Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил. Страница 50

Ее искусственный палец коснулся моей груди, напротив того места, где располагалось сердце.

– Ты добрый, Сережа, что бы ты сам о себе не думал. Будь иначе, я не смогла бы быть с тобой рядом. Можешь считать это девичьей блажью, но я хочу думать, что это тоже эмпатия. Не такая как у тебя, а более приземленная, но в то же время и более глубокая. Просто помни об этом всякий раз, когда будешь сомневаться в своих решениях, и когда Тьма будет пытаться снова затуманить твой разум. Помни, Сергей, что ты не чудовище…

Ее слова и эмоции обволакивали меня, словно пуховое одеяло, даря чувство тепла и защищенности. Видит Морта, или как там ее называл этот чертов Древний, что если б я мог, я бы пустил слезу, настолько проникновенно говорила Вика. Она одновременно сумела меня и успокоить, и приободрить, и поверить в себя, хотя я готовился к прямо противоположному.

– Спасибо тебе, Вика…

Я порывисто обнял ее, прижимая к своей груди, и просто стоял, вдыхая запах ее волос. Запах, который я запомню навсегда.

– Не благодари, Сереж. Я с самого начала боялась, что обстоятельства тебе не позволят коротать годы в неге и спокойствии. И каждую секунду с момента нашей встречи я готовилась к тому, что ты снова пойдешь в бой. Но еще я понимала, что мне рядом с тобой не будет места, потому что ты – Смерть. А она не делит людей на чужих и своих, для нее все мы равны. Для моего же блага я должна держаться подальше от тебя в такие моменты, чтобы не стать тем слабым местом, которое может использовать враг, или чтобы ты сам не зацепил меня случайно…

Это было странно. Я собирался двинуть длинную речь, убеждая или переубеждая Вику, а вышло все как-то иначе. За весь разговор я сказал едва ли десяток слов, оставаясь в роли слушателя, а основную роль она взвалила на себя сама. С женщинами ни в чем нельзя быть уверенным, они никогда не делают того, что ты от них ждешь…

– Но зато я буду заодно и самой счастливой, – уголки губ Виктории приподнялись, обозначив печальную улыбку.

– Почему это?

– Потому что я буду уверена в том, что какие бы испытания не выпали на твою долю, ты сумеешь их пережить. Ведь Смерть невозможно убить…

С Викторией мы попрощались уже на утро. Обговорив все возможные способы связи и условные сигналы на случай любых экстренных ситуаций, проработав с десяток путей отхода из Джибути, я оставил ее с тремя фалааго. Девушка попросила лишь сделать так, чтобы мертвецы в мое отсутствие слушались ее, если вдруг она попадет в переплет.

Четвертого покойника, чье лицо было уже засвечено перед российским правительством, я взял с собой. Ведь он может ненароком скомпрометировать ее местонахождение, а это совсем не то, чего мне хотелось бы.

Перед тем, как покинуть наше неприметное логово в пригороде, я оставил Вике все деньги, что еще были у нас, и максимально, насколько смог, накачал мертвецов Силой. Я не могу сказать точно, насколько хватит им этого резерва, но надеюсь, что они сумеют протянуть без моей подпитки не меньше месяца. Сами по себе покойники не способны были аккумулировать энергию смерти, даже если бы бросились убивать налево и направо. Без промежуточного звена в виде меня, им такая роскошь не была доступна, но я надеялся, что успею вернуться к исходу этого срока. В противном же случае, начинал действовать план «Б», суть которого заключалась в возвращении Вики в Россию. Ничего иного, увы, придумать нам с ней не удалось даже сообща.

Подъехав к посольству лично, я увидел лишь пустующее здание, на территории которого стоял наглухо затонированный черный автомобиль с красными дипломатическими номерами. Одна задняя дверь была призывно приоткрыта, и я, опасаясь подвоха, первым усадил внутрь своего мертвого спутника.

Внутри салон оказался перекрыт зеркальной перегородкой, и я даже не увидел, кто сидит за рулем. Власти России всерьез подошли к моей транспортировке, и буквально на ходу выдумывали средства, которые могли бы защитить рядовых исполнителей от моего воздействия. Все правильно, доверяй, но проверяй. Не могу их за это судить.

