30 чашек кофе (СИ) - Евдо Анна. Страница 11

Он промочил горло остатками кофе.

— Пустое место, уверенное в своей исключительности, — он кончиками пальцев подцепил её, сделав петельку руками. — Вот смотри, с твоими стихами: ты спокойно делишься со мной, соглашаясь с подсказками и не забывая отметить мой вклад, хотя убей, не понимаю, как из брошенного мною слова ты создаешь невообразимое послание. А там всё единолично, причём якобы завуалировано, но грязно и некрасиво.

— Выходит, со мной можно дружить и иметь дело, — тихо проговорила она, крепче надавливая на подушечки его пальцев.

— И бежать босиком по лужам. Дальше, — он переплёл их пальцы.

10. Свобода (28 мая)

— Доброе утро! — она сверкнула глазами, приветствуя его лёгким взмахом руки.

— Доброе! — он поднял свою в ответ, рассматривая её.

— Учитывая, что дистанцию держу именно я, мой вопрос прозвучит странно, но очень хочется его задать, — без предисловий выдала она и уткнулась губами в кулачки.

Он на секунду замер.

— Как будто с места в карьер перешла, — он присел. — Задавай.

Она выпрямилась.

— Тебе любопытны мои вирши, обескураживает прямота. А чисто внешне есть то, что тебя во мне привлекает?

Она удерживала его взгляд, который становился всё глубже. Вот уж точно орехово-мшистые омуты.

— Ты на меня иногда так смотришь, что я хочу прикрыться, — произнесла на выдохе.

— Ты тоже так на меня смотришь. Иногда. Только я хочу, напротив…раскрыться.

От взглядов стало жарко дышать. Она натянуто усмехнулась, пытаясь разрядить уплотнившуюся между ними атмосферу.

— Уверена, тут ты не будешь банальным и не начнешь нахваливать привычные женские прелести.

Он провёл пятерней по волосам, ухмыльнулся.

— Я, конечно, могу высказаться о своём впечатлении и по этим частям, — она закатила глаза. — Но оправдаю твою уверенность во мне, — он протянул руку и обхватил пальцами её запястье. — Вот моё в тебе мурашковое восхищение. Меня вообще клинит на слове «изящная» применительно к тебе. Твои запястья, — он пленил и второе, — изящные и притягивают магнитом. Я могу наблюдать за их движениями беспрерывно. Я тебя почти не трогал. Коснулся вскользь, задел. А ощущение, словно могу воспроизвести тебя с закрытыми глазами.

Он озвучивал всё то, что она обозначала мысленно. Подобное даже немного пугало. И манило вдвойне.

— Откровенность за откровенность, — он нежно погладил её кожу большими пальцами, улавливая убыстряющийся трепет пульса. — Нашла что-то особенное для себя во мне?

— Я с первой секунды залипла на твои губы, — судорожно сглотнула, улыбнулась и оторвала от них взгляд. — Но это предсказуемо. Меня привлекает твой кадык. Он ухает вниз и стремительно, не успев упасть, взлетает ввысь. Вибрирует на твоё волнение. Будоражится и будоражит. И я таю, завораживаю сама себя на таком откровенно показательном мужском достоинстве.

Он выгнул бровь, его пальцы дрогнули, словно обжегшись. Она улыбнулась шире.

— Именно так. Мужской ум, мужской взгляд и мужской кадык — настоящие притягательные мужские достоинства для меня.

Она отняла руки, потому что принесли их заказ. Он неохотно отпустил.

— Ты сильно занят до обеда?

Он весь подобрался в ожидании.

— Ты меня с ума сведёшь своими неожиданными вопросами! — он глубоко вдохнул. — Есть одна договоренность на десять часов. А что?

— Прокати меня по городу после переговоров.

Он не поверил тому, что услышал. Она поглядывала на него, пока он пытался осознать её просьбу-предложение.

— Ты — мой личный мираж. Я перенесу время встречи, иначе, боюсь, ты исчезнешь, — он смотрел на неё недоверчиво.

— Обещаю, что не исчезну, — она оставалась серьезной, хотя глаза улыбались. — Если здесь же в двенадцать, успеешь?

— Пообещай, что придёшь.

