Как проучить шотландца, или Любовь на вересковом поле (СИ) - Шторм Наташа. Страница 11
– Ладно.
Я нашла в вещах холщёвую сумку, которую собрала мне в дорогу тётушка. Разложив на столе мягкий хлеб, мясо и яблоки, кивнула старушке.
– Лэрд может экономить, сколько угодно. А мы с тобой будем жить достойно. Составь мне компанию.
Нянюшку долго уговаривать не пришлось. Хитро подмигнув, она сняла с закопченной полки пыльную бутыль.
– Виски. Ты как, хозяйка?
Я махнула рукой.
– Наливай, только кружки ополосни.
Когда в кухне появился Кайл, мы с нянюшкой просто умирали от хохота, катаясь по столу.
– И сколько лет ему было?
– Лет пять. Рака от пиписьки мы с его отцом отцепили, но Кайл в озеро уже не лез.
Мой муж стоял в дверях, хмуря брови.
– О, явился! Вот умора! А я и думаю, почему твоё достоинство, как у коня? А это рак тебе оттянул?
Нянюшка хохотала, разливая остатки огненной воды в сколотые кружки.
– Допилась, жена? А ты, старая, совсем мозгов лишилась?
Нянюшка подбоченилась.
– Орать будешь на своих муч-муж-жланов, а нас, девочек, оставь в покое.
– Оставлю, как только буду уверен, что вы обе спите.
– Спать? Не-ет! ― я помахала в воздухе пальцем. ― Я отказываюсь спать на том вонючем матрасе. Требую новый, а лучше перину. Я дочь лорда и не потерплю…
Нянюшка встала на мою сторону.
– Мы не потерпим! Нам нужно два матраса, а ещё душистое мыло и масла.
Кайл побагровел.
– Если не угомонитесь, прикажу привязать вас к столбу, обеих.
– Только попробуй! ― рука сжалась в кулак.
– Только попробуй! ― кивнула нянюшка.
Неожиданно её тело обмякло, голова упала на стол, и я услышала громкий храп. Моя боевая подруга покинула поле битвы, но я собиралась сражаться.
– Ты гадкий неотёсанный болван. Как тебе в голову пришло привести меня в свинарник?
– Оставим разговоры на завтра. А сейчас я устал.
Абсолютно не церемонясь, муж перекинул меня через плечо и понёс наверх. Прислонив моё прекрасное тело к стене, достал из тумбы два пледа. Один кинул на матрас, а вторым призывно махнул в воздухе, мол, ложись, жена, укрою. Нет. Я не хотела спать на колючей шерсти. Уж лучше на кухне, как нянюшка!
Виски действовало постепенно. И сейчас то самое действие достигло пика. Комната начала вращаться всё быстрее. Потеряв равновесие, я провалилась в пустоту.
Глава 4
Утро началось с тошноты и головной боли. Я это уже проходила однажды и дала себе торжественное обещание никогда не пить гадость гадостную. Но вчера… Я так расстроилась… Пошевелившись, облизала пересохшие губы, мучительно пытаясь вспомнить, что успела наговорить мужу. Кажется, нянюшка рассказывала какую-то смешную историю из его детства. Открыв глаза, я моментально проснулась и заорала. Огромный жирный паук спускался с потолка прямо на меня. Мгновение, и, забившись в угол, я уже тряслась и рыдала.
Кайл влетел в комнату, держа в руке огромный палаш.
– Что произошло? На тебя напали?
– Напали? Да! ― слёзы застилали обзор, но я всё же сфокусировала зрение и ткнула пальцем в сторону весело раскачивающегося паука. ― Вон он, убей его немедленно!
– Кого, жена? Ты бредишь?
Идиот!
– Совсем ослеп? Там паук, жирный и противный.
Кайл рассмеялся и смахнул страшного зверя рукой. Я проследила траекторию полёта отвратительного существа и завыла сильнее, когда мерзкая тварь, стукнувшись об пол, доковыляла до щели в стене и скрылась. Я знала, что паук сейчас зализывает раны и обдумывает месть. Лично я так бы и поступила на его месте. Возможно, ночью он явится с отрядом таких же мерзких дружков. Нет, нужно переселяться, немедленно.
– Довольна? ― Кайл засунул меч в ножны.
Стараясь не смотреть в сторону проклятой щели, я сползла на пол. Вопрос вертелся на языке, и я решилась.
– Послушай, а у пауков хороший нюх?
Мужчина выгнул бровь.
– Что ты имеешь в виду?
