Все красное - Хмелевская Иоанна. Страница 6

— Возможно, — согласилась Эльжбета. — Возможно, сказала, что я кое-что знаю и завтра уточню. все возможно…

— Но это же огромная разница! Если говорила, что ты что-то знаешь, скорее пытались бы убить тебя. Хотя мы с Зосей должны были вернуться раньше, вы позже, а Эльжбета ещё поздней. Не знаю, как он себе это воображал…

У меня вдруг что-то мелькнуло: мы раньше, вы позже…

— Повтори ещё раз. Что-то здесь не так.

Скрип калитки и шаги за дверью возвестили о прибытии г-на Мульгора. Алиция поднялась со стула.

— Что не так? — спросила она уже из прихожей.

— Не знаю. Что-то у меня такое мелькнуло. Сейчас нет времени. После поговорим.

— Ради бога! — закричала Алиция, поворачиваясь ко мне. — Говори сейчас же! Не желаю тут ещё и твоего трупа!

Г-н Мульгор уже стоял в дверях и слышал эти слова. Вместе с ним и следственной бригадой приехал врач. Мы взяли себя в руки и вошли в комнату, где сидел покойник.

Врач с минуту держал за руку несчастного Казио, и на его лице возникло выражение любопытства. Я успела подумать, что, видимо, Казио умер каким-то необычайно редким, интересным способом… И тут покойник моргнул!

Мы замерли. Покойник моргнул снова. Я услышала за спиной чей-то стон. Врач быстро уложил моргающий труп на диван и продолжил осмотр.

— Жив! — сказал он уверенно. — В санитарную машину, быстро!

Произнёс это по-датски, но поняли все. Прежде чем мы успели опомниться, санитарная машина с Казио, мигая и воя, понеслась к больнице.

— Как это жив? — сказал Павел с некоторой претензией. — Где это видано, чтобы так выглядеть и быть живым!

— Жив, жив! — сияла Алиция. — Его усыпило, парализовало. Какой-то быстродействующий яд, но, кажется, мало съел. Ещё долго будет без сознания… Зося, ради бога!

Зося, глубоко дыша, села на сумку с продуктами, уминая разом паштет, салат и крем в порошке. Кротко позволила вытянуть её из-под себя, но взамен потребовала успокоительного.

Полицейские забрали фрукты со стола, разнообразные лекарства и часть нашей косметики, сопровождая конфискацию версальскими реверансами.

Г-н Мульгор приступил к опросу свидетелей.

— Какого трупа пани желает себе тут? — поинтересовался он любезно, открывая свой блокнот. — Ухо моё слышало. Какого-то трупа желают.

— Секундочку, — Алиция сделала жест, отодвигающий г-на Мульгора куда-то далеко в сторону. — Кажется, ты начала говорить что-то важное. Что ты имела в виду?

— Он же не мог знать наверняка, что Эльжбета вернётся раньше, — неуверенно сказала я.

— Я прошу рассказа вещей поочерёдно, — строго прервал нас г-н Мульгор. — Сначала было, какого трупа пани себе желает?

Некоторое время казалось, что мы никогда не поймём друг друга. Но в конце концов до него все-таки дошло, что Алиция себе не желает никаких трупов. Не только моего, но вообще ничьего. Её потребности в этой области полностью удовлетворены.

После некоторого колебания мы рассказали ему о моих вчерашних наблюдениях и сообщили сведения Эльжбеты. А также дали понять, что Эдек хотел чем-то поделиться с Алицией, но ему помешала таинственная рука. Г-н Мульгор слушал внимательно и кивал, будто все ему было понятно. После чего заявил совершенно обратное:

— Я не понимаю ничего. Он не сказал перед убийством?

— Нет, не сказал.

— Почему?

— Он был пьяный, и я не стала слушать, — произнесла Алиция с тяжёлым вздохом.

— Второй труп также? Не сказал ничего?

— Нет, — ответила на этот раз Эльжбета.

— Почему? Пани спрашивала?

— Нет.

— Почему?

— Чтобы сразу сказала Алиции. Зачем ему было два раза повторять?

Г-н Мульгор посмотрел на неё как-то странно и снова обратился к Алиции.

— Пани никакими домыслами не обладает, о чем убитый желал поведать? Пани не знает ничего?

— Нет, не обладаю. И ничего не знаю, — заявила Алиция.

— Не понимаю, — покачал головой г-н Мульгор и погрузился в глубокую задумчивость.

