Крокодил из страны Шарлотты - Хмелевская Иоанна. Страница 44

А автобус все ехал и ехал, как будто нацелился в бесконечность, останавливался почему-то очень редко, и я не знала, что и подумать, может, проворонила свою остановку еще вначале, когда взялась подсчитывать крутые повороты? На иных стоянках, если не было пассажиров, это роковое для меня средство передвижения вообще не задерживалось. А чтобы выйти, нужно заранее нажать кнопку звонка. Ну как, черт побери, я могу знать заранее? Совсем издергавшись, я стала высовываться наружу на каждой остановке, рискуя гильотинировать себя автоматическими дверьми. Присутствие чрезмерно заросшего кудлами недоросля нервировало меня все больше. Наконец по другой стороне улицы мелькнул навес от дождя, а водитель буркнул в микрофон что-то такое, чего я не поняла, но что по краткости напоминало название Анитиной улицы. Правда, все вокруг выглядело совсем не так, и я еще поколебалась, но все-таки выскочила – в последнюю минуту, когда двери уже закрывались.

Ну конечно, выскочила я не там. Вокруг безлюдно и пустынно, автобус сгинул в мгновение ока, а тут еще, посмотрев на часы, я убедилась, что уже на пять минут опоздала.

Из освещенного фонарем расписания следовало, что очередной автобус появится через 25 минут. Ехала я целую вечность, идти наверняка осталось всего ничего, пешком получится быстрей. Секунду подумав, я двинулась в ту сторону, куда уехал автобус.

Шла я ужасно долго, вокруг тянулись пустынные поля, не за что глазом зацепиться, я проклинала себя и все на свете, добравшись же до перекрестка, совсем растерялась. По какой дороге идти дальше? Конечно, по той, по которой проехал автобус, вот только знать бы по какой, но, видно, этого я уже никогда не узнаю. Поблизости ни единой остановки. Одна из дорог пересекала поля, другая была улицей, обсаженной деревьями и застроенной коттеджами.

Я как затравленный волк металась по кругу у развилки, вдобавок еще и как волк голодная. Голод всегда лишал меня остатков разума, а с ними и возможности принимать разумные решения. Сейчас я бы села во все подряд, что проезжало мимо, но проехало лишь три легковушки и ни одна не была такси, а до такого явления, как частный извоз, в Дании еще не доросли. Мысленно я уже видела накрытый стол, ожидающий меня к ужину вместе с Анитой и Генрихом и всецело разделяющий недовольство хозяев – в этой добропорядочной стране опоздания недопустимы даже в дружеском кругу.

Наконец я все-таки склонилась в пользу улицы, хотя она и выглядела чересчур узкой, чтобы оказаться той, которая мне нужна. Зато она выглядела обитаемой – может, попадется такси или прохожий, который подскажет дорогу. Черт бы побрал мои краеведческие заскоки!

Я двинулась напрямик через широкий перекресток и, выйдя на улочку, увидела какую-то фигуру, идущую в мою сторону тем самым, отвергнутым мною, пустынным шоссе. Я замедлила шаг, раздумывая, не расспросить ли насчет дороги, но тут вдруг заметила, что очень уж этот прохожий смахивает на кудлатого балбеса, который составлял мне компанию в автобусе. Здраво рассуждая, именно на это шоссе, значит, и надо было свернуть, но рассуждать здраво мешала охватившая меня паника. Впрочем, сильнее страха оказалась ярость, подогреваемая голодом, – у меня прямо сердце зашлось от злости, так что неизвестно, для кого наша встреча могла оказаться трагичной.

Я шла не спеша по улочке, внутри у меня все клокотало, и уже не терпелось сцепиться с кем-нибудь не на жизнь, а на смерть. Улочка была пустынна, в домах тоже не замечалось никаких признаков жизни, казалось, еще немного, и я упрусь в тупик. Я плелась все медленней, пока совсем не остановилась. Свет фонаря слепил глаза, впереди угадывался то ли поворот, то ли конец улицы. Что делать – идти дальше или свернуть назад?

Внезапно передо мной замаячили две фигуры, значит, они вышли из-за поворота. Ну вот, теперь можно будет расспросить дорогу. Я стояла и ждала, как вдруг заметила в глубине улочки нечто такое, отчего у меня волосы на голове зашевелились. По левой стороне, в том же направлении, что и две фигуры, то бишь прямо на меня, медленно надвигался темный силуэт автомобиля с выключенными фарами.

