Вечная молодость - Хмелевская Иоанна. Страница 18

То есть, я устроила в доме рассадник моли. Впервые в жизни, поскольку до тех пор эта напасть как-то обходила меня стороной. Я воевала с этой дрянью всеми способами, нафталином пахло даже на лестничной клетке, я всюду пихала наше отечественное мыло «Семь цветов», оно тоже воняло, а моль его нежно возлюбила; три зимних месяца два мешка с шерстью я держала на балконе, с тоской ожидая крепких морозов и с болью выбросив любимые старые тряпки. Это была война не на жизнь, а на смерть. Похоже, мне все-таки удалось одержать верх при помощи арабского же средства от тараканов, которое я привезла тоже из Алжира, дохло от него все, в том числе люди. Применив это средство, надо было помнить, куда не входить, чего не открывать, где не дышать. Однако моль в основном передохла, перегрызя до этого все, что попало на зуб.

Но со своим хобби я вовсе не покончила. У меня в планах ещё несколько декоративных ковриков.

Теперь речь пойдёт о всяких пустяках.

С большим сожалением вспоминаю, что в первом томе я забыла упомянуть об Анджейках. Известно, что я имею в виду: в канун святого Анджея, зимой, все ворожат, причём не ограничиваясь литьём воска, гаданий полным-полно самых разных.

У нас дома гадания организовывала всегда Люцина, которая вечно была генератором идей, особенно полезных в те времена, когда воска нельзя было достать ни за какие сокровища. Откуда-то в конце концов появился здоровенный кусок, который каждый год и использовали, оберегая, как бриллиант из короны. Кроме воска мы также пользовались скорлупками от грецкого ореха, которые пускали по воде со свечкой в серёдке, выставляли свои туфельки одну за другой. Обладательница туфельки, которая первой выходила за порог, должна была в наступающем году выйти замуж, что на мне и сбылось. Вытаскивали мы и билетики с предсказаниями. Можно было ни во что не верить, но в гадания на святого Анджея — обязательно.

В конце первого тома я обещала рассказать, как отомстила мне Янка за то, что я попусту съела первую весеннюю клубнику, так как из-за беременности клубника мне впрок не пошла и меня тошнило. Так вот, когда Янка ожидала своего сына Кшиштофа, мы с ней жили вместе на даче. У меня в то время уже был трехлетний Ежи, и я по долгу матери готовила ему каждый день манную кашку на молоке. Я уже не раз говорила о том, что от запаха кипячёного молока меня буквально выворачивает наизнанку. А тут Янка, которая всю жизнь обожала молочные каши и супы, стала меня просить, чтобы я каждое утро готовила кашку и для неё, так как сейчас ей это особенно полезно. Просто-напросто двойную порцию. И вот каждое утро, отвернувшись от плиты и зажав нос — поскольку двойная порция воняла вдвое сильнее, — я вытянутой рукой мешала в кастрюле проклятущую кашку. К счастью, своё прожорливое чадо мне кормить не приходилось: я выливала кашу в тарелку и звала его, а он с превеликим удовольствием лопал. Сварив кашу и посадив сына за стол, я будила Янку:

— Вставай, твоя кашка готова!

Ответом мне было сонное бормотанье, после чего Янка зарывалась лицом в подушку, и часа два я не могла её добудиться. Потом она вставала и приходила в кухню, где её ждала остывшая каша. Янка наклонялась к кастрюле, слегка зеленела, хватала кастрюлю за ручки, мчалась в уборную, выливала туда кашку и, если можно так выразиться, изливалась сама. Потом она со слезами выходила из сортира и жалобно просила меня назавтра снова приготовить ей кашку. Через неделю я делала это уже из чистого любопытства. По-моему, она за все лето, что мы прожили на даче, так и не съела ни ложки…

Кроме того, я совершенно забыла про Владека Марчинского.

Он был архитектором и работал у нас, наверное, на полставки, потому что появлялся с перерывами. Обворожительный человек, как правило, говорил очень мало, но зато все, сказанное им, имело глубокий смысл, и одно его высказывание я запомнила навек.

Меня тогда терзала страшная проблема, так как я была приглашена на именины Алиции Витека. Этих Алиций в моей биографии целых четыре, и придётся их тут всех перечислить и пояснять, которая из них кто, иначе выйдет полная неразбериха.

