Звездная пыль (СИ) - Гейл Александра. Страница 19

Вопреки ожиданиям, танцевал отец Вита прекрасно. Лучше, чем сын, что я отметила не без злорадства.

— Удовлетворите мое любопытство, отчего вы решили посвятить себя балету? — начал Михаил, играючи кружа меня под музыку.

— Я полюбила балет с первого урока, — пожала я плечами. — Но едва сказала маме, что хочу танцевать всерьез, она очень разозлилась. Тогда вмешался отец и разрешил мне заниматься сколько душе угодно. Просто назло. Он любил красивые жесты. Особенно если они не требовали никаких усилий. А я по детской наивности верила, что папа меня поддержал, так гордилась и занималась еще старательнее. Когда опомнилась, прошло много лет и пути назад уже не было. Да и не хотелось.

— Вы на них злитесь? На родителей? Дети часто жестоки к своим родителям. У меня три сына, и все они терпеть не могут и меня, и друг друга. Вит единственный, кто это умело скрывает. Скажете, я паршивый отец?

Если он ждал сочувствия, но точно не на ту напал. Ночь, когда я увидела распростертое и окровавленное тело отца, оказалась двойным ударом. Да, мама здорово отличилась, но и отец тоже. Он хотел уйти, не сказав мне ни слова. Бросить ради другой женщины. Причинить ребенку боль можно очень многими способами, и я не собиралась утешать Михаила Астафьева.

— Скажу, что вряд ли хуже моего, а это уже неплохо, — ответила я уклончиво.

— А вы интересная девушка, — прищурился Михаил и задумчиво взглянул в сторону сына.

Почувствовал? У меня чесалась кожа от взгляда Вита. Он следил за нами практически неотрывно. Я чувствовала его взгляд всем телом и несколько раз смотрела в его сторону, удостоверяясь, что не сошла с ума. Вот и на этот раз во время очередного поворота взглянула. Он пил шампанское и пытался прожечь во мне дыру. Во всяком случае одежда, кажется, уже дымилась и собиралась упасть к моим ногам, оставив хозяйку обнаженной. По коже поползли мурашки. Снова. Как это было неловко: гореть одним мужчиной, танцуя с другим. Скорее бы все закончилось! Кто придумал такие длинные песни?

— На вашем участии в новой постановке настоял мой сын? — неожиданно прямо спросил Михаил, очевидно, заметив переглядку.

— Простите, но я не совсем понимаю, — попыталась я увильнуть.

— На том, чтобы вы танцевали Кристину, настоял Вит? — тут же конкретизировал Михаил, не позволив мне увильнуть.

Внутри все буквально заледенело, и я ответила то единственное, что было правильным:

— Главную партию во втором составе мне отдал балетмейстер, при всех. Подробности приватных разговоров мне неизвестны.

Да, я соврала, но только потому, что опять не понимала правил, по которым идет игра. Не все ли равно, кто ходатайствовал за меня как ведущую солистку? Я ради роли с Витом не спала, а если бы и спала, то уж точно не из-за нее… От дальнейших расспросов меня спас исключительно завершающий аккорд музыки, и в голове прозвучало: «Аллилуйя!».

— Наталья, — не позволил мне произнести стандартную фразу благодарности Михаил. — Я должен извиниться за свою прямолинейность. Уверяю, вам не о чем переживать… в любом случае.

Он мне не поверил, но я посчитала это несущественным и, скомканно поблагодарив, сбежала. Чувствовала себя мячиком для пинг-понга, который не только перекидывают между собой, но еще недоуменно спрашивают: «зачем так с тобой?».

Признаться, реакция отца Вита меня удивила. Он не выглядел злым, скорее — обеспокоенным, такого не ждешь. Он предположил, что сын заинтересовался какой-то рядовой балеринкой, помог ей с теплым местечком, но… не разозлился, скорее расстроился, заволновался. Почему?

«Не имеет значения, — напомнила я себе, — семейные дела Астафьевых меня совершенно не касаются».

Решив, что бокал шампанского как прикрытие мне точно не помешает, я подошла к столам, но не успела взяться за фужер, как рядом нарисовался тот самый человек, о котором я собиралась не думать. Взял тарелку, начал набирать виноград, будто это случайность. Молчать у него получалось отлично, но я всем нутром чувствовала, что он чего-то ждет. Точно так же, как тогда, у театра.

