Последнее шоу - Коннелли Майкл. Страница 6

Дженкинс обвел взглядом столы, за которыми ждали человек двадцать голливудских хипстеров и завсегдатаев ночных клубов, все в пирсинге и татуировках.

– Нет, но насколько мне известно, когда началась стрельба, девушка принесла в кабинку напитки. Там было четверо. Один выхватил пушку и пристрелил остальных троих на месте. Все, включая стрелка, бросились к выходу. По пути он уложил твою официантку. И еще вышибалу.

– И никто не знает, в чем дело?

– Из этих, – он махнул рукой на свидетелей, – никто.

Один из сидевших за соседним каменным столом, похоже, расценил этот жест как приглашение. Встал и подошел, позвякивая цепью, идущей от ремня к заднему карману черных джинсов. Должно быть, к цепи был пристегнут бумажник.

– Слышь, чувак, когда мы тут закончим? – спросил он, обращаясь к Дженкинсу. – Я ничего не видел, ничего не знаю.

– Повторяю, – сказал Дженкинс, – никто отсюда не уйдет, пока детективы не возьмут у всех показания. Вернитесь на место, сэр.

Голос его прозвучал грозно и властно, полностью нивелируя значение слова «сэр». Хипстер на секунду застыл, не сводя глаз с Дженкинса, а потом вернулся к своему столу.

– Они разве не знают, что скоро их погрузят в автобус? – тихонько спросила Бэллард.

– Пока нет, – ответил Дженкинс.

Бэллард хотела что-то сказать, но тут зазвонил смартфон, и она взглянула на экран. Номер не определился, но Бэллард решила ответить: скорее всего, это кто-то из копов.

– Бэллард.

– Детектив, это лейтенант Оливас. Мне сообщили, что вы были в Пресвитерианском с пятой жертвой. Сам бы я вас туда не отправил, но вы, насколько мне известно, уже там находились.

Прежде чем ответить, Бэллард помолчала. Грудь ей сдавило от страха.

– Верно, – наконец ответила она. – Девушка мертва. Тело дожидается бригады коронера.

– Вы сумели взять у нее показания?

– Нет. Она скончалась, не приходя в сознание. Ее пытались реанимировать, но ничего не вышло.

– Ясно, – произнес Оливас таким тоном, словно в преждевременной кончине официантки была виновата Бэллард и никто иной.

Бэллард снова помолчала.

– Чтобы утром рапорт был готов, – продолжил Оливас. – У меня всё.

– Э-э-э… Я сейчас здесь, на месте преступления, – успела сказать Бэллард, пока лейтенант не отключился. – В соседнем здании – там, где свидетели. С напарником.

– И?

– И у жертвы не было удостоверения личности. Она работала официанткой. Наверное, в раздевалке у нее есть шкафчик, а в нем – кошелек и телефон. Мне бы хотелось…

– Синтия Хэддел, так ее звали. Мне сказал управляющий.

– Мне забрать ее вещи и подтвердить личность? Или этим займутся ваши люди?

Теперь помолчал Оливас. Казалось, он обдумывает что-то, не имеющее отношения к делу.

– У меня есть ключ. Думаю, он от ее шкафчика, – продолжила Бэллард. – Парамедик дал.

Правдой это можно было назвать лишь с большой натяжкой, но лейтенанту совсем не обязательно знать, как именно Бэллард раздобыла ключ.

– Хорошо, приступайте, – сказал наконец Оливас. – Все мои люди заняты другими делами. Но не увлекайтесь, Бэллард. Это второстепенная жертва. Попалась под руку в неудачный момент. Сопутствующие потери. Можете сообщить родным. Сэкономите время моим ребятам. Главное, не путайтесь под ногами.

– Ясно.

– И повторяю: чтобы утром рапорт был у меня.

Оливас отключился, прежде чем Бэллард успела ответить. Пару секунд она, не опуская телефона, обдумывала его слова. Сопутствующие потери. Синди Хэддел попалась под руку в неудачный момент. Бэллард знала, каково это.

Она убрала телефон.

– Ну и? – спросил Дженкинс.

– Мне нужно в клуб. Проверить ее шкафчик, найти удостоверение личности. И еще Оливас велел связаться с ее родней.

– Ох, черт!

– Не переживай. Я все сделаю.

– Нет, так дело не пойдет. Вызвалась сама, подписала и меня.

– Я не вызывалась на разговор с родней. Ты же все слышал.