Одна Алиция, самая главная, это которая в Копенгагене, она фигурирует во всех моих книжках. Вторая Алиция, сперва невеста, а потом и жена Витека, встречается у меня только в некоторых книгах, но она личность настолько яркая, что её надо бы вставлять почаще. Третья Алиция не встречается нигде, потому как с самого начала, ещё в «Подозреваются все», я нарекла её Моникой, чего она сама пожелала. Наконец, четвёртая Алиция была женой Леся и переименована мною в Касеньку. А тут речь пойдёт о второй Алиции, которая тогда была ещё невестой Витека.

Так вот, на именины я была звана именно к Алиции Витека, и идти нужно было с подарком. Только цветы меня не устраивали, мне хотелось чего-нибудь другого. Знала я её тогда очень мало, дарить что-то сугубо личное было неудобно, с деньгами у меня было туго, и я не знала, как быть. Пришлось прибегнуть к помощи сотрудников.

— Слушайте, ребята, — сказала я им, вконец рас строенная, — посоветуйте, что бы такое купить женщине дешёвое, но бесполезное? С полезным как-то неудобно лезть, а на дорогое презренного металла не хватает. Ну?

Все задумались. Думали они думали, все безрезультатно. После очень долгого молчания заговорил Владек.

— Дешёвое, говоришь? — уточнил он.

— Дешёвое, — поддакнула я немедленно.

— И бесполезное?

— Бесполезное.

— И для женщины?

— Для женщины.

— Мыло для бритья…

В результате я отправилась с одними цветами.

В эпоху моей работы в БЛОКе там творилось множество интересных дел, и в числе прочего случилась мелкая, но поучительная история, имевшая прямое отношение к Алиции, которая Моника.

Её обожал Каспер, она же не питала к нему ни малейшей склонности. Не помню уже, по какому случаю — может, вскоре после свадьбы нашей сотрудницы Анки, мы задержались на работе втроём: Каспер, Януш и я. Вечер ещё не закончился, мы решили куда-нибудь пойти, лучше всего в ресторан «Конгрессный». И Каспер пал передо мной ниц, умоляя оказать ему услугу. Сперва заехать к Алиции-Монике и упросить её пойти с нами! Януш с интересом смотрел, что из этого получится.

Разумеется, я охотно согласилась. Мы и поехали. Жила Моника-Алиция в Средместье, добираться было две минуты. Она уже собиралась ложиться спать. Её особо даже и не пришлось уговаривать, она мигом накинула на себя нарядное платьице, подкрасилась и через пять минут была готова. И тут как раз случился этот мелкий конфуз.

Причёски у неё не было никакой, а ведь известно, что с волосами всегда самые большие трудности. Алиция мгновенно решила для себя эту проблему, нацепив поверх растрёпанных сальных волос прелестную вечернюю шляпку, и сразу обрела элегантный вид. Я с восхищением воззрилась на неё, затаив дыхание. Боже ты мой, какая замечательная идея! Вот это решение вопроса! А мне-то в мою дурацкую башку ни разу ничего подобного не стукнуло! У меня, взрослой женщины, вообще не было ни одной шляпки! Мелочь, пустяк, а вот поди ж ты!..

Поучительная мелочь так меня потрясла, что шляпку я впоследствии заменила париками. Что касается читателей, то мне интересно, поймёт ли меня хоть один мужчина?..

Каспер пытался использовать присутствие Моники-Алиции в максимальной степени, признаваясь ей в своих чувствах, и постоянно прогонял из-за стола меня и Януша весьма дорогостоящим способом: без конца заказывал для нас оркестру народные танцы. Оркестр не имел ничего против и лихо наяривал польки, обереки и краковяки. Януш отбросил излишнюю стеснительность и откалывал коленца с радостными воплями:

— А я и не знал, что я такой способный! Иду записываться в «Мазовше»!

Раз он, правда, упустил меня, и я со страшным грохотом врезалась в двери мужского туалета, но ничего страшного не произошло, поскольку меня поймал кто-то, там в тот момент находившийся. Зато два мужика плюхнулись в фонтан, что весьма развлекло посетителей ресторана. Однако Алиция-Моника не смягчилась, и единственным поучительным моментом того вечера стала для меня шляпка.