Слепое счастье - Хмелевская Иоанна. Страница 44

— Открывать! — нетерпеливо требовала разгорячённая Шпулька.

— Чем? Ничего же не подходит. Даже поддеть нельзя, так плотно прилегает.

— Собственно говоря, надо в милицию сообщить.

— Ага! Заберут и ничего нам не покажут. А я хочу знать, что там внутри!

— Я голодный как зверь! — неожиданно заявил Янушек. — Отнесём его в кухню. Можно есть и рассматривать сколько угодно.

— Правильно. А то у меня совсем руки окоченели.

Ребята кончали поздний обед, разглядывая закрытый наглухо таинственный ящик, когда до их слуха вдруг донёсся какой-то новый звук. Все замолчали и прислушались. Из подвала доносились шипение и свист, слабые, но явственно различимые.

Все повскакали с мест и помчались вниз. До подвала, собственно говоря, они не добежали. Столпившись на последних ступенях лестницы, охотники за привидениями изумлённо смотрели, что там творилось.

Из просверлённых в столбе дырок под огромным давлением со свистом вырывался пар, который с силой ударял в противоположную стену и клубами расходился по помещению. Давление пара менялось, и струи били то сильнее, то слабее, свистя и шипя на разные голоса. Пару все прибывало, он начинал подниматься по лестнице, в подвале же ничего теперь не было видно.

— Здорово ты угадал, будто что-нибудь да получится, — похвалил Янушека слегка обалдевший Зигмунт, отступая вверх по лестнице.

— Но не бренчит, — ответил побледневший от волнения мальчишка.

Клубы пара заставили ребят вернуться в кухню. Здесь все было спокойно. Пар по лестнице уходил прямиком в бальную залу.

— Похоже, мы произвели рекордное привидение, — неуверенно заметила Тереска, слегка оглушённая неожиданным эффектом.

— А нельзя ли это как-нибудь остановить? — с беспокойством спросила Шпулька. — Сейчас сюда все сбегутся и отберут у нас ящик.

Янушек тут же её поддержал.

— Правильно. Давайте ещё раз попытаемся открыть, пока не поздно.

Через два часа в замке уже находилась милиция, пожарная команда и до крайности изумлённый Ковальчик со всей своей семьёй, оторванной от праздничного стола. Замок тонул в серебристых клубах пара. Святая Катерина показала себя во всей красе. Двое сантехников, один — от милиции, другой — от пожарников, попытались овладеть ситуацией, разыскивая соответствующий вентиль. Безрезультатно. В подвал проникнуть было невозможно, а уж тем более что-либо там разглядеть. Жуткий переполох продолжался аж до тех пор, пока предоставленная сама себе топка в котельной не погасла, и пар перестал вырываться из дырок в опорном столбе.

Наконец и железный ящик, с которым возились все это время, удалось вскрыть…

— Зря мы этот столб просверлили, — недовольно заявил Зигмунт на следующее после весёленькой ночки утро, поглощая завтрак, переходящий в обед. — Сам удивляюсь, как мне такое в голову взбрело? Я уж не говорю, что жизнью рисковали: пар под давлением, а мы в эти дырки заглядывали. Но что это нам вообще могло дать?

— Разве тебе мало дало? — удивился Янушек.

— Даже с избытком… Я не о том. Мы могли попасть совсем на другую трубу, а тогда ничего бы и не было.

— Да не в том дело. На фига мы со столбом возились, ведь бумаги из ящика прояснили все дело! И так бы о столбе узнали, без всякого сверления.

— Я-то надеялась, что в ящике окажется нечто необыкновенное, — разочарованно протянула Шпулька. — А там — одни бумаги, и больше ничего!

— Ну, ты даёшь! — возмутился Зигмунт. — Ведь это бесценная находка! Вся документация чокнутого графа! Теперь все прояснилось, дух, можно сказать, накрылся, а Ковальчик на седьмом небе от счастья. Слушай, а что там в столбе было-то? — обратился он к Янушеку. — Ты же при этом присутствовал.

Вскрытый в верхней части опорный столб оказался сооружением весьма оригинальным. Состоял он из трех вертикальных труб, причём две из них являлись несущими конструкциями, а третья служила трубой центрального отопления. Янушек наблюдал за работами с величайшим интересом, жутко заинтригованный источником потусторонних звуков. Результат опыта, проведённого уже глубокой ночью, вполне оправдал его ожидания.