Не знаю, как долго он оставался бы в этом состоянии, если бы не телефонный звонок. Из полицейской лаборатории передавали последние новости.

— Да, — сказал г-н Мульгор, отложив трубку. — Наше суждение такое. Тонкая игла, инъекция. Маленький кусочек около руки. Он съел два фрукта, всего шесть фруктов — яд. Другие нет.

— Бога ради, что он говорит? — побледнела Зося.

— Что кто-то вколол это свинство в виноград, — объяснила я. — В оторванную гроздь, которая лежала на самом верху.

— Это же был виноград для Алиции!!!

— Вот именно. — Все вдруг встало на свои места: Алиция должна была вернуться домой раньше, а о её страсти к винограду знали все…

— Яд был тоже для Алиции, — заявила я с бессмысленным торжеством. — Ясно было, что она слопает виноград прежде, чем кто-нибудь успеет глазом моргнуть. Он вообще не хотел убивать Казио и Эльжбету!

Алиция посмотрела на меня с сомнением.

— И Эдека не хотел убивать? Спутал со мной?

— Дура! Эдеку заткнули рот, но ты можешь узнать…

Я замолчала, спохватившись, что Алиция решила не говорить о письме.

— Выражаю подтверждение, — сказал г-н Мульгор. — Я не понимаю. Это отрава для женщины, которая первая поест. Неживая особа, — он показал пальцем на Эльжбету, — должна прийти последней. Утолить голод должна была та дама. Или та дама…

Осуждающим жестом он указал по очереди на Алицию и Зосю.

— Видите, что вы наделали, — вмешалась я. — Идёте себе в гости, а из-за вам травится невинный человек…

— Павел… — шепнула Зося побелевшими губами. — Вы с Павлом… могли вернуться раньше…

— Вот именно. Не жалуйся в другой раз, что я не спешу, — удовлетворённо заметил Павел.

— Мы бы его не тронули! — возмутилась я. — Это же было для Алиции!

Тут Зося перестала владеть собой окончательно.

— Мы его купили! Для неё!

— Боже ты мой, возьми себя в руки! Мы ведь не фаршировали его отравой!

— Но никто другой не знал!..

— Все знали, что она его молотит, как машина!

— Заткнитесь! — сказала Алиция решительно. — Вы правы, это предназначалось мне. Сожрала бы его за милую душу. Этот тип меня боится. Угробил Эдека, а теперь моя очередь.

С минуту мы молча смотрели на неё. Как предполагаемая жертва коварного покушения, она явно заслуживала уважения.

— А почему? — вдруг вступил г-н Мульгор.

— Не знаю. Может, я ему не нравлюсь как женщина. Или у нас не сходятся вкусы…

— …Возможно, пани известием владеет о той особе, убийце. Пани должна умственную работу проделать. Намыслить, что на память вашу залегло, и разогнать все мраки.

— Но память не говорит мне ничего… Ничего не помню и не знаю, что Эдек имел в виду. Но могу подумать…

Г-н Мульгор выразил ей признательность и перешёл к следующему преступлению. Не утверждал прямо, что виноград был отравлен Зосей, Павлом или мной, но ясно было, что мы кажемся ему наиболее подозрительными. Эльжбету исключил: если бы она хотела отравить Алицию, то не позволила бы съесть яд Казио. Зося снова разволновалась:

— Мы его принесли, помыли и положили в миску. Так?

Я кивнула.

— И говорили, что это для неё. Окна были открыты. Он мог подслушать.

— Дом отворён стоял?

— Нет, — ответила я. — Дом был заперт. На ключ.

— Может, какое-нибудь окно осталось открытым? — спросила с надеждой Алиция.

— Исключено, — запротестовала Зося. — Я сама запирала.

— А иная особа ключ имеет во владении?

— Кто из вас имеет во владении ключи? У Иоанны один, у меня второй, у Эльжбеты третий, у фру Хансен четвёртый, а пятый? Было пять комплектов. Зося, у тебя есть?..

Зося нервно подскочила, уронив на пол спички, сигареты и перевернув вазочку с цветами, высыпала содержимое сумочки на стол.

— Есть! Вот пятый!

— Кто это — фру Хансен? — спросила я подозрительно. Мне показалось, что Алиция говорит сама о себе.

— Уборщица. Приходит раз в неделю. Её зовут так же, как и меня.

Г-н Мульгор что-то записал и задумчиво посмотрел на нас: