Засланец божий 7 (СИ) - Гриб Роман. Страница 53

— Посмотрим тогда, что ты на это скажешь… — пробормотал я себе под нос, начая закипать от бессилия, плюс придали силы и уверенности в своих действиях воспоминания о том, как он обезглавливает маму.

С этими словами я достал из астрального кармана чернодыровое ядро и зарядил перчатку-генератор. Еще минус один час на таймере до полного слияния, на который уже было полностью и целиком насрать, и я «вспоминаю», как качать ману от всех своих собутыльников из иных миров. Благо, что способности «мастера-спиртоеда» засчитывали за оных даже тех, кто пожрал моего благословленного винограда, и шкала маны тут же ушла в бесконечность. Положив руку на Лехин наплечник, чтобы генератор считал его за союзника, я почувствовал, как Миюффт прижимается ко мне, обнимая со спины. А ментальный канал передал информацию, что сделала она это с той же самой целью.

«Твой барьер растворится от таких мощных потоков маны» — грустно прошептала она в чатик.

«Главное, чтобы тело раньше времени не растворилось.» — усмехнулся я в ответ, и активировал берсу с параметром на живучесть, настроив туда единичку с двадцатью нулями. Не знаю, как эта цифра называется, и как-то похер. В момент активации способки мне показалось, что мою душу вывернули наизнанку, а тело обуглилось до самых костей. Благо, что Миюффт обезболила своими способностями, а живучесть, раздутая до пиздецовых цифр, за секунду отрегенила все обгоревшее мясо. Усмехнувшись, я кивнул сам себе и принялся перекачивать всю доступную мне ману в левую руку.

По когтям пробежали мощные искры, тут же превратившие железный шарик в черную точку, принявшуюся стремительно расти. Мана сперва текла с заметной натугой, но постепенно легчало. Я чуть ли не физически ощущал, как раздуваются линии маноканалов, и вместе с этим таймер обратного отсчета взбесившись, отсчитывал минуты с секундной скоростью.

Не знаю, каким образом там что в черных дырах работает. Да что там, даже ученые до конца еще этого не знают. Но перчатка продолжала работать даже тогда, когда черная сфера на руке раздулась до локтя. Все это время Ананси продолжал лупить по защитному куполу. Отставив руку в сторону, чтобы не задеть союзников почти метровым черным шаром, я ощутил, что Леха начал дрожать.

«Чего с тобой, Лех?» — поинтересовался я.

«Наши силы иссякают.» — сильно уставшим тоном ответил он. — «Стреляй в него и уходи. Я постараюсь его еще некоторое время поотвлекать. Попробуй напасть на логово Крона, пока все будут думать, что ты тут. Вдруг удастся.»

И в этот самый миг закончился «Гнев Божий». Что называется — дежавю. Утихшее сияние открыло нам вид на огромную воронку со склонами из светящегося расплавленного камня. И мы посреди этого моря булькающей магмы на небольшом островке, защищаемом от расплавления Лехиным куполом. И прямо в воздухе перед нами стоит Ананси, положив ладони на защитный пузырь со злорадной ухмылкой на ебальнике. Немного позади, за его спиной висел без единого следа от Гнева его жучара. Увидев черную дыру, выражение Анансиновой морды сменилось со злорадной на удивленную, а в следующий миг его морда познакомилась с черной сферой поближе.

Освободившись от сгенерировавшей ее клешни, черная дыра стремительной черной молнией пересекла пространство, даже не заметив помехи в виде бога обмана, втянув его в свои недра, и помчалась в сторону жука, втягивая в себя тут же устремившиеся к ней потоки расплавленного камня, притягиваемые ее гравитационным полем. Врезавшись в хитиновую морду этого транспортного средства, черная дыра устремилась в его глубины, просто поглощая гигантскую тушу, закручивая ее в себя ее по спирали. Остановившись где-то на середине искореженного тела, снаряд взорвался, устроив над воронкой второе подобие божьего гнева. А я резко почувствовал острую слабость и головокружение. Мана показала дно, сожрав последнюю порцию на берсу, а я без сил упал на колени. Рядом, покачнулся и упал на одно колено Леха, а защитный купол начать дрожать.

Неожиданно, перед нами открылся портал, из которого вышел и встал на воздух… Ананси. От увиденного голова закружилась с утроенной силой. Сука, все зря!!!

