Записки раздолбая или мир для его сиятельства (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич. Страница 26

  - Так, почему не работам? Что, ни у кого дел нет? - понятливо заревел на слуг сотник. - Быстро в деревню отправим, там работа всегда найдётся! А ну быстро, быстро, пошли отсюда, сучье отродье!..

  Сколько прошло времени? Час? День? Неделя? Век? Не знаю. Но приступы становились всё реже, а сил оставалось всё меньше. С одной стороны чувствовал, что я вымотался - я уже просто встать физически был не в состоянии. С другой каша в моей голове начала приходить в порядок, мозг перезагружался с новыми вводными данными, и чем больше он переваривал информации, тем спокойнее становилось мне.

  Вика... Это моя сестра. И мама - моя мама. И отец. И я - Наумов Рома, неудачник из России двадцать первого века. Но и Астрид, эта рыжая бестия по прозвищу 'Лисёнок' - моя сестра. Единственная, кто остался на этом свете. Ибо и бабка, и родители умерли, причём последние совсем недавно, этой осенью. И со смертью отца я стал очередным графом Пуэбло, Рикардо Вторым. У графов счёт идёт не как у королей, и ничего не значит, кроме внутреннего счёта. Записей в семейном архиве. Но тот же Черчилль, например, Третий Герцог Мальборо - почему бы и мне Вторым не быть? Да и американские клановые элитарии любят нумеровать себя, хотя ни разу не потомственная земельная аристократия. Так что Рикардо Второй я только в семейном кругу, а как просто граф, по счёту сто семнадцатый.

  Я помнил детство, жизнь в замке. Как мы с Астрид росли, как бегали воровать яблоки в графский сад недалеко от замковой деревни. Воровать, потому, что мы хоть и дети хозяина, но не хозяева, пусть и воровали, получается, у родного отца. Как дядька Вольдемар учил ловить рыбу с удочки. Как дядька Ведмунд - держать в руке меч и махать им, пытаясь этим продлить срок собственного существования. Первая пьянка, первое похмелье, первый задранный подол служанки...

  ...Общага, дискотека, первая девочка с параллельной группы, которую взял на подоконнике кухни одной из норок, в которых пьянствовали, отмечая всей группой первую сессию...

  Это было. Это ВСЁ было. И там, и там. Я ничего не забыл. Я - Рома, но я же и Рикардо. Мысли об этом, наложение личностей, наложение моральных императивов меня и меня друг на друга породило жуткий отходняк, в результате которого я хапал энергию из окружающего пространства, пытаясь всего лишь стабилизировать себя. Но по мере того, как всё раскладывалось по полочкам, приступы затихали и затухали. И я даже начал замерзать, валяясь голиком на холодном камне. Ах да, сейчас же зима. Зима-для-меня-Ричи, Рикардо Пуэбло; по сравнению с нашими русскими зимами тут вообще ни о чём. Но, блѣ, всё рано зябко!

  ...А встать сил просто нет!

  И вдруг пришла ОНА, муза, ангел, как её ещё назвать? В виде рыжеволосой сестрёнки. Она обнимала меня, что-то говорила, но... Это был сон, просто сон. Действительно, я лежу в мастерской, в богом забытом замке Пуэбло, у меня гон от последствия наложения личностей - нормально, чё. Потом она ушла. Я же остался.

  Итак, кто я теперь? Рома? Рома, по ходу, умер, у себя, там. И хоть он - это я, но там его точно больше нет. Квакнулся во время дрочки перед ноутбуком. Жесть, какая классная достойная смерть! Был неудачником, им и помер.

  Но и тут я - полное дерьмо. Не неудачник, нет - какой, блин, неудачник с доставшимся от предков титулом графа и сопутствующими ему деньгами? Нет, я, Рикардо Пуэбло, дерьмо по жизни. Ибо не смог даже осознать глубину того, что на меня свалилось, сразу пошёл в разнос.

  Да, мы трахали этих крестьянок. Грубо насиловали. В том числе ту блондинку, которая Рому, и убила. Или Ричи? Не важно, убила. Бросила какое-то заклинание - это последнее, что помнил Ричи. Приёмная дочь местной деревенской травницы, ведьма по определению - обычно её не трогали. Никто не трогал, в том числе мы. Но тут захотелось клубнички с перчиком - надоели обычные развлечения. И это додуматься надо, поиметь ту, что тебя же самого лечит от поноса (не надо иронии, тут это серьёзная болячка, очень распространённая, и особенно понимаешь, какая это жесть, когда понос с кровью), от простуды и хвори. Кто латает твоих людей, когда они себе что-то в организме портят или ломают. Кто помогает выхаживать раненых воинов, а тут, в средневековье, перманентная война никогда не заканчивается. Да и насилуемых девочек потом кому-то же надо в себя приводить? Вот её в замок и позвали - для страховки. А тут я, гнида, понимаешь, на святое замахнулся. Вот и получил сюда Рому. Сука! Это я на себя, если что.

  А ещё я людей убивал. Не на войне, нет. И не преступников. А крестьян, недостаточно оказавшим почтение, не слишком низко и подобострастно поклонившихся. И как-то пару раз детей копытами давил, когда через деревни проезжал. Они там игрались на улице, а я скакал, оторвавшись от телохранов. Ну, мне в кайф было смотреть, как люди от меня разбегаются. В основном дети. А кто не успел...

  Злость. Волна. Адская боль, словно одна большая сплошная огненная иголка протыкает тебя насквозь:

  - А-а-а-а-а-а!

  Больно. Но лучше так. Это ад, который я заслужил. Жаль, что для того, чтобы понять это, Роме пришлось умереть. Ибо я-Ричи об этом даже не задумывался. И никто вообще не задумывался, даже родители задавленных детей. Ибо я, как граф, был в своём праве.

  Гори оно огнём! Лучше уж быть неудачником Ромой, идеалом которого был маленький розово-сиреневый четырёхухий Лунтик! Эдакий инопланетный эльфёныш. Кстати здесь 'эльф' - ругательство. Эльфами называют всех лиц нетрадиционной ориентации, и всячески их при этом презирают.