Террариум 2 (СИ) - Гром Макс. Страница 37

Люди повскакивали и побежали к первой линии обороны.

— И ещё Вениамин, у тебя осталась та настойка? Заснуть не могу.

— Конечно, есть. Для вас всегда есть. — Армейский повар достал из-под стола пузырёк с коричневатой жидкостью внутри.

— Благодарю. — Сказал офицер и уже собирался уходить, когда вдруг Шарик запрыгнул на стол, схватил кусок печёнки и побежал куда подальше.

— Стой сука! — Завопил повар и побежал за псом.

Вот придурок. — Сказал командующий. — Даже за кухней уследить не может. Не зря я этого жиреющего гада до повара понизил.

— Мне показалось, что вы с ним ладите? — Сказал Лесогон.

— Хе, я лажу с ним? Не смеши меня парень. — Широко заулыбался командующий. — На этого пидараса как-то раз накричал, а он на меня жалобу накатал высшему начальству. Эту бумажку там конечно оценили как шутку и ничего не сделали. Я конечно обо всём узнал и понизил его до повара.

— А чего хоть накричали то? — Спросил Тарас.

— А?

— Чего вы на него накричали?

— Так задело. Оружие своё потерял. Я был готов простить такое зелёным новобранцам, но лейтенанту никогда. Я сказал ему пару ласковых, потом сообщил, что он позорит армию и послал его нахер.

Повар вернулся, запыхаясь и покраснев. Штаны он испачкал знатно.

— Иди, смени портки. — Приказал ему командующий.

Повар отдал честь и побежал в импровизированные казармы.

Через минуту произошло долгожданное и при этом совершенно не желаемое происшествие.

Над деревьями, на севере, вспыхнула сигнальная ракета. В лесу загремели выстрелы.

— Живо на позиции! — Крикнул Лесогону и Тарасу командующий и побежал к церкви.

Наши герои бросили всё и стали выполнять приказ.

На укреплениях уже все были готовы к битве. Пулемёты расчехлили, ящики с патронами вскрыли, понабрали их содержимого и стали ждать.

Ждать долго не пришлось. Послышался сильный шелест. Враг был один. Видимо разведчик. Как только он выскочил из кустов, его хорошенько нашпиговали свинцом. Когда он упал на землю, люди закричали от ужаса. Те, кто стрелял, бросили оружие и зарыдали. Они убили человека. Почему он был без фонарика? Почему он не подсветил себя фаером? И где остальные?

Шелест и треск возобновились. Он были более, огромны, шумны и ужасны. Волна сносила на своём пути все препятствия. Вот это уже были муравьи.

Люди начали стрелять в темноту надеясь остановить волну смерти, но к их несчастью жалкий свинец не мог этого сделать.

Ужасающие твари выбежали из тьмы и испугали людей уже десятки раз видевших их. Они бежали, не боясь смерти. Они не задумывались о ней. Для них существовали лишь мысли нечто живущего в самых глубинах муравейника. Мысль об убийстве еды, и перемещении её в муравейник.

Пули плохо брали бронированные туши муравьёв. Постоянно они попадали по тварям не под тем углом. Просто царапали их панцири. Но если уж и попадали нормально, то пробивали точно. Вот только это совсем не гарантировало смерть противника. Муравьи живучие твари.

Монстры добрались до минного поля. Мины хорошо рвали их большие туши. Крупнокалиберные пулемёты от мин не отставали, как и миномёты. Но все они разом отставали от огнемётов. Им ведь не нужно было пробивать панцири и туши. Они просто жгли их. От жара панцири лопались, а туши чернели, пузырились и воняли. Боли от огня у муравьёв не было. У них вообще не было никаких чувств. Мысль, задача в их головах заглушали любую боль. Муравьи пробегали через стены огня, получали десятки пуль в тушу, теряли конечности и при этом не теряли боеспособности. Они теряли её, лишь, когда их тела были изрешечены кусками свинца, набиты ими до отказа и сожжены.

Лесогон прятался за баррикадой. Он закрыл глаза и заткнул уши почерневшими ладонями. Маленький повар держал слишком большую для себя собаку, чтобы та не ринулась в бой с громадным противником.

