Контртеррор (СИ) - Валериев Игорь. Страница 43

– Вы ещё не добавили, что и орудийные стволы не изнашиваются, – император кивнул в сторону Верховского, который, не дойдя до выхода, можно сказать, упал на стул и вокруг него суетились два мичмана, пытаясь привести в чувство.

Намёк получился более чем красноречивым. Дядя императора покраснел, а в зале вновь наступила звенящая тишина, в которой только было слышно, как по стеклу стакана с водой постукивают зубы отставного вице-адмирала.

– Господин генерал-адмирал, через неделю состоятся совместные игры штабов Морского и Военного ведомств по возможному развитию боевых действий с Японией, если война начнётся до конца этого года. После этих игр я Вам даю ещё месяц на подготовку новых недельных учений для Практической эскадры, – Николай сделал паузу и продолжил. – Надеюсь, после них мне не придётся отправлять кого-либо в отставку без прошения. И немедленно отправьте адмиралу Алексееву для эскадры всё, что он просит. Деньги на это в бюджете Морского ведомства постарайтесь найти.

– Ники, о том, что произошло в Морском собрании Кронштадта, судачит весь Петербург. Уже идут споры, кого ты уволишь из адмиралов следующего. Признаться такого никто не ожидал, – произнёс Великий князь Александр Михайлович, сверкая погонами контр-адмирала.

После поездки в столицу на Яблочный спас, Николай назначил своего дядю младшим флагманом Черноморского флота, оставив и командиром броненосца «Ростислав», а также зачислил в свою свиту, то есть Свиту Его Императорского Величества. Для таких должностей адмиральские погоны были обязательными.

Не обошли царские милости и Великого князя Сергея Михайловича. Тот также был зачислен в свиту, получив звание генерал-майора, и назначен в распоряжение генерал-фельдцейхмейстера, должность которого исполнял или совмещал его отец – Председатель Государственного совета генерал-фельдмаршал Великий князь Михаил Николаевич.

Собравшись после обеда в кабинете императора, два его молодых дяди и он сам занимались родственным обсуждением последних сплетней из столицы, привезённых братьями.

– Честно говоря, я и сам от себя такого не ожидал, но этот Верховский вывел меня просто из себя. У нас война на носу с морской державой, а он снаряды для учебных стрельб экономит, да боится, как бы стволы пушек не износились. Ах, это затраты, которые не запланированы! – резко произнёс Николай.

– А она будет, война? – спросил Сергей Михайлович.

– Если оставим войска в Маньчжурии и будем продолжать политику покойного отца в Корее, то будет обязательно. Об этом сообщал барон Розен, и именно он настоял на том, что бы в апреле девяносто восьмого подписать Токийский протокол. В противном случае уже тогда могла разразиться война с Японией. Извольский, который сменил Розена, постоянно сообщает, что император и правительство «Страны Восходящего солнца» не допустит нарушений протокола Ниси – Розена в отношении Кореи, вплоть до военного вмешательства.

– Да, по этому договору мы и политически, и экономически проиграли. Пришлось отзывать из Кореи военных инструкторов и финансовых советников, закрыть Русско-Корейский банк. И торговля сошла на нет, так как Россия предоставила Японии «решающее право» в торговле с Кореей, – усмехнулся Сандро. – Правда, в обмен на это Маньчжурия со стороны Японии признана сферой влияния Российской империи.

– Насколько я слышал, император Коджон всё ещё видит в Российской империи сторонника сохранения независимости Корейской империи от посягательств Японии и Китая. Коджон вновь собирается обратиться к нам с просьбой, установить российский протекторат над Кореей, – произнёс Сергей Михайлович.

– Если мы эту просьбу удовлетворим, то война с Японией будет неизбежной. А что мы имеем с Кореи? Чуть больше тридцати тысяч корейцев иммигрантов, поселившихся в Приамурье. Закупки скота. Несколько лесных концессий, которые не приносят прибыли. Арендованную часть порта Масана [9], где организован угольный склад, гостиница, консульство, – император усмехнулся. – Наши военные моряки в восторге от такой базы… Но… Япония и Великобритания уже прислали несколько нот с протестами против военного усиления России на юге Корейского полуострова. Нам опять уступать?!

