На всякий случай - Каплан Виталий Маркович. Страница 3

Они спускались молча, стараясь не отстать от идущего первым Леона. Равномерный звук шагов, тихие, на пределе слышимости, шорохи по углам — а может, это просто шумела кровь в ушах. И еще — низкий, утробный гул, тоже едва различимый, но давящий на мозги. От него даже слегка начали ныть зубы.

А ступеньки все тянулись, точно лестница вела к центру Земли. Яська тоскливо подумал о том, как они будут подниматься. Из тела незаметно испарилась прыгучая легкость, шаги теперь давался тяжело, точно старику. Казалось, с каждой ступенькой время убегало вперед — на неделю, а то и на месяц… Сто шагов — восемь лет… А ступенек, думал Яська, было уж никак не меньше тысячи.

— Так, — отрывисто выдохнул Леон, остановившись внизу, — сейчас идем прямо по коридору до Пещерного Зала. Не вздумайте никуда свернуть, тут боковых проходов дофига…

Куда свернуть-то… Скажет тоже… Как будто на это еще остались силы… Яська послушно потащился за старшими по неровному, холодящему ступни бетонному полу. Цепочка бледных шаров под потолком указывала направление, и его совершенно не тянуло нырнуть в то и дело открывавшиеся по пути черные провалы туннелей. Хотя, может, в другой раз…

— Яська, ты здесь? — словно почувствовав эти мысли, обернулся Леон. — Ты не вздумай… Тут в этих ходах сам черт заблудится, они ж тянутся неизвестно докуда.

— Да я ничего, я же понимаю, — обиженно засопел Яська. — Я что, маленький?

— Вот именно. А то были такие, непонимающие. Имей в виду, их так и не нашли.

Яська прибавил шагу. Нет, брату не стоило говорить об этом. Теперь из каждого прохода ему чудился взгляд чьих-то внимательных глаз. Тех, оставшихся во тьме… Скорей бы уж все кончилось, скорей бы обратно в лодку, и вперед, по ночному морю, домой… Пускай даже мама обо всем узнает, только бы вернуться туда — на их светлый, непричастный гнилым бетонным тайнам остров.

…Пещерный Зал открылся неожиданно. Собственно, его и залом-то нельзя было назвать — так, огромное, неправильной формы пространство. Высоко вздымающийся потолок и белые световые шары на нем — тремя концентрическими кольцами. Неровные стены, уже не бетонные, а из серого, грубо обтесанного камня. И из того же камня пол. После бугристого, пупырчатого бетона он даже казался гладким.

А посередине зала — широкое, не менее трех локтей в поперечнике возвышение. Точно камень пола здесь, в центре, принялся расти вверх и остановился, не пройдя и локтя. Подобравшись ближе, Яська увидел массивную железную крышку, местами тронутую ржавчиной. Крышка плотно примыкала к камню, и лишь с дальней стороны виднелся огромный замок. Опечатанный сургучом. Сейчас эта печать совсем не напоминала шоколад, скорее, нечто другое. Яська сдавленно хихикнул и тут же прикусил язык. Да уж, подходящее место для смешков…

— Мы пришли, — глухо заговорил Леон. — Мы в Пещерном Зале. А это — Драконий колодец. Мы — всего лишь сторожа. Хранители. Наша работа проста, проверить, все ли в порядке, не пытался ли кто открыть…

— А зачем? — Яська совершенно не понимал, какому ненормальному придет в голову пробраться сюда, в мертвое каменное царство.

— За тем, что внутри. Скоро ты все поймешь. — Он наклонился к крышке и резко сорвал печать. На секунду мигнули белые шары, выплеснулась изо всех углов тьма. Но лишь на секунду — свет сейчас же вспыхнул вновь.

— Ну ладно, теперь по правилам полагается открыть. И убедиться в сохранности содержимого.

Он ухватился обеими руками за крышку, поднатужился, крякнул — и стальной диск медленно, с глухим скрежетом повернулся на невидимых осях. Открылась черная дырища, пахнуло затхлостью и чем-то еще — то ли землей, то ли гнилью.

Леон склонился над колодцем и осторожно поводил над ним ладонью, словно пробуя что-то невидимое наощупь. Потом облегченно вздохнул.