Наконец одна тварь добралась до позиций и смогла ранить человека перед смертью. Ей разнесли башку длинной очередью из ручного пулемёта. Вместе с бесцветной, мутной кровью, на пулемётчика полетела кислота. Она ошпарила ему лицо и руки. Он завопил, упал на землю. Кожа на его лице расплавилась до самых костей.

Друзья начали лить на его лицо и руки воду, но было уже поздно.

Мужчина раненый до того лелеял оторванную руку и звал врача.

В этот момент рядом с Лесогоном появился человек с рюкзаком, на котором была нашивка в виде красного креста. Он схватил правую руку мальчика и оторвал её от уха.

— Поможешь мне! — В приказном тоне крикнул он, и побежал к раненому мужчине, до сих пор держа Лесогона за руку.

Мальчик сначала сопротивлялся. Он не хотел лезть в эту мясорубку. Но получив хорошую пощёчину, Лесогон успокоился.

Позиция, к которой бежал мальчик и санитар, была самым жарким местом битвы в прямом и переносном смысле. Её окружал полукруг огня. Люди на позиции покрылись копотью. Их кожу жгло. Порох в оружии был готов воспламениться.

От произошедшего здесь события оборона чуть не треснула, словно кость от удара кувалдой. Людей не хватало, как и боевой выучки у этих бойцов. Стреляли они не очень метко, да и целиться было не возможно от жара жгущего глаза.

Санитар, а за ним и Лесогон спрыгнули в какого-то чёрта вырытый окоп.

Мужчина с оторванной рукой улыбнулся санитару, до сих пор обнимая руку.

— Раскладывай носилки! — Приказал санитар Лесогону, положив перед ним, собственно, носилки.

Пока Лесогон принялся выполнять приказ, санитар стал оказывать первую медицинскую помощь.

Он ввёл в организм раненного мужчины особую смесь через шприц и напоил ещё одной настойкой. Потом он остановил кровотечение при помощи жгута и быстро перевязал дезинфицированным бинтом.

Перед тем как погрузить бойца на носилки, санитар хотел забрать у него руку и выкинуть её к чертям. Ошеломлённый произошедшими событиями и одурманенный настойками боец, отказывался отдать своё сокровище.

— Выкинь её! — Крикнул санитар.

— Нет!!! — Испуганно завопил боец.

— Я сказал, выкинь её нахуй! — Ещё раз крикнул взбешённый санитар, отобрав у бойца руку и выкинув её в огонь.

Боец хотел, ударь санитара, за такое дело, да силы совсем его покинули.

Санитар и Лесогон уложили бойца на носилки и потащили к церкви. И сделали они это очень вовремя. Можно сказать в последний момент.

Когда Лесогон вылез из окопа, муравьи прорвались через огонь и пули, и начали обливать людей едкой жидкостью. Потом они изрезали, искромсали кричащих людей клешнями и загрызли жвалами.

Позицию закидали гранатами и залили огнём из ручных огнемётов. К тому моменту там уже никто не кричал. Люди были мертвы, а муравьи кричать попросту не умели. И их пастей доносился тошнотворный писк, но он совсем не был похож на крик. Скорее это был смех. Смех от того, что людишки такие жалкие, от того что муравьи их перехитрили.

Нападение из леса было лишь отвлекающим манёвром. И этот манёвр удался.

Миномётные позиции провалились под землю. Туда же канули пара домов. Из образовавшихся дыр повылезали муравьи и начали резню.

Люди, оставшиеся на первой линии обороны, не успели сбежать. Их окружили, окатили морем кислоты и порвали. Они пытались убежать, спрятаться, уповать на бога, но до них всех дотянулись клешни.

Единицы умудрились вырваться из мясорубки израненными и измученными до полусмерти.

Лесогон и санитар добрались до церкви. Тарас и Шарик уже были там. Повар разносил патроны, а Шарик просто прыгал возле входа и лаял.

Перед тем как войти в церковь, Лесогон увидел грохочущую, стальную коробку на гусеницах, высотой в три метра, утыканную пулемётами. Танк выехал из-за домов и поехал прямо на врага. Танкисты явно были безумцами.

Цумани накрыло танк. Монстры обливали броню кислотой, но она была слишком прочна. Зато клешни хоть и с трудом, но всё же протыкали броню.

Экипаж храбро бил муравьёв. Каждый член экипажа не давал шансов ни одной твари приблизившейся слишком близко.

Всё цунами отвлеклось на танк. У людей появилось время, укрепится в церкви.