Машина тронулась, и за всю дорогу до загородной взлетной площадки со мной никто не пытался связаться или поговорить. Я тоже ни о чем не спрашивал, не стучаться же в глухую перегородку, верно? Это выглядело бы немного глупо. Мне даже стало интересно, а как светлые умы решат отправить меня в составе разведгруппы? Не посадят же они меня в гроб. Хотя, конечно, могут попытаться себе на беду…

В небольшом вертолете все было обустроено почти зеркально – пустой шестиместный салон, наглухо задраенные герметичные двери пилотной кабины и ни единой живой души в пределах досягаемости. Полет длился долго. Ну просто очень долго. Часов шестнадцать, или около того. Дважды мы садились для дозаправки, и во время первого приземления мне на простенький кнопочный мобильник пришло сообщение с анонимного номера. В тексте не было ничего, кроме одной единственной цифры «ноль». И это было просто прекрасно.

Этот сигнал пришел от Вики, и обозначал он, что все в порядке. Мертвецы ей подчиняются и не пытаются своевольничать. В ответ я отправил через древний WAP сообщение на e-mail, в котором так же был лишь один символ – латинская «S». По нашему условному коду это означало, что я еще не добрался, да и вообще не имею понятия о конечном пункте назначения. И на этом наша коммуникация была завершена. Позволить себе более долгие или подробные сеансы связи мы опасались.

Последняя треть пути пролегала над морскими просторами, от которых красиво отражалось закатное солнце, и я уж начал грешным делом думать, что меня решили закинуть прямиком на итальянский сапог. Но нет, приземлились мы в Тунисе, где меня встретили первые живые люди.

Едва я вывалился из опостылевшего за долгий полет салона вертолета, как ко мне подошли три человека, чей внешний облик просто кричал о принадлежности к силовикам. Русские, в отличие от НАТОвских солдат, подошли к проектировке своей защитной экипировке немного иначе. Они не носили плотных обтягивающих костюмов с кислородными баллонами, а были облачены в обычные с виду серые камуфлированные комки. При ближайшем рассмотрении, правда, оказалось, что ткань в них непростая, а прорезиненная. Что-то вроде хлопка, пропитанного неопреном, точнее сказать не могу, так как совсем не разбираюсь в этом. Определенно, это решение было более изящным, нежели упаковка бойцов в неудобные и непрактичные ОЗК. Приятно видеть, что мозги у правящей верхушки еще способны рождать годные мысли.

В общем, как по мне, единственным слабым местом прибывших были их противогазы. Похоже, россияне еще не в полной мере осознали, с чем им предстоит иметь дело. Они не понимают, что если сквозь них проходит воздух, то может проникнуть и Сила. Это значило, что двойные фильтры респираторов – явная уязвимость для некроманта. Я, конечно, вряд ли бы смог воспользоваться ей, слишком уж тяжело мне было манипулировать Тьмой сквозь преграды, а вот в том, что этого не сумеет сделать Древний, у меня уверенности не было.

– Секирин. – Больше утвердительно, нежели вопросительно сказал один из троицы вместо приветствия. Его глаза под стеклянными окулярами противогаза метали молнии в мою сторону, и мне не нужно было ощущать его чувства, чтобы уловить лютую ненависть в мой адрес. – Не отставай.

Его голос звучал приглушенно, а сам он говорил рублено, словно выплевывая короткие фразы, как плененный партизан в лицо фашистам.

Он развернулся и зашагал прочь, не оборачиваясь, а пара его сопровождающих встала чуть позади меня и марионетки, исполняя роль конвоя. В таком порядке мы протопали метров триста, до точно такого же черного автомобиля, что забрал меня в Джибути, только внутри уже не было глухой перегородки. В салоне расположение не изменилось – злобный командир сел вперед, рядом с водителем, а меня на задних сиденьях с обеих сторон подперли сопровождающие. Для мертвеца места не нашлось, поэтому после короткого совещания с сопровождающими, я оставил его на улице. Пусть делают с ним, что хотят.