Народ Тарха (СИ) - Бегоулова Татьяна. Страница 35

— Возьми меня в заложницы, иначе они тебя убьют.

Но парень не отреагировал: он ни слова не понимал на языке горной страны, да и не до этого было. Он медленно обнажил клинок, глазами следя за тем воином, что держал лук. Но тот лишь глумливо ухмыльнулся, целясь в Олеха. Но не успела его стрела сорваться с тетивы, как другая с белым оперением пронзила грудь лучника. Второй воин Томивоя испуганно вскинул глаза: в пещере Драконьей горы стоял парнишка и целился из лука ему в грудь.

Когда и второй воин Томивоя упал, сраженный стрелой Рогдая, Игошая вцепилась в руку Олеха:

— Надо уходить!

Но Олех молча, также как и перед этим Ферюзе, обмотал её за пояс веревкой и подсадил. У Рогдая вряд ли бы хватило сил поднять Игошаю — это не худенькая степнячка. Но Ферюзе вцепилась руками в веревку и, что было сил, помогала Рогдаю. Рыча и сопя, Рогдай все-таки поднял Игошаю.

Когда поднялся в пещеру и Олех, тогда только вся четверка огляделась, рассматривая свое убежище изнутри.

Как это было не удивительно, но пещера напоминала пасть дракона. Шипообразные острые наросты сильно смахивали на зубы. Особенно хорошо сохранились те, что располагались сверху. Рогдай пнул ногой один из шипов и уважительно хмыкнул — таким зубом запросто человека прокусить можно. А Ферюзе, оглядевшись, направилась к груде камней белого цвета, которые пирамидой возвышались посередине пещеры. Степнячка стала разбирать эту пирамиду, сдвигая тяжелые камни.

— Что ты делаешь, Ферюзе?

Девушка посмотрела на Олеха, потом на Рогдая:

— Эту пещеру мне показали духи. Здесь заперли Захру, — она указала на груду камней.

— Кто такая Захра?

— Это возлюбленная Спящего Великана. Она его разбудит, а я должна освободить её.

Игошая нетерпеливо дернула Рогдая за рукав и парень перевел ей слова Ферюзе. Горянка даже рот приоткрыла — как же она могла забыть! Нянька же рассказывала ей эту историю, старую легенду, которые многие считают выдумкой. Неужели это правда?

Как оказалось, под пирамидой из белых камней находился колодец, тоже заложенный камнями. Тут уже Игошаю и Ферюзе отодвинули в сторону: вытаскивать камни из колодца работа для мужчин. Нижние камни с одной стороны были гораздо темнее и на ощупь будто влажные. А до слуха находившихся в пещере уже доносились странные звуки: то ли журчание, то ли плеск воды, то ли чей-то тонкий жалобный плач. Под слоем камней показались доски, из-под которых все громче и отчетливее доносились царапающие душу звуки. Когда Олех поднял одну из досок ему в лицо словно дохнули холодом и сыростью. И вот уже все доски вытащены, а перед ними черный лаз из которого веет страхом, отчаянием и надеждой одновременно. И тут раздался звонкий голос Ферюзе:

— Дальше я сама. Не мешайте.

Девушка уселась прямо на камни возле открытого колодца и, закрыв глаза, затянула странную песню. Слов в ней почти не было, но были самые разнообразные звуки. Игошае казалось, что она слышала тонкие птичьи трели, пересвист и теньканье пташек. Рогдаю чудился свист плетки, а Олеху пение стрелы. Каждый услышал свое. Иногда эти звуки сменялись другими: то будто выпь кричит на болотах, то будто девица плачет в тоске по пропавшему возлюбленному. У Игошаи даже дрожь по телу пробежала и она в изумлении уставилась на девчонку: неужели это хрупкое на вид создание может издавать такие звуки?

А Ферюзе не видела и не слышала ничего вокруг. Она будто впала в транс и пела, свистела, завывала, раскачиваясь в такт одной ей известному ритму. Её ладони покоились на коленях, но пальцы иногда вздрагивали, скрючивались, впивались в колени.

Все это время Рогдай и Олех, которые сидели рядом с Ферюзе, напряженно прислушивались: им казалось, что плеск воды становится громче, ближе и в нарастающем гуле все меньше стона и плача, зато отчетливо слышится угроза.

Игошая тоже прислушивалась, но совершенно к другим звукам. Она подкралась к краю пещеры и осторожно выглянула, задержав дыхание. Как она и предполагала, пропавших двух воинов Томивоя быстро хватились. Еще несколько хвостатых стояли на каменной насыпи и настороженно оглядывались и прислушивались. Олех, который поднимался в пещеру последним, и не подумал убрать тела убитых. И если в том, кто убил мятежника, сомнений не было, то, кому принадлежали стрелы с белым оперением, еще предстояло выяснить.