— Спонсором балета являетесь вы или ваш отец? — спросила я, бросив на Вита короткий взгляд.

— Финансовые активы принадлежат семейной компании, — сухо сообщил он.

— То есть следует ждать наплыва остальных ваших родственников? Братьев? Дядюшек? У вас они есть?

Насмешливый взгляд, но вопрос остался без ответа, и я невольно вспомнила совет погуглить на досуге семью Астафьевых. Видимо, придется.

— Ваш отец считает, что партия досталась мне за… определенные заслуги… перед вами. Вот я и решила уточнить, во что это выльется и какой вес имеет его слово против вашего.

После такого заявления губы Вита изогнулись в веселой улыбке.

— Не переживайте за свое теплое местечко. Отец очень терпим к… мужским слабостям. Думал, это понятно каждому, кто имел честь познакомиться с Леленькой.

— С кем? — опешила я.

— С Леленькой. Этой непроходимой дурой, которую отец потащил в койку, едва дождавшись совершеннолетия, а затем и вовсе надел на палец кольцо. Ему нравится одаривать женщин всеми возможными способами. Потому я более чем уверен, что он не тронет вас, равно как и не поймет моего благородства.

Переварить услышанное оказалось очень непросто. Циничная оценка поведения Михаила перемешалась с новостью о том, что выставить меня на улицу ночью, вдоволь наобжимавшись, оказывается, благородно.

— Буду благодарна, если вы навсегда забудете об этом… благородном инциденте, — прошипела я. — И тем более не будете напоминать при случае.

— Отчего же, если вы надели то самое платье? — огорошил меня Вит.

— Я надела то самое платье, потому что оно у меня одно! Как найду время и средства — обязательно обновлю гардероб, — почти рявкнула я на него и отчего-то покраснела.

Меня терзали те же мысли. Кажется, я еще ни одну тряпку не стирала столь усердно — до израненных костяшек пальцев. Она будто навсегда впитала запах моего унижения.

— Ах точно, такой разговор уже был, — подметил Вит. — Ну, думаю, если вы еще раз потанцуете с моим отцом, он в благодарность пересмотрит контракт.

Это было по-настоящему грязно и, кажется, не только я это поняла. Господин спонсор номер один мрачно взглянул на меня, будто раздумывая, извиниться или нет, но я не дала такой возможности. У меня с прощением сложные отношения.

— Что ж, этот вариант куда более предпочтителен. Тем более что он танцует лучше вас.

Ну идиотка я, что поделать, но мне было рядом с ним больно. Даже разговаривать — больно! В ответ на дерзость меня наградили таким взглядом, что все нутро заледенело. Я уже приготовиться держать удар, ведь Вит ни за что бы не оставил подобный выпад без ответа, как вдруг к нашему тесному междусобойчику присоединился Дэн.

— Добрый вечер. — Более «удачный» момент он выбрать не мог. — Адам передал, что на выходных намечается съемка промо к новому балету.

Многозначительный взгляд в мою сторону. Он это серьезно? Мало того, что в разговор влез, так еще забыл о такой штуке, как инстинкт самосохранения.

— Денис Стаховский, наш премьер, — коротко представила я его Виту, вспомнив о вежливости и подавив желание послать Дэна подлизываться к кому другому. Или хотя бы без моего участия.

Но тот уже с готовностью пожимал Виту руку. Посмотрев на это дело, я отправила в рот парочку виноградин, делая вид, что мне ничуть не обидно. Кажется, Дэн расспрашивал о съемке, и следовало прислушаться, но я не могла себя заставить. К тому же на нас начали многозначительно коситься. Дэн со мной, а не с Дианой? Новость века. Решив заканчивать этот парад абсурда, я поспешила разобраться с формальностями и покинуть мужчин:

— Вит, передайте, пожалуйста, флористам благодарности. Букет прекрасен.

По взгляду Дэна я поняла, что допустила своего рода оплошность. Танцорам нашего спонсора представили как Виктора, а я назвала его уменьшительным именем, что означало: мы действительно общались за спиной труппы и мне позволили некоторую фамильярность. Плохо, очень-очень плохо. Ну что ж, проверим Дэна на преданность: если завтра на зеркале в гримерной появится надпись «шлюха», то с премьером дел вести не будем. Я так увлеклась своими переживаниями, что чуть не пропустила ответ: