Вагон святого Ипатия (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич. Страница 89

«Евреи, – говорилось в уставе ЦНМО, – в члены Общества никогда допущены быть не могут, даже в том случае, если они примут мусульманство». В этом документе, кроме прочего, отдавалась дань религиозным мусульманским традициям: женщины не имели права быть членами-учредителями.

Нужно сказать, общество это было невелико и в основном объединяло татар, проживающих в сельской местности.

С евреями дела обстояли намного проще. Им представительство ни в каком парламенте не светило. Нет, самоуправление низшего звена им запрещено не было. Но политикой высокого уровня они могли заниматься лишь в Кнессете Израильской империи. И кстати, выборы в этот самый кнессет происходили. Причем, легально только на территории России и Турции. А в той же Австро-Венгрии местные евреи такой возможности не имели. Император Франц-Иосиф почему то хотел их иметь в своем парламенте. Иной раз доходило до смешного. Депутаты австрийского или венгерского парламентов, желающие стать заодно депутатами израильского парламента, вынуждены были приезжать в Жмеринку, чтобы зарегистрировать свою кандидатуру. То же самое вынуждены были делать и польские евреи, которые для тех же целей приезжали в Бобруйск.

И нужно сказать, что еврейская предвыборная кампания была зрелищем ярким, а временами анекдотичным. Но в общем то поставленная мною цель достигалась. С каждым годом, все большему числу евреев было плевать на проблемы русских смутьянов. Зато вопросы обретения Израильской империей автономного статуса их занимали гораздо больше.

Итак, главное, что я понял после изучения кадетской петиции, так это то, что стадия принудительного развития России, помимо моей воли сменяется стадией естественного развития. Хорошо это или плохо? Смотря что и как оценивать.

Кидая мелкие подачки либералам в виде развития систем местного самоуправления, я старался тем самым похоронить этот самый либерализм. Что-то у меня в этом плане начало получаться. Глядя на то, как выглядит в жизни истинная народная демократия, наши либералы приходили в ужас и начинали петь совершенно иные песни. Розовые очки начинали спадать. Глядя на то, как народ судил тех, кто мешает ему жить, интеллигенция теряла всяческое желание звать Русь к топору. Потому что становилось понятно: на вилы могут поднять любого. Точно так же не понравился либералам и принцип ответственности власти перед народом. Оказалось, что при демократии даже уездного уровня, любой народный избранник может угодить за решетку, если избиратель останется им недовольным. А потому, начинали звучать робкие голоса о том, что при тирании жить как то уютней.

Но вот эффект от внедрения той самой демократии в религиозной сфере я явно не просчитал. Ведь чего я хотел? Нейтрализовать сопротивление церкви, отделив ее от государства. И что из этого вышло? А получилось, что она избавляется от явного балласта. Перестав быть бременем для казны, она усилилась экономически и организационно. А теперь еще и не имеющий аналогов в мире парламент, который образовался сам собой! Куда не все имеют право избираться. И ведь поздно отыгрывать назад! Не поймут меня.

Дело даже не в попах. На этом самом Соборе очень неплохо представлены и миряне. Причем, большая их часть к православию имеет чисто формальное отношение. Но вряд ли тот же Ленин обрадуется разгону Собора.

Хотя, чего это я переживаю? Ведь в этом странном парламенте хватает фракций. Которые наверняка соперничают между собой. Так что не выйдет никакого церковного диктата. Тем более, что к бюджетной кормушке депутатов я и близко не подпускаю. Все, что у них есть – это церковная казна, шутить с которой еще опасней, чем с государственной. Тут прихожане на вилы моментом поднимут шутников, буде такие найдутся.

Впрочем, не только про осетрину с хреном способны думать либералы. За утесненных христиан они тоже переживают. Мне вообще это непонятно. Сия публика озабочена благополучием славян? Но при этом, она со скрытой брезгливостью относится к русскому мужику, тоже славянину. Религию считают дурманом, но за оказание помощи христианам ратуют. А уж как они Проливы любят! Сколько бумаги извели, доказывая всем и вся их пользу.

Я понимаю наших моряков, мечтающих о контроле над Босфором и Дарданеллами. Но вот штафирок, которые вопят о торговых выгодах, я понять не могу. Какие выгоды и где они их углядели? Да, турки сидят на транзите. Но почему то богатыми от этого не становятся. А вот англичане, которые контролируют не проливы, а часть турецкой правящей верхушки – живут богаче турок. Вот и у меня вопрос: а может нам выгодней этих самых ребят за фаберже держать? Тогда они и через Проливы хрен кого чужого пустят, и честно наворованное в Якутске станут прятать. Вслух я этого не говорил. Зато провернул иную аферу. Дело в том, что среди подателей челобитных отсутствовали не только русские рабочие и крестьяне, но и представители русской буржуазии не стали уговаривать меня заняться столь выгодным делом, как захват проливов. И помещики южных губерний почему то не ратовали за прибитие креста на Святой Софии. Хотя, именно они должны быть наиболее заинтересованными в маленькой и победоносной войне.

В общем, внешне все выглядело так, что за дело ратуют бескорыстные идеалисты из числа «чистой публики». Правда, о торговых выгодах эти идеалисты не забывают говорить, хотя сами к торговле не имеют никакого отношения. В общем, кто то их использует. И как заткнуть им рты? Злоупотреблять прямыми запретами я не стал. Вместо этого, два года назад, через подставных лиц было создано «Акционерное Общество Черноморских проливов». Ответственным за эту операцию был один из помощников Ежевского – ротмистр Панин.

– Владимир Юрьевич, – инструктировал я ротмистра, – целью порученной вам провокации является дискредитация особо бойких крикунов в глазах общества. Второй целью является дискредитация Франции и в третью очередь – самой идеи захвата проливов. С последним, как выйдет.

И ротмистр взялся за дело, используя те возможности, о которых большинство спецслужб даже не подозревало. Созданное им во Франции акционерное общество, сперва не привлекло внимания публики. И тогда в ход пошла реклама!

С синематографом общество уже было знакомо. Но он по-прежнему был и великим, и немым. А мы, используя знания из будущего, создали звуковое синема! Правда, Панин был предупрежден о том, что среди жертв запущенной нами рекламы не должно быть представителей простого народа. А потому, билеты на сеанс продавались по такой конской цене, что купить их могли только люди богатые.

Сперва был снят художественный сериал «Крест над Царьградом». Съемки велись в Алжире и Польше. Соответственно, ни одного русского актера мы к участию в фильме не привлекали. Кинофабрика была якобы французской, а на деле, это была рекламная фирма «неизвестных отцов». Снят был фильм довольно неплохо и размер кассовых сборов значительно превзошел вложения.

Начало фильма – страдания христиан, до сих пор пребывающих под турецким игом. Показ жестокости и фанатизма османов просто потряс публику. Особенно сцены распятия христианских младенцев. И вот, разного рода славяне и христиане бегут в Россию. Они обивают пороги царского дворца, пытаясь достучаться до моего сердца. Но я веду себя неподобающе. Вроде бы и сочувствую пострадавшим, но при этом заявляю, что Восточный вопрос не получится решить чисто военными методами. Нужно вести диалог с турецким правительством, искать и находить компромиссные решения и вообще, в 20 веке пора мыслить совершенно по-новому… Просители уходят и по выражению их лиц ясно видно, что они во мне сильно разочарованы. Но надежды они не теряют и пытаются решить свой вопрос, обратившись к наследнику престола – великому князю Георгию Александровичу.

Встретиться с цесаревичем у них получается. Но и Жорж не склонен идти им навстречу.

– Бунтовать против законной власти? И вы хотите, чтобы я просил брата о поддержке бунтовщиков?

– Но ваше императорское высочество! Неужели вы не слышите стона угнетаемых иноверцами народов? Неужели вы не проникнетесь их нуждами?