– Ты вызвалась участвовать. Само собой, он спихнул на тебя самую дерьмовую работу.

Бэллард не хотелось ссориться. Отвернувшись, она взглянула на публику за столами и увидела двух девушек в обрезанных джинсах и майках – одна в черной, другая в белой. Подошла к ним, показала жетон. Хотела заговорить, но белая майка ее опередила:

– Мы ничего не видели.

– Это я уже знаю, – кивнула Бэллард. – Хочу спросить про Синди Хэддел. Вы с ней знакомы?

Белая майка пожала плечами.

– Ну да, по работе, – сказала черная майка. – Синди клевая. Выжила?

Бэллард покачала головой. Обе официантки, словно по команде, вскинули ладони к губам.

– О господи… – пробормотала белая майка.

– Вы о ней что-нибудь знаете? – спросила Бэллард. – Муж, бойфренд… Что-то в этом роде?

Они ничего не знали.

– В клубе есть раздевалка для персонала? Может, шкафчик, в котором она держала кошелек и телефон? – продолжала Бэллард.

– Да, шкафчики есть. На кухне, – ответила белая майка. – Там мы запираем наши вещи.

– Хорошо. Спасибо. Вы с ней сегодня разговаривали? До того, как началась стрельба?

– По работе, – сообщила черная майка. – Ну, кто дает чаевые, кто не дает. Кто руки распускает. В общем, как обычно.

– А сегодня кто-то распускал руки? – спросила Бэллард.

– Да не особо, – ответила черная майка.

– Она хвасталась, что кто-то дал ей полтинник, – добавила белая. – По-моему, кто-то из той кабинки. А потом началась стрельба.

– С чего вы так решили? – спросила Бэллард.

– Она обслуживала их столик, а на вид они были кутилы.

– То есть при деньгах? Пускали пыль в глаза?

– Ага. Кутилы.

– Ладно. Что-нибудь еще?

Переглянувшись, официантки уставились на Бэллард, после чего дружно помотали головами.

Оставив их в покое, Бэллард вернулась к напарнику.

– Пойду в клуб.

– Не заблудись, – предупредил Дженкинс. – Как только закончу смотреть за детишками, хочу оповестить родных убитой и засесть за писанину. И все.

Значит, остаток смены будет посвящен бумажной работе.

– Так точно, – сказала Бэллард и ушла, оставив Дженкинса сидеть на каменной скамейке.

Шагая к дверям «Дансерз», она думала лишь об одном: как бы пробраться к шкафчикам, не попавшись на глаза лейтенанту Оливасу.

4

В клубе было не протолкнуться от детективов, технических специалистов, фотографов и видеооператоров. Женщина из отдела моделирования занималась установкой панорамной камеры. Когда все улики будут помечены, следователи с техниками отойдут в сторонку, и камера сделает трехмерную запись места преступления в формате высокой четкости. На ее основе построят модель помещения, которую позже покажут в суде, если таковой состоится. Процедура не из дешевых. Бэллард впервые видела, чтобы эту камеру ставили в полевых условиях – для воссоздания перестрелки, в которой не замешан полицейский. Ей стало ясно: сюда действительно брошены все силы.

Бэллард насчитала девять детективов из особой группы ОРОУ. Со всеми она была знакома, некоторые ей даже нравились. Каждому было поручено провести осмотр отдельного участка, и все они перемещались по клубу под недремлющим оком лейтенанта Оливаса. По полу были расставлены желтые таблички с номерами улик: возле гильз, разбитых бокалов для мартини и прочего мусора.

Жертвы – все, кроме Синтии Хэддел, – оставались на своих местах. После фото- и видеосъемки их осмотрит бригада коронера, после чего тела увезут на вскрытие. В зале была и сама коронер, Джайалалита Паннерсельвам. Ее присутствие на месте преступления было большой редкостью и подчеркивало важность дела: как-никак массовое убийство. Доктор Джей – обычно к ней обращались именно так – стояла за плечом у фотографа и подсказывала, что снимать.

Стены огромного двухъярусного зала были выкрашены в черный цвет. У дальней стены нижнего яруса располагался бар, а напротив него – небольшой танцпол, окруженный пальмами и приватными кабинками, затянутыми в черную кожу. Увешанные белыми фонариками пальмы доходили до стеклянного атриума двумя этажами выше. По обеим сторонам от бара были лестницы на второй ярус: два пролета по шесть ступеней, ведущие к другим кабинкам и барным стойкам поменьше.