В этот момент пение Ферюзе стало громче и воины Томивоя подняли глаза. Игошая отшатнулась, прижимаясь к стене пещеры. Случилось именно то, чего она так боялась — их обнаружили и теперь спастись нет никаких шансов.

Когда плеча Рогдая коснулась ладошка Игошаи, парень вздрогнул от неожиданности. Он повернул голову к горянке и Игошая поманила его пальцем. Рогдай поднялся и подошел к зеву пещеры. То, что он увидел, заставило парня нахмуриться. Несколько воинов Томивоя что-то обсуждали между собой и показывали на пещеру, из которой доносилось странное пение. Один из храбрецов решил попытать удачу и лично узнать, кто прячется в пещере. Не с первой попытки ему удалось набросить петлю веревки на каменный выступ. Но уже на середине пути чья-то рука её безжалостно перерезала, и воин-храбрец с воплем упал вниз. И хоть высота была небольшой, но видимо неудачное падение стало причиной того, что мужчина с болезненным стоном схватился за руку и смог подняться только с помощью других воинов. Рогдай, перерезав веревку, отскочил в глубь пещеры, увлекая за собой Игошаю. И вовремя. В зев пещеры влетело несколько стрел, но к счастью, не поразили никого своим жалом.

— Олех, кажется, мы попали в переделку.

Олех, окинув взглядом лежащие на полу стрелы, прислушался к нарастающему гулу под ногами:

— И ты даже не представляешь, Рогдай, в какую.

Он вытащил из своего мешка веревку и бросил её брату:

— Привяжись к одному из шипов, и Игошаю вместе с собой.

А сам, подхватив под руку Ферюзе, схватил вторую веревку, по которой они взбирались в пещеру, и стал крепко обматывать её вокруг степнячки. Вовремя. Пещера вдруг сотряслась, с потолка упало несколько мелких шипов. Олех закрыл своим телом степнячку, прижимая её к стене пещеры. Из черного зева колодца с невероятной силой вырвался поток воды, расшвыривая камни и сметая все на своем пути.

Рогдай одной рукой держался за каменный выступ, второй держал Игошаю. Им обоим не удалось удержаться на ногах. И если бы не веревка, их обоих просто смыло бы водой из пещеры.

Когда на головы воинов Томивоя полилась вода и полетели камни, те не на шутку испугались. Дрожь под ногами указывала на то, что происходит что-то ужасное и надо удирать со всех ног. С криками и бранью они побежали к Томивою. Кто-то кричал, что это все происки мятежников, кто-то решил, что ожил дракон, которого все считали легендой и выдумкой.

Поток воды все увеличивался, казалось, что он вот-вот заполнит всю пещеру и спрятавшихся в ней людей ждет неминуемая гибель. Олех спиной чувствовал всю силу и мощь стихии. Она неминуемо толкала его и степнячку к зеву пещеры, и вот они уже у самой кромки. Олех, убедившись, что неприятель убежал и им нечего бояться их стрел, помог Ферюзе перебраться из пещеры на небольшой выступ, где её не могла достать вода. Степнячка прижалась спиной к холодному камню, её ступни стояли на узком выступе, а рука вцепилась в ладонь Олеха. Веревка, которой Ферюзе была привязана, казалась девушке недостаточно надежной, другое дело крепкая рука любимого.

Рогдаю и Игошае повезло меньше — мало того, что бьющий в спину поток воды не давал им подняться на ноги, и они могли просто захлебнуться, так и за пределами пещеры не было ни одного выступа, на котором можно было бы спастись от разбушевавшейся стихии. Рогдай подполз к горянке и прокричал ей в ухо:

— Надо спускаться вниз иначе захлебнемся.

Игошая, превозмогая боль в ободранных о камни ладонях, подползла к краю пещеры и посмотрела вниз. Никого.

С большим трудом и риском захлебнуться Игошае все-таки удалось спуститься вниз. Она развязала мокрую веревку на поясе и подергала за неё, подавая знак Рогдаю. Но в этот момент вдруг раздался какой-то скрежет, и поток воды хлынул с удвоенной силой. Парень не удержался на ногах, его просто подхватил поток и понес вниз. Ладонь тут же обожгло от трения — Рогдая несло вниз, а он держался за веревку, как утопающий за соломинку. Парень разжал руки от резанувшей боли.