Не зря я начиталась и насмотрелась детективов, не зря этот благородный жанр всегда был моей слабостью – подозрение молнией прошило меня! Автомобиль с погашенными огнями, движущийся по левой стороне, – что может он предвещать, как не преступление! Бандиты!!! Караул!!!

Проза жизни диктует, правда, совсем другие ассоциации: если машина едет с погашенными огнями, значит, либо пьян водитель, либо отказал аккумулятор, либо в ней отказало все и кто-то толкает машину сзади до ближайшего пункта техобслуживания – ну и тому подобное, но я-то вовсе в эту минуту не была настроена на прозу жизни. Глаза у меня чуть на лоб не полезли, а по спине от полноты ощущений даже мурашки побежали.

Внутренне я вся подобралась, голова сразу посвежела. В случае чего у меня в руках – а точнее, на ногах – страшное оружие! А именно: отменные итальянские шпильки из крокодила, с каблуками на стальных штырях! Если пустить такую шпильку в ход, противник свалится замертво!

«Успеть бы только…» – забеспокоилась я, понадобится ведь какое-то время, чтобы снять обувь, а кроме того, меня встревожила мысль о пробковом подпяточнике: наверняка вылетит, запасных у меня нет, а без них я как без ног… Последнее соображение подстегнуло меня к действию, я вышла наконец из оцепенения и, прислонившись к изгороди, сняла туфлю, вынула подпяточник и спрятала в сумку. В тот момент, когда оба субъекта приблизились ко мне, туфля была уже у меня в руке.

Подозрения подозрениями, но я уже открыла рот, чтобы задать им обыкновенный вежливый вопрос насчет дороги, как вдруг слова застряли у меня в горле. В одном из субъектов я узнала человека со сломанным носом, Петера Ольсена!..

Все, что случилось потом, происходило с такой ошеломительной скоростью, что впоследствии мне так и не удалось восстановить очередность событий. Скорей всего, ее и не было, все произошло одномоментно. Я в ужасе уставилась на Петера Ольсена, тут же краем глаза увидела, как второй субъект сделал какой-то жест, и, уже не помня себя, ни секунды не раздумывая, замахнулась туфлей! Вернее, рука у меня замахнулась сама. Удар должен был прийтись Ольсену в голову, но почему-то не пришелся. Реликтовые останки крокодила поразили пустоту, ибо за долю секунды голова Ольсена переместилась в другое место. Меня что-то пихнуло в бок, толкануло в грудь, что-то вокруг меня замельтешило, заклубилось, оба субъекта сместились куда-то вниз, поближе к моим ногам, и их стало вроде бы даже больше. Потом раздался какой-то гул, рокот мотора, пронзительный визг тормозов, перед моими глазами вдруг материализовался автомобиль. Извивающийся у моих ног темный клубок распался на три части, две молниеносно отлетели в сторону, а третья через секунду ринулась за ними. Две тени скользнули в машину, и она тут же рванула с места. Но шум мотора как будто даже усилился, снова взвизгнули тормоза, и вот уже с другой стороны материализовался еще один автомобиль. Не успела я повернуть голову, как из него на ходу выскочили какие-то типы, и я, совершенно уже обалдевшая, увидела в руках у одного из них револьвер – навалившись на багажник, он вдруг выстрелил! Звук был глухой, точно стукнули колотушкой в обивку директорской двери. В ответ издали послышался такой же глухой хлопок. Отъехавшая с двумя тенями машина вдруг дернулась, с визгом заегозила по асфальту, врезалась задом в дерево, но все-таки потащилась дальше, вихляя из стороны в сторону. За перекрестком она скрылась с глаз, но до слуха еще какое-то время доносился неровный стук мотора.

Фигура с револьвером отлипла от багажника и повернулась ко мне каким-то до боли знакомым движением. Я закрыла и снова открыла глаза, надеясь таким манером избавиться от наваждения. Не помогло – наваждение продолжало маячить передо мной.

– Ты, дура набитая, – сказал Дьявол вместо приветствия. – Каким бесом тебя сюда занесло?

Ну что ему ответить на такой вопрос? Действительно, что, кроме нечистой силы, могло забросить меня в эту глухомань? Другие объяснения не приходили мне в голову, да и вообще в ней была одна пустота. Я стояла и таращилась на него как баран на новые ворота.