Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП) - Хиггинсон Рейчел. Страница 32
— Сомневаюсь, что справлюсь. Прости.
— Подумай об этом, — сказал он умоляющим тоном. — Подумай о песне. Я напишу тебе после Миннеаполиса, и мы посмотрим, что у тебя получится.
— Ты, вероятно, только потратишь время.
На это раз, когда он наклонился вперёд, он схватил мою руку и удержал её в своей. Его большой палец прижался к нежной коже моей ладони. А тёплые, грубоваты пальцы крепко обхватили мои.
— Как будто этого достаточно, чтобы я остановился.
Я облизала неожиданно пересохшие губы, всё моё тело задрожало от его слов. Его взгляд опустился и проследил за тем, как мой язык прошёлся по нижней губе.
Боль.
В выражении его лица промелькнула боль.
Я встала, выдернув свою руку из его хватки. Я больше ни одной секунды не могла вынести здесь с ним. Сердце ускорилось у меня в груди, в ушах зашумело, а голова закружилась. Это было уже слишком.
Он был для меня слишком.
— Я подумаю, — пообещала я, схватив сумку и свитер.
— Ты уходишь? — сказал он требовательным тоном, столь же шокированный, как и я.
— Мне надо идти.
— Не беги от этого, Кловер.
Он имел в виду себя? Песню? Этот чёртов бар? Господи. Стараясь не смотреть ему в глаза, я отошла от стола.
— Мне надо идти.
— То же самое ты сказала и в прошлый раз.
Он решил сейчас напомнить мне об этом?
— Прости. Это… это для меня слишком.
— Тебе лучше привыкнуть к этому, Кэловей. Я никуда не уйду. Не в этот раз.
Я выбежала из бара. Побежала через площадь. Добежала до отеля, где я забрала свою машину у швейцара, одновременно прячась от Бреннана, который ходил взад-вперед в холле, точно сердитая гиена.
Я перестала бежать только тогда, когда смыла с себя эту ночь в душе, после чего глубоко зарылась в свои одеяла.
Малачи. Моё сердце отбивало неровный ритм, что странным образом отражалось на моём дыхании. Неужели я только что провела с ним вечер? А ещё ругалась, пререкалась и спорила с ним всё это время?
Неужели я думала, что я смогу его вынести?
Ведь я не смогла. Я не смогла вынести эту песню. Как и эту ночь. Как и его.
Было глупо думать, что пятилетнего перерыва хватит, чтобы стать достаточно сильной.
Я никогда не была достаточно сильной. Малачи всегда был моим надрывным концом.
И эта песня должна была уничтожить нас, так же как и пять лет назад, и превратить всё в одну сплошную яркую трагедию.
ГЛАВА 11
На следующий день я вошла в "Свежие Пионы" на двадцать минут раньше обычного. Я не спала. Вообще. И я не могла оставаться наедине с собой ни секунды дольше.
Тея стояла за рабочим столом, который занимал большую часть пространства за кассой, и украшала декоративную белую лейку ярко-розовыми маргаритками. Она удивлённо посмотрела на часы и сказала:
— Я думала, ты опоздаешь? Или ты говорила, что придёшь раньше, а я всё перепутала?
— Нет, я говорила, что задержусь. Я не могла уснуть.
Она нахмурилась, посмотрев на свою композицию, и поправила высоту цветов.
— Ты точно говорила, что собираешься не спать всю ночь и провести её с мужчиной. Надеюсь, поэтому ты и не спала.
Я бы посмеялась, если бы моя ночь закончилась как-то иначе, и я бы не сбежала от своего нехорошего бывшего парня и того ужасного, сбивающего с толку, разговора, который полностью опустошил меня.
— Всё было совсем не так. Я была не с Адамом.
Тея продолжила рассматривать цветы.
— Я так и думала.
Её прямота застала меня врасплох.
— Тея!
— Не пойми меня неправильно, детка, но Адам едва ли похож на мужчину, из-за которого женщина не будет спать всю ночь.
Я сощурила глаза, готовясь защищаться. Я ещё толком не успела переступить порог, а она уже оскорбляла моего парня. Типичная Тея, но, тем не менее, сейчас у меня не было на это настроения.
Почувствовав на себе мой свирепый взгляд, она махнула рукой.
— Я хочу сказать, что он относится к тому типу мужчин, которые укладывают тебя в кроватку не позже девяти, потому что у вас обоих с утра дела или что-то такое.