– Решать Вам, Ваше императорское величество, – серьёзно ответил Сандро, а его брат соглашающе кивнул.

– Решать вам, решать мне… Корея, по большому счёту, и не нужна пока. А вот из Маньчжурии уходить не хочется. Мы туда уже более шестисот миллионов рублей вложили: железная дорога, флот, Порт-Артур, Дальний, сухопутные силы. А при такой международной политике сначала из Кореи, потом из Маньчжурии уходить?! А потом что – Дальний Восток японцам отдать?! – Николай резко встал из кресла и начал ходить туда-сюда по кабинету, делая по два-три шага, продолжая сыпать словами. – Императрица Цыси уже подняла голову. Её основные советники из маньчжурской династии Цин сделают всё, чтобы наше положение в Маньчжурии после вывода войск стало нетерпимым. Вместо ожидавшихся экономических выгод КВЖД будет работать на пользу местного населения, иностранцев и во вред нам. Наши товары оттеснят к Байкалу, наши селения в молодом Приамурском крае обеднеют, ибо не в силах будут конкурировать с дешевой китайской мукой и зерном, перевозимыми по Уссури и Сунгари. В Маньчжурии возникнут водочные заводы, которые уменьшат акцизные сборы и…

Николай остановился и твёрдо произнёс:

– По всем этим причинам Россия не может допустить вывода войск из Маньчжурии и должна твердо отстоять свои политические и экономические интересы.

– Если уйдём из Маньчжурии, то ещё и базу потеряем для наших войск и, в то же время, лишимся средств быстро помочь оторванному Квантуну в случае отрезающих фланговых ударов японской армии, – вставил своё мнение новоиспечённый генерал-майор.

– Дядюшка Вилли письмо прислал, – император резко успокоился и сел в кресло. – Интересуется, что за повод был для учений? Письмо начал: «От адмирала Атлантического океана адмиралу Тихого океана».

– Это что – намёк на то, что Германия вмешиваться в наши дрязги с Японией не собирается? – оживившись, спросил Александр Михайлович.

– Сандро, Вильгельм и вся Германия радуются каждой новой затрате России на Дальнем Востоке, – Николай зло усмехнулся. – Любые расходы, идущие на восток, ослабляют нас на западе. Восторг Германии, Англии, Америки, Австрии, Италии, Швеции, Турции будет неописуем, если мы ввяжемся в войну с Японией. Одним ударом получится два важных результата: ослабление России и ослабление Японии.

– Нам бы каким-то образом стравить Японию с Германией и Англией. Или Штатами?! – задумчиво произнёс Сергей Михайлович.

– Граф Ламсдорф – добрейший человек, отличный исполнитель, но такую задачу не выполнит. Владимир Николаевич в этом вопросе человек, я бы сказал, ограниченный, без каких бы то ни было государственных идей, да ещё и с самыми комично-наивными представлениями о действительности, – с усмешкой произнёс Александр Михайлович. – Он бесконечно предан тебе, Ники, но на такую авантюру не способен.

– Меткая характеристика, Сандро. Посмотрим, что нам наши военные: сухопутные и водоплавающие скажут на учениях и играх. После этого и буду принимать решение, – император замолчал и задумчиво посмотрел куда-то поверх голов братьев.

– Ваше императорское величество, рассматривая возможность войны с Японией до конца этого года, основной задачей которой для нас будет являться прикрепления Маньчжурии к России, а также расширение нашего влияния в Корее, одним из основных требований к успешности данных действий, считаю необходимым создание единой административной структуры под единым командованием, – генерал- лейтенант Сахаров, начальник Главного штаба сделал паузу и взглянул на Николая, Военного и Морского министров, сидевших в первом ряду гостей и участников совместных игр.

В центральной аудитории Николаевской академии собралось в общей сложности почти двести человек. Генералы и адмиралы, офицеры ученых отделов штабов Морского, Военного ведомств, представители академии, начальники экипажей и командиры броненосных кораблей. На досках и стенах аудитории были развешены карты с обозначением наземных и морских операций, различные схемы, таблицы. Такого размаха в проведении теоретических военных игр эти стены ещё не видели. После доклада военного министра генерала Куропаткина императору о готовности к началу совместным теоретическим учениям и играм, государь поздравил собравшихся с этим значительным событием для военной науки и дал команду к их началу.