Я покраснела.
– Только то, что… Если я переселюсь в другую комнату, не найдёт ли он меня по запаху?
– Делать ему больше нечего. Да и чем тебе не нравится эта комната?
Чаша моего терпения переполнилась.
– Всем. Решительно всем. Отвратительный матрас, кровать, которая, того и гляди, развалится на куски, пыль, грязь, пауки. И это ты называешь домом? Твои люди ленивы и нерасторопны. Думаю, и в бухгалтерии у тебя полный хаос.
Кайл открыл рот и долго приходил в себя.
– Вот в бухгалтерии у меня полный порядок. А с остальным жить можно.
– Можно? Вот тогда и живи с остальным. А я найду себе другую комнату, приведу её в божеский вид и буду жить нормально. Слышишь? Нор-маль-но!
Оттолкнув мужа, я направилась искать комнату. Боже! Лучше бы я этого не делала! Через час я чхала, вычёсывая гребнем паутину из волос. Спустившись вниз, разбудила нянюшку. Старушка смотрела подслеповатыми глазами, пытаясь вспомнить, кто я, и как тут появилась.
– Где все?
Женщина перевела взгляд на тёмные окна.
– Так спят ещё!
– Спят? Ты считаешь нормальным, что все спят, когда хозяйка уже час, как на ногах?
– Хозяйка? Кто это?
Я готова была рычать и топать ногами.
– Хозяйка стоит как раз перед тобой и очень хочет видеть всех обитателей, немедленно.
Нянюшка пожала плечами.
– Тогда звони в колокол над часовней.
– Веди!
Укутавшись пледом, я вышла во двор и завыла. За ночь столько снега навалило, что преодолеть несколько ярдов до часовни казалось делом сложным, даже нереальным. Но не отступать же теперь!
Ныряя по колено в сугробы, я пробралась в часовню, лишённую двери. Было ясно, что тут давно никто не служил, и никто не возносил молитвы. Обогнув полукруглый зал, поднялась на колокольню. Верёвка покрылась коркой льда. Тем не менее, я умудрилась заставить язычок колокола ударить о его основание. Ровный гул разнёсся по равнине, и тишина. Я потянула за верёвку ещё раз и ещё. Я звонила и звонила, пока во двор не высыпали люди. Зевая, кутаясь в пледы, они молча уставились на меня, словно видели впервые. А… вот и муженёк появился. Не прошло и года!
– Жена? Что ты там делаешь? Немедленно слезай. Разве не знаешь, что звонить в колокол можно в двух случаях, если пожар, или на замок напали.
Я подошла к перилам.
– Считайте, что напали, давно напали. Их было двое: лень и безразличие. Но с сегодняшнего дня всё будет по-другому. Женщины займутся женскими делами, а мужчины мужскими.
Высокий толстяк приосанился.
– Мы итак занимаемся. Замок охраняем.
– Вижу. Ни одного часового на стене.
– Лэрд, угомони свою жену. ― Старик с гривой седых нечесаных волос махнул сухой рукой в мою сторону.
– Угомонить? Не-е-ет! Я только начала. Так вот. Сегодня все займутся работой в замке. Мужчины починят мебель и натаскают воды. А женщины отмоют всё, с первого этажа до верхушки донжона.
В толпе раздался недовольный гул.
– А хозяйка права. ― Молодая женщина в белом чепце вышла вперёд. ― Я живу тут два года, как в хлеву. Знали бы мои родители, куда отдали меня, когда мой муженёк приехал свататься!
На моё удивление, дамы дружно поддержали подругу.
– Да мы совсем не лентяйки. Просто вёдра рассохлись, посуда растрескалась, а занавески и балдахины истлели. Нужно всё чинить.
– Так в чём же дело?
Мужчины зашевелились.
– А мы чего? Мы бы починили, да нужны гвозди и доски, кузня не работает, а мастерские завалились.
– К нам даже священник ездить перестал.
Что ж, всё было не так плохо, как мне показалось вначале.
– И как нам это решить?
Народ умолк. Теперь все взгляды обратились в сторону лэрда.
Кайл подбоченился.
– Нет. Я не открою кладовые. Если отдам запасы гвоздей, то мы не сможем по весне перекрыть крышу.
– Восстанови кузню.
– Кузнец помер.
– Найди нового.
– Думаешь, легко?
– Купи гвозди.
– Ни за что. Я не собираюсь тратить деньги на то, что уже лежит в кладовой.
Я выдохнула. Какой-то замкнутый круг.