— Стрельнуло, чтоб мне лопнуть, как из пушки! — делился он впечатлениями. — Две железяки и кусок дерева. Прокладка с гайкой и такой кубик. Они в самом низу валялись и, представляете, как пар классно их поднимал! Начинал с прокладки, затем летел кубик, а в самом конце — гайка. А наверху ударяли по другой деревяшке, что там болталась на одном болте.

— А на кой черт графу та деревяшка наверху?

— Этого никто не знает. Они тоже удивлялись. Вообще всему удивлялись. Такой системы они в жизни не видали. И совсем это не средневековый столб, его граф сам делал.

— Ага, это мы из документов уже знаем. Получи они бумаги раньше, совсем не пришлось бы столб вскрывать.

— Вот именно, — с удовлетворением сказал Янушек. — Так бы я и не узнал, что там было. А дерево не струхлявилось, потому что было пропитано чем-то, чего и вовсе на свете нет. Наверное, изобретение графа. Нам бы такой состав, говорили, вода не берет, огонь не берет. Очень хорошо, что мы им раньше бумаг не показали.

— Одно меня утешает, что хоть центральное отопление действует, — грустно вздохнула Шпулька. — Правда, каким образом, я не понимаю. Из того, что они говорили, я ни слова не поняла.

— Слова они говорили очень даже интересные, — одобрительно заметил Янушек.

— Эти-то я как раз поняла, а вот технические — нет.

— Все просто, — объяснил Зигмунт. — Отключили графское изобретение от остальной системы, и дело с концом. Нашли по его чертежам тот вентиль в подвале, тоже замурованный. Маньяк какой-то: все замуровал. Он там устроил что-то вроде термостата. При малом давлении не действовало, а как сторож раскочегарит, начинало пропускать. То же и при большом перепаде температур. Потому-то оно и включилось, когда кирпич украли и в зале сделался холодильник.

— Это же надо! — воскликнула Тереска. — Смотрите! Правильно мы угадали, что дух завёлся от холода!

— Как же никто этот системы не обнаружил?

— Во-первых, никто не видел документации, которую граф, как он сам написал в приложенном письме, спас от варваров. Во-вторых, таких вещей до войны у нас вообще не делали. А в-третьих, их всех ввёл в заблуждение октябрь.

— Октябрь? В каком смысле?

— Ковальчик — человек обязательный. Перед каждым отопительным сезоном проверял, все ли в порядке: растапливал вовсю котлы, а затем гасил. На эту проверку никто не обращал внимания, дух же, естественно, — появлялся. Никому и в голову не приходило связать одно с другим.

— Вот откуда святая Катерина! — обрадовалась Тереска. — Перед тем как уйти в гости, тоже раскочегаривал на всю катушку, чтобы спокойно праздновать свою годовщину свадьбы! Ага, чуть не забыла… Я уже знаю, что это за ренессансный дворик. Оказывается, он недостроен. Граф собирался сделать галереи, идущие вокруг, а терраса должна была быть застеклённой. Ковальчик об этом знал, сам слышал, как граф кому-то жаловался, что теперь такие трудности со стройматериалами и что никак не может закончить. Теперь — во время войны, значит.

— Ну, знаешь! — недовольно произнесла Шпулька. — Не мог твой Ковальчик, что ли, раньше рассказать? И не тебе, а тем специалистам, что замок прочёсывали?

— Так его же об этом никто не спрашивал. А про трубы он и вовсе не знал.

— Нравится мне этот граф, — заявил Янушек. — Так дело замутить какими-то глупыми трубами даже я не смог бы! Да! А не замёрзли они, потому что Ковальчик погоду предсказывает лучше всякого Гидрометцентра. Всегда знал, когда похолодает, и начинал топить заранее. Ни разу не ошибся. Во всей округе этим славится.

— Ну, теперь я спокоен, — произнёс, помолчав, Зигмунт. — А то, боюсь, пришлось бы мне здесь навеки поселиться и разгадывать тайну. Выгнали бы меня из училища… А так даже жаль, что надо возвращаться. Ну да ничего не поделаешь: завтра начнут съезжаться покалеченные специалисты…