Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард. Страница 4

Доброй ночи, Элеонора. Уверен, что Мутти прощает тебя, и может даже скучает по тебе. Пока не узнает, чем ты занималась эти последние несколько недель. От меня она точно этого не узнает.

Я ещё раз бросаю взгляд на пряжку от ремня вурдалака. Она тяжёлая, как металлическая, но края со сколами, как у старого фарфорового блюдца. Даже самый тупой скупщик краденного в Лос-Анджелесе не дал бы за неё и десяти центов. Я швыряю её в темноту вместе с остальным хламом и принимаюсь за друзей Элеоноры, обшаривая их карманы, сумки и рюкзаки. Это не Таящиеся из Беверли-Хиллз [38], а лишь кучка попрошаек из Даунтауна [39], так что мне точно не светят королевские драгоценности. И всё же, сейчас туристический сезон, так что здесь примерно три сотни наличными, которые не сгорели, когда они обратились в пепел. Несколько косяков, корешков билетов в кино, ключи от машины, презервативы и ювелирные изделия для Элеоноры. Я выбрасываю всё, кроме драгоценностей и наличных. Грабить покойников может показаться жестоким, но это барахло им больше не требуется, а Стража не оплачивает сверхурочные. Кроме того, убивать монстров — моя основная работа. Вот как я на это смотрю — я ворую у мёртвых, как обычные люди прихватывают стикеры для заметок [40] по дороге из офиса.

Я выхожу на солнце и делаю вдох, чтобы очистить лёгкие от жирного дыма от сгоревшей плоти и пепла от тел. Я сижу на корточках, опустив голову и прислонившись спиной к сломанной двери кинотеатра, и просто дышу. Моё лицо и грудь покрыты тёмными кровоподтёками и изрядно перепачканы кровью, так что я выгляжу так, словно занимался борьбой сумо в кимоно из колючей проволоки. Моя обожжённая рука, которой досталось в гараже от Элеоноры, начинает шелушиться чёрной кожей. Когда я поднимаю голову, с меня не сводят глаз дюжина лиц, в основном пожилых мексиканок, держащих в руках футболки и оранжево-розовые шлёпанцы.

Я встаю, и женщины делают шаг назад, будто исполняют «Лебединое озеро». На вешалке в конце ближайшей стойки висит контрафактная футболка «Зловещие мертвецы». Я беру её. Женщина у рыночного кассового аппарата держит в руках неоткрытую бутылку воды. И её я тоже беру, и даю женщине двадцатку из тех наличных, что забрал у пожирателей саванов.

— Грациас [41], — говорю я.

— Де нада [42].

Она нервно кивает мне, к её лицу приклеена широкая улыбка «пожалуйста, убирайтесь отсюда к чёрту, пока мой мозг не взорвался». Я снимаю окровавленную рубашку, швыряю в мусорное ведро рядом с её кассой и надеваю новую рубашку. Прежде чем вернуться в кинотеатр, приканчиваю воду в три больших глотка.

В темноте зажигалка Мейсона вспыхивает с первой попытки, и как раз в тот момент, как сигарета начинает светиться, я слышу сирены.

Женщина из-за прилавка суёт голову в дверь.

— Эй, мистер.

Она указывает на улицу.

— Спасибо. Я слышу.

Она машет мне руками проваливать.

— Просто иди. Нет здесь неприятность.

— Здесь полно неприятностей, — говорю я ей, указывая внутрь кинотеатра, где оставил тела.

— Лос вампирос? — Нет неприятность. Беспокоить только туристас и пендехос [43].

Итак, они знали о стае. Лос-Анджелес из тех городов, где уживаются все. Эти дамы трудятся в дневную смену, а лос вампирос работают по ночам. Пока не тырят шлёпанцы, нежить, по всей видимости, является довольно приличными соседями. Грабители и дилеры научились держаться подальше. Чёрт, пока ты 24/7 носишь толстый шарф, это может быть одна из самых безопасных улиц Лос-Анджелеса.

Стоящая в дверном проёме женщина оборачивается к кому-то снаружи. Я слышу, как они общаются, но на самом деле не слушаю. Голос копа громкий и чёткий, и я знаю, о чём он спрашивает. Я достаю из кармана телефон, иду к телу Элеоноры и делаю подтверждающий ликвидацию снимок. Когда возвращаюсь в вестибюль, коп уже входит, держа руку на «Глоке». Увидев меня, он тянется к пистолету. Он довольно ловок, но для такой игры его тело совсем не подходит. Он много трудился над ним в тренажёрном зале, демонстрируя впечатляющие медленные мышцы [44], добиваясь сходства с Терминатором. Вероятно, он в состоянии выполнить подлый удушающий захват, но, держу пари, что даже эти старушки снаружи смогли бы его опередить. Я швыряю окурок, и тот отскакивает от его груди ещё до того, как он поднимает пистолет до уровня пупка.

Он кричит: «Замри!». Но я уже ускользаю в тень.

Попасть к Уэллсу — это всегда танец с бубнами. У ворот парни в костюмах проводят тщательный досмотр и проверку документов. Сканируют мою фотографию и отпечатки пальцев. Соскребают клетки с тыльной стороны руки для быстрого анализа ДНК и подтверждения вида. Затем им нужно позвонить внутрь для верификации, потому что у их ворот из тени может появиться ещё один парень.

Сегодня у ворот дежурят два агента. Один из них — обычный румяный новичок, который всегда у этих дверей, а второй — Дремлющий. Медиум на службе. Конкретно этот молод почти как охранник. Он тоже честолюбив. Я чувствую, как он оценивает меня. Большинству людей не нравится, когда читают их мысли. Меня это не беспокоит.

Когда я был ребёнком, то однажды взял на заднем дворе острый кусок дерева и ударил им одного из доберманов наших соседей. Пёс гнался за мной аж до конца квартала, а когда отстал, у меня по всей левой икре были кровоподтёки и окровавленные отметины от зубов. Мой отец был на подъездной дорожке, чиня старую «Импалу» моей матери, и всё это видел. Когда я спросил, почему он не остановил собаку, когда та кусала меня, он ответил: «Потому что ты это заслужил».

— Как звучала та фраза в «Мальтийском соколе»? [45]

— Прошу прощения? — спрашивает охранник. На его бейджике написано «Хьюстон».

— Богарт говорит: «Чем дешевле мошенник, тем цветастее его болтовня». Вы когда-нибудь думали об этом, обшаривая людей?

— Сэр, мы просто делаем свою работу.

— В курсе. Вот уже полгода я почти каждую неделю прихожу сюда. Ты в четырёхсотый раз очень тщательно рассматриваешь мои отпечатки пальцев и говоришь с тем же парнем внутри, который всегда даёт тебе один и тот же ответ. И меня всегда приглашают войти, верно?

— Сэр, мы должны установить вашу личность. Это обычная процедура.

— Ты знаешь, кто я такой. Или здесь появляется много людей, покрытых кровью и могильной пылью?

Это последнее заводит Дремлющего. Бездоказательное заявление личности. Кошачья мята для ищеек-медиумов. Я чувствую их, когда они просовывают свои призрачные пальцы мне в череп. Те щекочут у меня за глазами.

Есть два основных способа реагировать на шпика. Ты можешь отступить и очистить разум. Называть по именам всех президентов или пробегаться по таблице умножения.

Другой способ реагировать на медиумов, это приветствовать их. Открыв все двери и окна и приглашая в глубины своего разума. Затем хватай их за горло и тащи прямиком в Ад. Ну, я так поступаю. Это не обязательно. Дело в том, что как только вы завели их в свое сознание достаточно глубоко, то становитесь тем, кто сидит за рулём, а они оказываются пристёгнутыми к детскому креслу сзади.

Я устраиваю им грандиозную экскурсию по Даунтауну. Начинаю с первых дней в Аду, сплошное отвращение и паника. Даю им вкусить изнасилования психики. Эксперименты и выставки Человека-слона. Побыть лисой на конной охоте в лесах освежёванных пылающих душ. Затем несколько ярких моментов с арены. Убийства, одиннадцать лет убийств. Я даю им полное представление о том, что такое быть Сэндменом Слимом. Большинство из них не заходят так далеко.