— Сволочи, такую мощную аватару уничтожили. — грустно вздохнув, не открывая рта, произнес бог обмана. — Даже сам Гуал Вакалар бы не разобрал, где оригинал, а где подделка.

— Только не говори, что вы знакомы? — из последних сил прошептал я, не желая думать, что оркорак мог быть на их стороне.

— Конечно знакомы, дурик. Я ведь Третий. Неужто не додумался у Глазика спросить про меня ничего? Хотя, чего ж это я. Ты, Шестой, никогда усидчивостью не славился. Как был пофигистом, так и остался. Но ты молодец, да. Все четко по сценарию сделал, как планировалось. Ну, да ладно, пошли уже в клетку. — вздохнув, похлопал ладонью по защитному пузырю Ананси, от чего тот лопнул, Леха без сознания грохнулся на землю, а я ощутил мощную волну жара и вакуум, попытавшийся меня вывернуть наизнанку. Воздух, как и было обещано, полностью испарился.

С этими словами он ступил на наш островок и легким движением ноги спихнул бессознательного Леху в расплавленный камень. После чего взмахнул рукой, и последнее, что я увидел перед тем, как потерял сознание, это мелькнувшую перед глазами странную пленку, окружившую меня в виде пузыря, и таймер до слияния разумов, показавший одиннадцать часов.

Глава 35

И вновь картина маслом: «Голоса на привале». Уже знакомый мне астероид, ныне разрушенный приспешниками Крона. И вся старая компания, шесть морд. Сефоттин, Гуал, три Норны и я-Вакх. Вот только старушки сошли со своих кресел в кои-то веки и сейчас вместе с нами стояли вокруг подставки с «глазиком», возложив на него свои руки. На шарике даже места столько не было, сколько на нем сейчас было рук, так что ладони лежали и друг на дружке. Каждый занимался своей частью программирования реальности, в частности я сейчас надиктовывал одному человеку строчки одной песенки, для одной рок-группы. Да, сейчас не родились еще ни человек, ни группа, и до их рождения еще не одно тысячелетие. Но в свой час они появятся, и создадут группу Septem Voices и одноименную песню, если перевести название группы: «Семь голосов». По некой иронии судьбы, их будет при этом не семеро, а шестеро, как и нас.

«Вот и все, Мать Земля, мы отбились от предков,

Поменяли обычаи и простили заветы.

Мы забыли рождение и в лицо вам хохочем,

Мы краснеем от солнца и чернеем от ночи.

Здравствуй, Небо Отец, мы лежим под тобою!

Знаем совести эхо ты навечно укроешь

От бесплотных надежд, и от душ неспасенных,

И от всех тайн людских, нам судьбой принесенных.»

Признаюсь честно, я этого не сочинял, это все младшая из Норн, та, которая все время молодится. Пятая. Почему пятая? Глазик особо не заморачивался и, когда создавал наши души, тупо пронумеровал их. Тем более, что и самого понятия «имя» в те далекие-далекие времена не существовало в солнечной системе. Откуда тогда были цифры? Откуда-то извне, от творца. Личности как таковой у души нашего Солнца и не было, но из каких-то гораздо более древних воплощений, более древних, чем даже наша вселенная, у этой души были простые понятия о том, что существуют слова, цифры и в принципе — разумная речь и математика. Тогда, еще в другой реальности, эта душа была живым разумным существом, и после смерти отошла в аналог наших чертогов смерти к своему богу, ставшему в последствии нашим творцом. Тот создал нашу вселенную, а души своих верных последователей воплотил в звезды, планеты, галактики… А сам куда-то съебался. Не то спать, не то на дачу.

«Кровь как сок на губах, все засохнуть не может.

Неужели конец и ничто не поможет?

И никто не заметит, что были мгновения,

Когда шепота грохот перешел в песнопения,

Превратился от слова ко слову в молитву

За еще уцелевших, за последнюю битву.

И за тех, кто остался лицезреть это чудо -

Как по собственной воле все пришли ниоткуда.»

Не настолько прям пророческие слова, но это про грядущую последнюю битву. Еще более последнюю, нежели та, после которой я отрубился и погрузился в пучину воспоминаний в очередной раз. Приукрашено — мама не горюй! А перешедший в песнопенья шепот — это метафора нашего сиюминутного шепота вокруг шара. Когда-то, через много-много лет, этот наш шепот превратится в песни, и некто Денис Синюхин услышит строчки: