В космосе холодно (СИ) - Духовникова Евгения. Страница 6

И окружающий мир перестал для неё существовать.

Потому что реальность перестала быть трёхмерной, мгновенно наполнившись всем тем пёстрым множеством образов и форм, что были доступны лишь примам.

В голосовом управлении больше не было нужды: корабль стал её продолжением, — или она стала одним из элементов корабля, сказать сложно, да это и не меняло сути: они стали единым целым, единой органичной системой: девушка-пилот и катер с искусственным интеллектом.

Примы искренне не понимали, как обычные люди могут обходиться без всего этого.

Как же это прекрасно! Как глоток холодного цитрусового сока в знойный июльский полдень, как первые капли долгожданного дождя, живительной влагой падающие на пересохшую почву, как золотисто-рыжие лучи рассветного солнца, робко касающиеся влажных заспанных облаков…

Оставив пустые сомнения, напрасные переживания, ненужные философствования, не задумываясь ни о прошлом, ни о грядущем, просто наслаждаться настоящим моментом…

Просто лететь.

На скорости мысли, со скоростью мысли…

Скорость была для неё всем. Только так она могла ощутить настоящую, подлинную свободу. Только так могла прочувствовать, что живёт. Лишь в такие моменты она чувствовала себя по-настоящему счастливой: когда пространство искривлялось, сминалось и съёживалось под мощными турбинами фотонно-кварковых двигателей, будто тонкая капроновая тюль под чересчур разогретым утюгом, когда звёзды слева и справа по курсу размазывались светящимися линиями, как на картинах поздних импрессионистов, а тёмная материя, пронизывающая всю Вселенную незримой пеленой, ощущалась как свежий морской ветер, бьющий в лицо.

Только до ближайшего моря было по меньшей мере двести центиллионов пути.

Сол даже не знала, если на Либере, куда она летит, моря — настоящие, природные моря, а не искусственные водохранилища, выкопанные для создания резервуаров с запасами пресной воды.

Но зато Сол прекрасно помнила вкус и запах настоящего солёного моря — того самого моря, на берегу которого некогда стоял её родной дом.

Помнила. И была не в силах забыть.

Стать пилотом мог далеко не каждый. Требовались долгие годы обучения и практики, сотни и тысячи часов налёта, глубокие познания в технике, не говоря уже о высокой скорости реакции, умении ориентироваться, анализируя множество переменных, хладнокровии и выносливости.

Стать прима-пилотом было невозможно. Примой нужно было родиться.

Нет, конечно, примы не были ни сверхлюдьми, ни полубогами, ни киборгами. Но одно отличие у них всё же наблюдалось. Крошечное отличие, любопытная особенность в генетическом коде, внешне не выражавшаяся никак.

Разница крылась внутри.

Обладатели специфического гена имели уникальные способности, недостижимые для обычных людей и свойственные скорее машинам, нежели живым существам: нечеловеческую ловкость, молниеносную скорость реакции, умение обрабатывать гигантские массивы информации в миллисекунды. А ещё — абсолютную память. Всё, что прима когда-либо видел или слышал, он помнил наизусть. Прима мог запомнить звёздную карту, взглянув на неё лишь мельком, а потом в точности воспроизвести по памяти вплоть до самых мелких деталей; мог решить уравнение, не прибегая к помощи калькулятора или даже листка бумаги с карандашом; мог производить в уме любые операции с числами, например, с ходу определить необходимый угол атаки, скорость и ускорение, чтобы аккуратно выйти на орбиту или нырнуть в гипер.

Но это было ещё не всё. Самое главное — примы могли взаимодействовать с компьютерами и другими электронными устройствами напрямую, без использования измерительных приборов, мониторов, экранов и датчиков: осязательные рецепторы примы считывали информацию с электрических импульсов, передавая нервным окончаниям, после чего мозг расшифровывал её и переводил в удобную для работы форму. Для этого был нужен всего лишь контакт с источником такого сигнала — любым открытым участком кожи.

Всё это давало примам колоссальные возможности.

Но у любой медали существует и обратная сторона. Для нормального метаболизма примам был нужен адреналин, много адреналина. Это была жизненно необходимая потребность: как потребность в кислороде у любого живого существа. Недостаток адреналина вызывал у прим состояние, похожее одновременно на голод и на депрессию, а длительное его отсутствие могло привести к необратимым последствиям и даже к смерти. Поэтому с самого детства примы неосознанно тяготели к занятиям, так или иначе связанным с определённым риском: экстремальным видам спорта, испытаниям и пилотированию межпланетных транспортных средств, работе со сложными механизмами.

Когда же Независимые гильдии пилотов одна за другой объявили о наборе пилотов из числа прим, почти все они восприняли это предложение с энтузиазмом и дружно пополнили стройные ряды покорителей космоса в белой униформе. Конечно, где ж ещё искать неиссякаемый источник драйва и азарта, как не в бескрайних просторах космических глубин?

Да, где-то, разумеется, оставались примы, избравшие иной жизненный путь, скажем, путь учёного или преподавателя, но то были единицы, исключения из правила.

О происхождении прим ходили самые разные слухи. Кто-то утверждал, что появление данного гена — следствие естественной мутации; иные отстаивали противоположную точку зрения: якобы примы были искусственно созданы в генетических лабораториях, а затем по какой-то причине эксперимент был свёрнут и закрыт, но перед этим — строго засекречен.

У обеих версий были свои сторонники и противники, и обе отвергались как учёными-генетиками, так и официальными властями, а при детальном разборе не выдерживали никакой критики. Действительно, ничто не могло объяснить то, что ген примы не передавался по наследству, его невозможно было воспроизвести в лабораторных условиях, а попытки внедрить этот ген в обычную человеческую ДНК не давали никакого результата. Говорили, что якобы эти эксперименты были продиктованы закономерным желанием создать побольше пилотов и финансировались Гильдией пилотов Первой префектуры, а когда все они закончились ничем, директора Гильдии обвинили в нецелевом использовании средств, превышении служебных полномочий и растрате. Всё, как и всегда: нашли крайнего, наказали и успокоились.

Впрочем, были и другие изыскания, спонсируемые структурами куда более могущественными, чем Гильдия пилотов, но в итоге все они были прекращены как не имеющие практической ценности, а прим, наконец, оставили в покое. Злые языки поговаривали, что примы — порождение тёмной энергии Вселенной, что мутация эта противоестественна и противоречит самой природе человека и что скоро примы переведутся сами.

Но вопреки ожиданиям злопыхателей, примы не выродились и не исчезли. Больше, однако, их также не стало. Интересно, что частота проявления гена не имела никакой связи с расами или нациями, не просматривалось также какой-либо зависимости от внешних факторов вроде климата планеты, её геологии, атмосферного состава и радиационного фона.

Со временем примы перестали быть диковиной и заняли в обществе свою уютную нишу в штате пилотов Гильдий, — благо что эта работа подходила им как нельзя лучше.

Годы шли, человеческая цивилизация разрасталась, дотягиваясь до самых отдалённых областей наблюдаемой части Вселенной; росло и население, и число заселённых планет, и, соответственно, трафики грузовых и пассажирских перевозок, — дефицит прим среди пилотов нарастал, ощущаясь всё сильнее и сильнее. Потому-то прима-пилоты и были на вес золота, впрочем, день их работы примерно столько и стоил.

Разумеется, везде где только можно было обойтись без прим, обходились без них: на региональных и даже на среднемагистральных рейсах, при перевозке грузов класса "B" и ниже, на хорошо обкатанных маршрутах, где вполне мог справиться тандем из опытного экипажа и искусственного интеллекта корабля. И всё равно прим не хватало — у каждого из них график был расписан на полгода вперёд, а тендеры на свободные смены проводились за два-три года.