Притяжению вопреки (СИ) - Навьер Рита. Страница 8

— В другой раз будем вскладчину, а сегодня поддержим традицию. У меня же первая зарплата, так что я проставляюсь.

Такой поворот Пашу вполне устроил.

Мы с парнями пили просто водку, заедали шашлыком и баварскими колбасками, а девушки решили перепробовать, по ходу, все местные коктейли. Ну и как-то моментально захмелели.

Посидев с коллегами, я незаметно слился — рванул на танцпол. Вот уж где ярмарка невест. Почти сразу подцепил одну — яркую брюнеточку. Её стройное тело извивалось в такт музыке и будоражило воображение.

Потом мы пошли с ней покурить, но по пути она утянула меня в какой-то закуток. Зажала, повисла на шее, влажно приникла губами к губам. А у меня от такого резкого напора как-то наоборот пыл поугас.

Это загон, конечно, но не люблю, когда девушки чересчур инициативны, хоть тресни.

Нет, прозрачные намёки, знаки, взгляды, улыбки, ненавязчивый интерес — это очень даже приятно. Ну а так, предпочитаю всё сам — выбирать, подкатывать, завоёвывать. Кореш мой говорит, что это атавизм, оставшийся от первобытных предков, сейчас времена другие и все равны, и надо просто брать, когда предлагают. А как брать-то, когда уже не хочется?

В общем, выпутался я из рук брюнеточки, наплёл с три короба и вернулся к нашим. Девочек уже совсем развезло. Света прикорнула на плече у сомлевшего от удовольствия Паши. Оксана что-то упорно доказывала Сёме, хоть тот с ней и не спорил.

— Что, пятый лишний? — спросил я, гадая, домой уже поехать или ещё тут побыть.

— Да нет, садись, садись, — закивали Паша с Сёмой.

Около двух ночи стали разъезжаться.

Сёма, молодец, напросился к Оксане. Та поломалась немного, но уступила. Ну а Паша отвёл меня в сторонку и, волнуясь, попросил:

— Можно мы со Светой к тебе? А то ко мне никак. У меня там мама… Не хочу, чтобы он её такой вот увидела…

— Да не вопрос, — пожал я плечами.

Вызвали такси, но едва мы с Пашей занесли Свету ко мне, как ему позвонила мама.

Судя по крикам из трубки, Пашина мама билась в истерике: «Где ты? Куда пропал? Почему не отвечал? Я тебе сто раз звонила! Я места себе не нахожу! Что с тобой? Ты пьян? У какого ещё друга? С работы? Я его знаю? Почему я его не знаю? Павлик, ты смерти моей хочешь? Знаешь, какое у меня сейчас давление? Двести на девяносто! Мне не нужна скорая! Мне надо, чтобы ты немедленно приехал домой!..»

Паша что-то отвечал, но его было слышно гораздо хуже, чем её.

— Блин, мама там психует… — раздосадовано произнёс он, убирая сотовый в карман. — Что делать?

— Маму нельзя огорчать, — меня почему-то разбирал смех.

Ну серьезно, Паше двадцать шесть, он старше меня на пару лет, а он: мама, мама, что делать…

В общем, Паша повздыхал, посокрушался и уехал, оставив свою крепко спящую подружку на моё попечение.

Очнулась Света только утром, потом два часа сидела в ванной — приходила в себя. Но, видать, так и не пришла, судя по тому, какой бледно-зелёной она оттуда выбрела. Да и покачивало её заметно.

Такси же брать она наотрез отказалась.

— Знаешь, сколько до меня твоё такси будет стоить?

— Ну я заплачу.

Я бы сто раз заплатил, если честно, лишь бы она поскорее ушла. Но оказалось, что наличку я вчера спустил всю подчистую.

— Давай тогда дойдём до супермаркета, тут близко. Я сниму в банкомате, ну и такси вызовем оттуда.

На улице Света раскисла ещё больше. Она буквально повисла на мне, вцепившись в мою руку. На каждом шагу, бедняга, вздыхала и приговаривала:

— Ой, не могу. Ой, что ж так плохо-то?

С горем пополам добрели мы до магазина. Я снял деньги, вручил ей пятихатку, и только тогда заметил мою синеглазую цацу. Она прошла мимо, от кассы к выходу.

=12.

— Девушка, вы карточку забыли, — окликнула мою синеглазую кассирша.