— Можете посмотреть, — повернулся он к Яське и Ларе. — Только недолго. А то всякое случается…

Колодец одновременно и тянул, и отталкивал. Словно чей-то голос беззвучно кричал в голове: отвернись, не смотри, не надо! Но Яська, конечно же, нагнулся к темному кругу. Не для того он прятался под парусом, не для того нарывался на внеплановую трепку, чтобы сейчас позорно отступить. Он должен знать, что там, внизу.

Внизу были зубы.

Вернее, не просто зубы — клыки. Всякие: и огромные, больше локтя длиной, и мелкие, точно у дворовой псины, они валялись вперемешку, почти до самого края наполняя колодец. Желтые, кривые, точно рыболовные крючки, и, как ему показалось, невероятно острые. Яська, если бы захотел, легко мог коснуться их рукой…

— Да, — все так же спокойно проговорил Леон. — Это и есть они. Зубы дракона.

— Какого еще дракона? — опешил Яська. — Настоящего?

— Игрушечного, — желчно усмехнулся Леон. — Что ж, пришло время тебе узнать. Это время приходит ко всем. Раньше ли, позже… В общем, отойди от колодца и слушай.

…Все это походило на страшную сказку, но очень скоро Яська понял, что Леон говорит всерьез. Не было в его голосе привычного ехидства, а только одна усталость. И еще какая-то горькая виноватость, когда ничего уже не исправить, и остается одно — кое-как жить.

— А где они убили его? Здесь, на Запретке? — почему-то именно этот вопрос вертелся сейчас на языке.

— Что ты, — махнул рукой Леон, — где это было, никто уже и не помнит. Может, того места, ну, где его отравили, теперь вообще нет.

— А кроме зубов, от него что-нибудь осталось? Ну, шкура там, когти?

— Дракон — это прежде всего зубы, — наставительно произнес Леон. — Я же тебе объяснял, дракон — это вовсе не огромная ящерица. И то, что он огнем дышал, тоже не главное. Попробуй все-таки вникнуть. Знаешь такое слово — символ? Ну, он и был таким вот символом. Только живым. И пока он жил, люди убивали друг друга.

— Как это? — недоверчиво присвистнула Лара. — Как это — друг друга? Ведь это же люди, живые. Ну я понимаю, корову там, свинью… Курицу… У тех души нет. Но вот чтобы собаку или кошку… У меня просто в голове не укладывается… А ты говоришь — людей.

Яська тоже не понимал, как такое возможно. Ну ладно, всякое случается, люди порой сердятся друг на друга, ругаются всякими дурными словами, а то и подерутся. Яське и самому иногда приходилось давать сдачи, особенно вредному рыжему Ксанфу из соседнего двора, и кровь, бывало, из носа текла, и фингал расцветал под глазом. Но чтобы насмерть… Понятно когда родители наказывают, это больно и обидно, но, во-первых, если разобраться, то за дело, а во-вторых, это опять же не навсегда. А вот проткнуть человека насквозь, чтобы вытекла и впиталась в песок густая, темная кровь… Такого просто не могло быть. Да, в свои двенадцать он прекрасно понимал, что смерть ходит рядом. Люди умирают от старости, от болезней… хотя и редко, почти все болезни вылечивают. Что на острове, что на Континенте. Об этом показывали по телеку. Ну и море, конечно, с ним шутки плохи. Бывало, шаланды не возвращались к своим причалам. Но тут уж что поделаешь, стихия. Древние люди думали, что морской хозяин злится, бьет трезубцем по волнам, и случаются бури. Но теперь-то всем известно, что и море, и воздух, и огонь — это просто сильные, но неразумные животные. У любого пса или коня ума побольше. Так что не зевай, будь осторожен, следи за собой. Другое дело — дракон. Яське не верилось, что он вообще когда-либо жил, но вот ведь доказательства — острые, желтые, наваленные горой до самого верха.

— Вот потому и не понимаете, что дракон мертв, — холодным тоном ответил Леон. — В каждом человеке жило это безумие… Ну, как бы маленький такой дракончик, меньше ящерки. Невидимый, конечно. Обычными глазами. Но они-то, аргонавты, смотрели совсем иным зрением. И тогда Ясон понял, что у всего на свете есть центр. Ну, возьмите что угодно — оно устроено типа колеса. Есть втулка, она вращается в оси, от нее расходятся спицы, к ободу. И оттуда, из центра, течет сила… и поддерживает. Ну, короче, они поняли, что раз есть маленькие дракончики — должен где-то быть и большой дракон, настоящий. И если его убить, тогда сдохнут и мелкие. И люди станут жить мирно.