. Но сегодня они нарушат наложенный запрет. Женщина купила единицу и ноль и приготовила подарок. Следуя заведённой традиции, она дарила ей что-то самодельное, непокупное: шарф, варежки, новый саженец. Она была уверена, что нынешний подарок придётся к душе. И они непременно поводят «каравай».

— Забегу, — кивнула русой головой. — Вы же не примете отказ.

— Негоже нарушать то, что в радость всем, — мягко заметила воспитательница и отпустила её от себя.

Васька зашёл за ней и подарил целых две шоколадки и две пачки сока из той же школьной столовки. Она поднялась на сеновал, припрятала богатую заначку и, улыбаясь, заспешила на свой праздничный чай.

— Как думаешь, что за угощение будет? — спросил Васька.

— Не знаю, — она пожала плечами, — всё равно будет вкусно.

— Это точно, — поддакнул он.

Она не произносила вслух, но себе признавалась, что внимание Марь-Михалны было ей приятно и очень дорого. Васька догадывался, но молчал и не лез в душу.

Аня с Васей пришли ровно через час. Над сенями был приколот нарисованный красками плакат с разноцветными шариками и надписью «С днём рождения!» Дядя Коля сграбастал именинницу в медвежьи объятия и вручил белую лилию на длинном толстом стебле. Она покраснела и уткнулась носом с запашистые лепестки. Выбежали Димка с Алкой и запрыгали вокруг, подталкивая её в дом.

— Заходи-заходи, мама нам не показывает, но пахнет так, что слюнки текут, — тараторили наперегонки.

Стол на кухне был накрыт кружевной белой скатертью, красиво расставлены праздничные кружки и тарелки, снизу одна побольше, на ней другая поменьше, рядом с ними сверкали блестящие тонкие ложечки, белые салфетки в воздушных шариках, пузатый заварник и сахарница.

Мария Михайловна хлопнула в ладоши:

— Мойте руки и решайте, только сладкое или сначала курица с картошкой.

Все потянулись к умывальнику. Аня аккуратно поставила на табурет принесённый пакет.

— Там алоэ, который Димыч сломал. Он ожил. Я ему землю заменила и горшок почистила.

Женщина погладила её по руке и перехватила лилию:

— Умница, спасибо. Я твой цветок в воду поставлю.

Всем не терпелось увидеть и попробовать десерт, поэтому, как только они расселись за столом, Мария принесла из комнаты большой поднос, накрытый высокой картонной крышкой. Ане выпала честь открыть сюрприз. Она чувствовала, как подрагивают пальцы и замирает всё внутри в ожидании. Под крышкой оказался невообразимых размеров торт-муравейник с красующимся по центру серебристым числом «10». Она не могла оторвать от него глаз. Часто заморгала, пытаясь унять волнение, и улыбнулась затихшим вокруг людям.

— Теперь тебе столько лет, что одной свечкой никак не обойтись, — немного сипло проговорила Марь-Михална и незаметно ткнула в бок мужа. Он поднялся и достал из кармана зажигалку.

— Ну что, Анютик, загадывай двойное желание.

Она завороженно смотрела на играющие огненные язычки и просто хотела, чтобы этот момент не заканчивался. Чтобы рядом сопел Васька, нетерпеливо ёрзали дети хозяев дома, а они сами с теплотой смотрели на неё. Глубоко вдохнула, загадала желание, вернее, повторила про себя своё давнее желание о том, чтобы уехать в город и выучиться швейному делу, и задула свечи. Все дружно прокричали нестройное «ура» и подставили тарелки для своего кусочка торта. Наевшись изумительной домашней выпечки и напившись душистого чая с мятой и смородиной, они высыпали в ограду, где ей спели «Каравай», оставив сольно допеть «я люблю, конечно, всех, ну а … лучше всех». Она обвела всех ясным взглядом, добавила «не могу выбрать» и просто встала в общий круг, разбив сцепку Васьки и Марь-Михалны.

Надышавшись воздухом гостеприимного двора, они с Васей засобирались по домам. Вдруг в руках воспитательницы появилась коробка в бумаге с изображением воздушных шариков. Девочка не заметила, откуда она взялась. Все застыли.

— Анечка, какой же день рождения без подарка? Это тебе.

Она пыталась сглотнуть воздух, который застрял в горле и сделался густым и вязким, как желе.

— Открывай! — захлопала в ладоши маленькая Алла, прыгая не месте.

Она бережно отлепила нарядную упаковку, медленно отогнула картонные бортики и обомлела. Внутри спрятался рюкзачок из джинсовки, с плотными лямками и вышивкой неброскими более тёмными синими нитками в виде цифры пять на внешнем кармашке. Она провела по выпуклому рисунку подушечками пальцев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ты отличница. Пусть в твоей жизни всё будет на пять: дружба, учёба, достижение цели.

— Вы сами сшили? — она приподняла рукотворное чудо повыше, разглядывая аккуратные строчки швов.

Мария Михайловна кивнула и обняла её. Аня обняла её в ответ и в очередной, тысячный раз прошептала «спасибо».

— Давай положу тебе в него кусок торта на утро — и бегите к себе.

Дома, не успев войти в калитку, она услышала окрик мачехи из окна:

— Принеси воды.

Второй год, как они перестали говорить элементарное «с днём рождения», не то, что дарить подарки или устраивать праздники. Она закинула рюкзачок со сладким сокровищем в тайник в сеннике. Подхватила ведро и отправилась к уличному колодцу. Полное было тяжело нести. К тому же студёная вода попадала при ходьбе на ногу. Поэтому она носила по половине ведра и делала четыре ходки, чтобы наполнить питьевой жбан.

Аня несла третью часть, когда Лидка резко распахнула дверь дома. Она отшатнулась и пролила немного на дорожку. Мачеха выдернула ведро и плеснула из него прямо на девочку.

— Раскорячилась тут!

Вода пропитала футболку и обжигающе потекла за шиворот. Она зарычала. Обе не заметили незнакомого взрослого парня, прошедшего во двор через приоткрытые ворота.

Он договорился встретиться с друзьями у соседского заброшенного дома. Обнаружил, что разболталась боковая подставка на мотоцикле, и зашёл попросить инструменты и воды. Увидел разыгравшуюся сцену, вырвал ведро из рук женщины и выплеснул на неё остатки. Та задохнулась от холода и столь бесцеремонного вмешательства. Стояла, прижимая руки к промокшей груди, и хватала ртом воздух.

— С-с-сдурел что ли! П-п-пошёл вон отсюда! — провизжала, заикаясь.

Парень был худощавым, но в нём ощущалась сила и какая-то дикость. Он зыркнул на мачеху, прищурив серые глаза, качнул головой с очень коротко подстриженными светлыми волосами, и она замолчала.

— Его-ор!!! Ты чего там застрял? — послышались с улицы крики и звуки клаксонов. — Погнали! Восемнадцать тебе не каждый день исполняется!

Он перевёл взгляд на девчонку. Стоит, дрожит, вытянулась вся, а глазищи голубые горят.

— А ты, мелкий дохлик, рычи и действуй! — наклонился и сунул ей поднятое с травы коромысло, которым она не пользовалась — слишком давило худые плечи, ловчее в руке ведро нести. — Хватай, что под рукой, и бей. Пусть тебе достанется. Но и от тебя достанется! В следующий раз побоятся тебя тронуть. А то, что ты в два раза меньше и ненормальная такая, здорового лба от тебя сильнее отпугнёт — решит, что ты без башни или психованная, такие и глаза выцарапать могут. Страх — он, порой, побеждает силу.