Та остановилась у самой двери, оглянулась, посмотрела на тётку за кассой с недоумением, но потом сообразила и, явно смутившись, вернулась к ней.

На меня она, конечно же, не взглянула, но опять-таки как-то очень нарочито.

Я услышал, как она тихо пробормотала «благодарю». И тут вдруг Света, припрятав пятихатку в карман, вдруг приподнялась на носочки и звучно меня чмокнула.

— Спасибо, ты классный, — сообщила, не стесняясь, Света. — Всё было супер!

Незнакомка стремительно процокала мимо нас.

— Угу, я такой, — криво усмехнулся я. Да уж, закон Мерфи не дремлет. — Ладно, увидимся.

Я рванул к выходу.

— Эйс, постой! А такси? Вызовешь мне? У меня же телефон сел!

Раздосадовано выдохнув, я вернулся, протянул ей телефон.

— Звони быстрее.

— А ты куда-то торопишься?

Не дождавшись от меня ответа, Света набрала службу такси.

— Ты побудь, а то они же позвонят на твой…

Наконец, за Светой приехала какая-то расхристанная колымага.

— Блииин, корыто какое-то, — огорчилась она.

— На ходу и ладно, — не терпелось мне её поскорее сбагрить.

Хотя понятно, что синеглазой и след давно простыл, я всё равно покрутил головой по сторонам и только потом поплёлся домой.

А всё же какая она рассеянная — карточку забыла. Хотя нет… не похожа она на рассеянную. Как раз наоборот — всегда такая собранная, серьёзная, чересчур серьёзная. Может, её что-то отвлекло?

Впрочем, я даже догадываюсь что…

От этих умозаключений настроение сразу взлетело. Я даже улыбнулся соседу по подъезду. А обычно убить его хочется тем самым перфоратором, которым он изо дня в день долбит стены и мой мозг.

=13.

Утро… кто б знал, что я так полюблю утро…

Я уже и вставать рано привык, и холод мне нипочём. Ну, я правда с зарплаты прикупил себе новую обувь и тёплую куртку. Но не в этом суть.

Звучит по-идиотски, конечно, и я бы сам ещё недавно посмеялся, но эта автобусная остановка превратилась в эдакое место встречи. И едва продрав глаза, я сразу начинаю думать: сейчас увижу её.

Я вообще в последнее время стал много думать о том, о чём думать не стоило бы. И это, конечно, плохо.

Потом решил — ну ничего же, собственно, такого. Зато она своим присутствием скрашивает унылые утренние часы и придаёт бодрости. Вон как я резво мчу на остановку. А ведь мог бы вообще брать такси.

С ней вообще всё не так. Например, я до сих пор не выяснил, как её имя. То есть вообще о ней ничего не выяснил. А мог бы в два счёта.

Ну, не в два, ладно. Повозиться немного пришлось бы, конечно. Но, в целом, дело несложное. И если уж совсем честно, я даже порывался. У неё iPhone, это я видел. Ну и как-то раз с помощью одной утилиты и доброго старого Bluetooth просканировал периметр, пока стояли на остановке, ожидая автобус, и перехватил пакеты данных всех яблочных гаджетов поблизости. Всех-не всех, но во всяком случае тех, у которых был включен на тот момент AirDrop. А у кого он сейчас не включен?

Оставалось только расшифровать номера абонентов и пробить по любой базе вроде TrueCaller или подобной. Но я почему-то тянул.

Никогда прежде меня не то, что не смущало, а даже сиюминутной мысли не возникало насчёт того, насколько это хорошо или плохо выуживать какие-то личные данные. Если мне необходимо было, скажем, связаться с неким человеком по делу или что-нибудь узнать о нём, то я просто пробивал инфу доступными способами и абсолютно ни о чём не парился. Над чем париться? Он для меня просто обезличенный объект, а его данные — набор символов.

А с ней всё не так… Казалось, ну вычислю её номер, узнаю о ней всё прочее — и это получится вроде как нечестно. Будто подслушал или подглядел тайком. И даже если бы я потом с ней познакомился, — а я поначалу очень на это рассчитывал, — то было бы в этом что-то фальшивое.

Вот я и колебался: вроде и хотелось узнать о ней всё, и не хотелось. Во всяком случае, таким образом. То есть, думал я тогда, было бы здорово, чтоб она сама назвала мне своё имя, сама дала номер телефона, сама о себе что-нибудь рассказала. Словом, впустила в свою жизнь. Сама.