Тени прошлого (СИ) - Квилинская Амалия. Страница 10

Она наконец оторвала лицо от моей мантии и подняла на меня заплаканные глаза. Мне почему-то в этот момент вспомнились мигающие далекие звезды. Как же давно я их не видел.

— Тогда, если выбирать мне, то я хотела бы стать героем как вы.

Я грустно улыбнулся.

— Роль героя не по мне девочка.

— Но и на маньяка вы не похожи, как и на самоубийцу. — Убийственная логика. Вот ты и попался в ловушку собственных слов. Молодец. И признаваться уже не хочется под таким обнадеженным взглядом.

Я откашлялся и неловко перевел разговор на другую тему:

— Что ж раз уж ты определилась, давай выдвигаться. Банкет нас ждать не будет.

— Но я не хочу чтобы меня видели… Пока… — Оживившаяся было Элиз вновь отстранилась и закрылась.

— Если не хочешь, то пускай. Я посажу тебя в задней комнате. Помнишь небольшую дверь за преподавательским столом? Вот там и переждешь. Думаю, с нашими блюдами я не сильно задержусь.

— А что с ними не так? — Элиз кулачком оттерла мокрые глаза, и я протянул ей свой платок.

— Слишком жирная пища вредна для здоровья. А потом у нас будет достаточно времени чтобы встретиться и переговорить с мистером Филчем.

— Зачем? — Теперь на ее лице проявилось недоумение. Ну надо же какое разнообразие однако. Похоже ей не хватало небольшой встряски.

— Заберем твой чемодан. У этого скряги никогда ничего не пропадает, даже спустя десять лет.

***

Хм, кажется я переборщила с ролью жертвы. Нет про страхи и мерещащиеся на каждом углу кошмары я не соврала. Тут я наоборот была предельно честна. Кроме некоторых подробностей о содержании моих ночных ужасов. Зачем профессору знать, что во многих из них он лично играет не последнюю роль? Причем и в роли жертвы, и как он сам выразился, маньяка? Но вот с «депрессией» и обиженной жизнью я явно перегнула. Или наоборот, чересчур вжилась в роль?

На самом деле все события последующие после моего пробуждения воспринимались мной отстраненно. Я как будто наблюдала все это со стороны, в то время как разум с холодной отрешенностью отгородившись от страхов и кошмаров, просчитывал возможные варианты дальнейшего развития событий. На самом деле все это время я потратила на проработку плана моей дальнейшей жизни, по крайней мере на год вперед. Его создание не только систематизировало знания, но и помогало успокоить и взять под контроля то и дело выскакивающее из груди от страха сердце.

Но я логично предположила, что со стороны моя вполне нормальная жизнь может показаться странной. Пускай и только всего одному человеку. Но все странное порождает сомнения. Пускай профессор Снейп лучше беспокоится о моем душевном состоянии, чем начнет думать о возможных нестыковках моего рассказа.

Кстати рассказать о ночи, в которую меня прокляли все же пришлось. Как я и предполагала, вопросами меня засыпали еще в ту приснопамятную встречу в директорском кабинете. После того как было принято решение о моем новом распределении на факультет. Строить из себя хорошую девочку мне было не впервой. Только со Снейпом я позволяла себе несколько приоткрыть свои тайные мысли, что он похоже ценил. Но он так же как и Макгонагал думаль обо мне только сквозь призму стереотипа «хорошей девочки». На счет Дамблдора я не была уверенна. За его добро-лукавой улыбочкой мало что можно было распознать, только то, что он сам хотел показать. И не мне тягаться с этим гроссмейстером людских судеб.

Что я делала в коридоре после отбоя? Хотела отнести книги. Не хотелось, чтобы однокурсники видели, что и у кого я брала.

Видели ли нападающего или возможно запомнила какие-либо приметы? Нет, напавший на меня волшебник прятался в тени или возможно воспользовался чарами сокрытия. Я видела только быстно метнувшеюся ко мне тень приблизительно моего роста, но ничего более четкого вспомнить не могу.

Что еще могу вспомнить? Как выронила книги, пытаясь достать палочку и звон битого стекла, а потом короткую вспышку.