— Паш, я тебя ни разу не обманывала ни в чём, — она сама нашла его руку, пожала её. — Прекращай.

— Хорошо, — он хлопнул себя по бёдрам, — в двенадцать на крыльце.

Настя зашла в магазин, заправила дома куриный суп и вернулась к кофейне. День выдался тёплым и ясным. Так же тепло и ясно было на душе. Она сама делала шаг навстречу, ощущая волнение вместе с зарождающейся уверенностью.

Павел уже ждал у дверей. Протянул руку и прикоснулся к её щеке.

— Мираж не растаял в туманной дымке, — вспыхнула Настя от этого невинного и столь чувственно-красноречивого жеста. — Поехали?

Он улыбнулся, кивая и охватывая её всю взглядом. Поддерживая под локоть, подвёл к автомобилю и помог сесть внутрь.

— Ты хочешь куда-то конкретно? — уточнил он, когда они расположились в прохладном салоне и пристегнулись.

Она откинула голову на подголовник кресла.

— Хочу просто прокатиться. Если надумаешь продемонстрировать свою любовь к скорости, можно вильнуть на объездную.

Он кивнул и тронулся с места.

— Сама водишь?

— Вожу, но пока без машины. Продала, чтобы свести к минимуму необходимость залезть в долги по квартире. Иногда езжу на папиной.

— Хочешь порулить? — он сам удивился своему спонтанному приглашению.

— Не-а, — она полностью запрокинула голову, — хочу, чтобы ты меня вёз, хочу скинуть обувь, высунуть ноги в окно и балдеть от чувства вольной полётности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Они покрутились по маленьким улочкам и вышли на главную.

— Я люблю иногда без цели поколесить по городу, влиться в его темп и ритм, — отметила Настя, не отрывая взгляд от остающихся позади зданий, площадей, парков и сквериков.

— Обогнём его по трассе и вернёмся с другой стороны, — он мазнул по ней взглядом, притормаживая у светофора.

— Скорость я тоже люблю, — она повернулась к нему. — Она дарит свободу, шквал ощущений, острых и сиюминутных.

— Тогда погнали, — он снова прикоснулся к её щеке.

Они выбрались за город. С набором скорости отключались посторонние шумы, глаз отдыхал на раскинувшихся до горизонта полях и кайме леса на границе неба и земли.

— Ещё бы добавить громко музыку и а-а-ааах! — протянула Настя.

— Любишь что-то определённое для дороги?

— Сейчас бы выбрала Шэнайю Твейн с её I Feel Like a Woman*, открытое окно и голос на волю.

Он опустил стекло с её стороны. Она засмеялась и выставила руку, купаясь в стремительном потоке воздуха. Вдруг раздались знакомые аккорды. Она резко обернулась. Он нашёл в интернете нужную песню и выставил звук на максимум.

Ветер играл её волосами, она излучала счастье, подпевая припеву: Oh, oh, oh, I wanna be free — yeah, to feel the way I feel… Man! I feel like a woman! (О, о, о, я хочу быть свободной и чувствовать себя как сейчас! Боже, я чувствую себя женщиной по полной!)

Павел вёл автомобиль и любовался её безудержностью. Свободная блузка с широкими рукавами на манжетах-резинках облепляла тело под натиском залетающего в салон ветра, волосы разметались и норовили постоянно упасть на лицо, а она со смехом откидывала их назад, на несколько секунд скручивая в жгут и снова отпуская порхать без ограничений.

— Как так получается, что неожиданный утренний компаньон становится ближе друга и родственника, а люди, которые знают тебя с рождения, никак не хотят принять тебя просто самой собой, и вздыхают как на непоправимую данность? — прокричала она, перекрывая свист ветра и музыку.

— Не знаю. Кто-то свыше распорядился таким образом, — он показательно шлёпнул себя по лбу. — Так вот каков ключик к тебе. А я-то делал ставку на кофе.

Чем ближе они подъезжали к кофейне, тем тише становилась Настя. Она спокойно сидела, глядя на городской пейзаж, положив одну руку у основания стекла, другая же расслабленно покоилась на её колене. Они уже молчали какое-то время, но складывалось впечатление, что она затихла изнутри. Павел припарковался и развернулся к ней, беря её за запястье и обхватывая второй рукой пальцы.