Я отвернулась от неё и засунула свою сумочку на полку под кассой.
— Это не значит, что до девяти вечера не происходит ничего сумасшедшего.
— О, мне ли не знать, — она засмеялась. — После операции мы с Энди давно уже перестали быть совами. Но это не значит, что мы не можем протестировать его новое бедро на прочность.
Я закрыла уши руками, хотя и не смогла сдержать смех.
— Не рановато ли для историй про то, как старички занимаются сексом?
— Вот теперь я точно знаю, что вчера тебе не повезло.
— Тея! — снова воскликнула я.
— Извини, — на этот раз тон её голоса действительно стал извиняющимся. — Ривер написала мне про группу и рок-звезду, и у меня разыгралась фантазия.
Ривер. Ну всё, это был последний раз, когда я делилась с ней секретами о своём прошлом.
Или знакомила своего босса с кем бы то ни было из тех, кого она могла очаровать и сделать своими друзьями.
— Не злись, — произнесла Тея умоляющим тоном. — Нам всем так хотелось бы знать кого-то известного. Она просто не могла об этом молчать. У неё было два варианта: либо рассказать мне, либо позвонить в "Энтертейнмент Тунайт" [3]. Я сказала ей, что безопаснее всего рассказать мне.
— Вы обе хуже всех.
— Но ты же всё равно нас любишь?
Я сморщила нос, задумавшись. В конечном счете, я вздохнула и сдалась. Как она и предполагала.
— Наверное.
Она закончила украшать лейку маргаритками и отодвинула её от себя. Тея знала всё о правильном ракурсе. Она говорила, что вблизи всё смотрится хорошо, но очень важно отойти на некоторое расстояние и рассмотреть композицию под разными углами. А потом действовать по наитию.
Это была одна из причин, почему я так сильно её любила. Она была кладезем практических советов и приобретённой мудрости, смешанных с непринуждённостью и стремлением заниматься тем, что она хочет. Она была замужем за Энди уже сорок пять лет. И её короткий серебристый блонд был самой крутой стрижкой, что я когда-либо видела на женщине под семьдесят. Она стала мне бабушкой, которой у меня никогда не было, но которую мне всегда хотелось иметь.
Её любила даже моя мама.
— Я серьёзно, ты выглядишь ужасно, милая моя. Расскажи мне всё.
— То есть эти тёмные круги у меня под глазами не просто тень?
Она насмешливо фыркнула.
— О, дорогая, как бы нам всем хотелось, чтобы это было так.
Вот чего у Теи было не отнять, так это того, что она была дико честна со мной.
— Если быть до конца откровенной, всё прошло не очень хорошо. Первые три часа мы, по сути, тупо смотрели в стену. А потом сделали перерыв на обед, во время которого чуть не убили друг друга.
— Ты была не до конца откровенна, — поругала она меня. — Я хочу знать детали. Все детали.
Её маниакальный смех немного насторожил меня, но не он стал причиной того, почему я не могла заставить себя выложить ей всё подчистую. Я долгое время росла с сильной потребностью защищать Кая. Ещё будучи ребенком, я хранила все его секреты. И с возрастом они становились всё серьёзнее и всё непристойнее, но я всё равно оставалась закрытой коробкой, когда дело касалось его.
Но сейчас — в особенности сейчас — когда в его жизни не осталось для меня места, я испытывала ещё большее желание защитить его.
К тому же я не могла объяснить ни одно из событий прошлой ночи. Я знала лишь одно — всё это случилось. И мне не хотелось, чтобы другие люди пытались объяснить мне всё это.
Даже те, которых я любила.
Я облокотилась руками о стол, подперев рукой подбородок, и выдержала её взгляд, не чувствуя раскаяния.
— Никаких подробностей не будет. Прости. Что же до всего остального, думаю, я просто разочарована. Всё это время я думала, что мы сможем нормально разговаривать. И два дня назад идея того, что мы будем мирно работать вместе, не казалась мне безумием. Теперь я точно знаю, я сумасшедшая. Я сумасшедшая, потому что считала, что мы с Малачи сможем нормально поговорить, не взбесив друг друга. Я сумасшедшая, потому что думала, что смогу снова начать сочинять песни после стольких лет. И я просто супер-сумасшедшая, потому что сбежала. Опять.