И тут Дамблдор как нарочно поднял вопрос с флаконом. Откуда я узнала, что разбилось именно стекло? Как далеко от меня это произошло? Чувствовала ли я сопутствующий этому аромат или что-либо еще? Вопросы посыпались из мерзопакостного старичка как из рога изобилия. И на все их я должна была дать предельно исчерпывающий и правдивый ответ. Меня спасло только то, что никто не задал мне самую страшную для меня сейчас формулировку.

Я боялась даже не признаться в содеянном, а того как после этого посмотрит на меня профессор Снейп. Он точно меня не простит. Такие как он не прощают. Даже несмотря на то, что в целом я не хотела ничего плохого ни для кого. Но мой свежеиспеченный родственник может расценить такой поступок как предательство. И не посмотрит на то что я безмерно его уважаю и дорожу его вниманием. Точно выкинет на улицу как собаченку и ни одно проклятие ему помехой не станет. Я четко отдавала себе отчет в том, что сейчас скорее всего деканом Слизерина руководит чувство преподавательского долга и уязвлённая гордость человека, не сумевшего справиться со сложной головоломкой. Не более. В остальном он ничем не обязан рядовой школьнице.

После того допроса, а ничем другим это я назвать не могу, еще неделю приходила в себя. Все же нервную систему нельзя поддавать таким нагрузкам иначе я действительно скоро заделаюсь ярой психопаткой.

Сквозь приоткрытую дверь доносился гул голосов и перезвон посуды. Меня никто не видел сквозь эту щель, а я могла спокойно наблюдать за происходящим в зале. Смотреть на него из-за спин преподавательского состава было действительно странно. Вся эта феерия красок и радости виделась будто бы со стороны. Как вся моя нынешняя жизнь. Вверху пролетел Почтибезголовый Ник. Он весело рассмеялся и с залихватским кличем нырнул в одно из особенно больших блюд на столе Хафлпаффа. Не ожидавшие этого ученики с возгласами отпрянули в разные стороны, а кое-кто даже упал с лавки.

Я невольно усмехнулась. Жалко, что я не могу быть там, среди всех. Не могу так же весело смеяться, подтрунивая над однокурсниками. Не могу поведать о проведенном лете. Не могу пожаловаться на свои печали. Даже словом перекинуться не с кем. Я здесь среди стольких людей, и я одна. Но не стоит врать себе. Даже находясь по ту сторону двери в прошлом, я всегда была одна. Не случалось как-то со мной веселых дружеских посиделок, откровений или совместных приключений. На Когтевране всегда больше ценили знания и умение их добыть чем дружеское общение. А зная о том, кто мои родственники, ученики и вовсе обходили меня стороной как какую-то парию.

Тут мой блуждающий в воспоминаниях взгляд уткнулся в идеально прямую спину, обтянутую черной мантией. Снейб сидел казалось совсем неподвижно, только иногда подкладывая себе в тарелку одно из рядом стоящих блюд. Он ел молча. Остальные преподаватели буд-то и вовсе забыли о его существовании. Как-то раньше я не обращала особого внимания на взаимоотношения между преподавателями. Но это наблюдение тем не мение немного подняло мне настроение — в своем одиночестве мы были по своему очень похожи.

Началась торжественная часть распределения. Торжественную речь Макгонагалл слушала без интереса, вяло пожевывая тыквенный пирог. Чего я собственно не видела? Но неожиданно слух выхватил имя «Малфой». Я чуть не свалилась со стула. Неужели…

К табурету, высокомерно глядя по сторонам шествовал белобрысый прилизанный мальчишка. После логичного вердикта шляпы, он довольно направился к столу Слизерина, где его уже радостно встречали соученики. Ну надо же, неужели я могла забыть о том, что в отличии от меня для остальных время не останавливалось. Вот и у Нарциссы с Люциусом подрастает смена! А казалось совсем еще недавно качала это мелкое, пускающее пузыри бледное недоразумение на руках. Растут же дети…

Ностальгически вздохнув я едва не пропустила еще одно знакомое имя. Отпрыск четы Поттер. Тот самый что стал причиной гибели Лорда. Я попыталась вжаться в щель чтобы рассмотреть мальчишку детальнее, но не увидела ничего примечательного кроме торчащих во все стороны темных волос на его затылке. Конечно же, как и в случае с Драко, результат был предсказуем. Торжеству гриффиндорцев не было предела.