Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти. Страница 21

— Я не одна, — уклончиво ответила я.

— Ясно, — он выпрямился, поправил бейдж и, повернувшись ко мне спиной, бросил через плечо. — Счастливо оставаться.

Я склонилась к воде. Ее тихий, мирный плеск успокаивал. Макса было жаль, но с его отношением к учебе, да и в принципе к жизни, ничего хорошего у него выйти и не могло. Он всегда считал, что удача сама должна прилететь к нему в руки, надо просто ждать и жить, как хочется. Не раз он насмехался над моей увлеченностью учебой, злился, что я меняла его на книги и лекции, говорил, что ко всему надо относиться проще.

Вот итог. У Макса этот принцип явно не сработал.

— Кто это был?

Я вздрогнула и обернулась. Заслонив свет, струящийся из ресторана, передо мной возник Шершнев.

— Сокурсник, — ответила я и отвернулась.

— Которого ты подтягивала по начерталке?



Я вскинула брови. Надо же, запомнил.

— Да.

— И что ему надо?

— Встретились и перекинулись парой слов.

— Вот так? — Шершнев сделал шаг ко мне и провел ладонью по спине. Я вздрогнула и подалась назад, прижимаясь к поручню. Сейчас мне не хотелось его ласк.

— Чуточку перешел границы, — равнодушно ответила я.

Женя встал рядом, лицом к палубе. Спиной оперся о поручень и, оглянувшись на реку, спросил:

— Ты хочешь уйти?

Не просто уйти. Убежать. Подальше и только с тобой.

— Да, — чуть повернув голову в его сторону, коротко ответила я.

Шершнев пристально посмотрел на меня. Потом выпрямился и, раздраженно одернув пиджак, протянул мне руку.

— Пойдем на яхту, — сказал сухо и утомленно, как если бы я окончательно и бесповоротно его доконала. Холодный взгляд не выражал ничего, кроме вселенской усталости. Видимо, от меня.

Это уже было слишком.

— Пожалуй, я пойду домой, — оттолкнувшись от поручня, я отвернулась и вышла за ширму. Замерла на мгновение, ожидая, что меня хотя бы окликнут, но Шершнев молчал. Не позвал, не поругал, не попытался догнать.

Я опустила глаза, чтобы никто не видел, что я готова разреветься, проскользнула через зал, к столу за сумкой, и, оставшись незамеченной (все отплясывали под "Хуторянку"), спустилась к трапу.

На пристани было шумно. Отдыхающих развлекали уличные музыканты, фокусники, мимы. В тире поблизости один за другим лопались шарики, а на площадке у летнего кафе визжали дети.

Мне захотелось стать частью этого пятничного летнего вечера, слиться с шумом и чужим весельем, перестать думать, размышлять, анализировать. Всё, к чертям, выкинуть из головы. Я крепко прижала к себе сумку и шагнула в толпу. Только среди людей одиночество стало ещё ощутимей. И кололо больней.

Что-то я сделала не так, где-то ошиблась или свернула не туда. Получила работу своей мечты, к которой так стремилась, которой могла гордиться, и теперь просто хотела её бросить. Потому что не понимала, чего от меня ждал Шершнев. Не умела я играть в эти игры. Не знала, что следует сказать или сделать, где схитрить, а где промолчать, чтобы раз и навсегда привязать к себе мужчину своей мечты.

Как же проще было строить отношения, контролируя свои чувства, осознавая, что ты любишь меньше! Ведь влюблялись всегда в меня, а я… Я благосклонно смирялась и даже любила в ответ. Совсем чуть-чуть, чтобы не было скучно.

Прижав к себе сумку, я тихо плакала на заднем сидении такси. Нет, то была не ошибка. Я любила Шершнева. По-глупому — ни за что, не вопреки, а просто потому, что он был в моей жизни. Просто потому, что он был мне нужен. Сейчас и до самого счастья.

Пашки дома не оказалось. Я приняла душ и, налив себе стакан домашнего вина, заперлась в спальне. Положила мобильный на тумбочку перед собой и изредка, а, может, и слишком часто, бросала тревожный взгляд на темный экран. Женя молчал.

Я уснула с пустой бутылкой и больной головой. А утром проснулась от звонкой трели, сообщавшей, что кто-то вспомнил о моем существовании и решил чиркнуть пару строк.

"Доброе утро. Диск у тебя?"

Такое пробуждение меня не обрадовало. Тоску-печаль как рукой сняло, осталась только злость. В первую очередь на саму себя. Нашла из-за чего лить слезы и страдать! Мне же нужна эта работа, значит, стоит принять правила игры, раз сама в нее влезла.

— Диск?! Ах, ну хорошо! Получишь ты свой диск! — шипела я, роясь в сумке. — Сам теперь делай свой хренов… Кхм…

А диска-то в сумке и не оказалось.

Рассеянно пошарив по карманам, я села на кровать и вытряхнула все содержимое своего "саквояжа" прямо на одеяло.

От диска остался одинокий шнурок.

На мгновение меня охватила паника — я принялась с остервенением трясти сумку. На пол шлепнулась одинокая монетка и укатилась под кровать. Сумка полетела туда же.

— Да где же ты… — я огляделась по сторонам, потирая виски. Тут же пришла спасительная мысль — оставила на работе. Торопилась и забыла.

Логично?

Более чем.

Быстро собравшись, взяв с собой только мобильный и ключи, не проверив, вернулся ли Пашка, я через приложение вызвала такси и выскочила из квартиры.

Ситуация казалась катастрофической.

Всю дорогу я теребила не пойми откуда взявшийся на руке браслет с разноцветными бусинами. Только забежав в холл офиса и увидев свое отражение в зеркале, поняла, что браслет была резинкой для волос, которые я забыла закрепить. И расчесать, кажется, тоже. Поздоровавшись с охранником, я метнулась наверх и… налетела на Шершнева.

— Доброе утро, — Женя поймал меня за руку. — Зайди ко мне на минутку.

Мне захотелось его ударить, потому что говорил Шершнев совершенно будничным тоном, да и смотрел равнодушно, без тени заинтересованности или тревоги.

— Мне нужно поработать, — я дернулась, но он держал крепко. Бусинки браслета беспомощно легли на его пальцы. — Пустите меня, пожалуйста.

— Зайди позже. И не забудь про диск.

— Да, конечно, — процедила я, выворачиваясь, потому что отпускать мою руку Шершнев не спешил. Выручил меня его мобильный, который, кажется, впервые зазвонил как раз вовремя. Босс отцепился от меня, и я, резко отвернувшись, поспешила прочь, протирая покрасневшее запястье. Сердце колотилось, как бешеное, то ли страха, то ли осознания того, что это, похоже, конец. И отношениям, и работе.

В кабинете было светло, тихо и как-то сонно. Я перевела дух, немного успокоившись, подошла к своему столу и только тут отчетливо вспомнила, как вчера вечером на этом самом месте убирала в сумку диск. Возможно, выложила потом? Я решила все тщательно осмотреть — порылась в бумагах, заглянула в ящики, даже на подоконнике проверила.

Бесполезно. Диска здесь не было.

Я села за стол и, схватившись за голову, затравлено заозиралась по сторонам.



Чертовщина какая-то. Куда диск мог деться из сумки? Сперли его, что ли… Но почему тогда не взяли мобильный, он же в разы дороже…

Стоп.

Макс.

Проект.

Вот урод!

Я выскочила из кабинета, на ходу вызывая такси и моля Бога, чтобы Шершнев снова не встал у меня на дороге.

Сработало. В коридоре было пусто.

Когда я выбежала на улицу, такси уже ждало меня у кармана парковки.

— Комарова семь? Это где магазин игрушек? — спросил водитель, что-то проверяя по навигатору.

— Да! Быстрее, если можно.

У меня руки чесались дать Максу по роже. Всегда знала, что он козел, но чтобы откровенный мерзавец…

— Девушка, у вас такое лицо, как будто вы убивать кого-то едете, — решил поболтать водитель. — Помощь не нужна?

— Нет, — резко ответила я и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Телефон в кармане джинс изредка жужжал, но мне было не до него. Я копила злость и решительность, понимая, что если включу голову, то неминуемо оплошаю. Нет, Макса надо было бить с порога и сразу в челюсть. Пусть пальцы сломаю, но он свое получит. Вор и врун.

— Сюда сверните, пожалуйста.

Я прекрасно помнила, где живет Макс. Помнила и то, что родители его летом переезжали жить на дачу. Это здорово, это мне на руку. Тетя Света сроду не поверила бы, что её драгоценный уникум — та ещё сволочь.