Безумный корабль - Хобб Робин. Страница 35

– Ох нет, только не это…-простонала Роника чуть слышно. Увы, реальность отменить было нельзя, а состояла она в том, что Рестар уже дожидался в гостиной.

– Прости, госпожа, – бесцветным голосом произнесла Рэйч. – Пришел торговец Рестар. И он утверждает, что непременно должен тебя повидать…

– Не за что просить прощения, – с глубоким вздохом ответствовала Роника. И поднялась из-за столика: – Скажи, что я спущусь немедленно, как только оденусь… Нет. Не ходи к нему и не говори ничего. Раз уж он не потрудился прислать гонца и заранее уведомить меня о своем визите – значит, пускай сидит там и ждет, пока я буду готова его принять. А ты, пожалуйста, помоги мне одеться.

Ей хотелось вдвоем с Рэйч этак по-женски подшутить над Давадом… ничего не получилось. Рэйч не улыбнулась, ее губы так и остались сведенными в одну прямую черту. Давад Рестар прислал Рэйч в дом Вестритов, когда лежал при смерти Ефрон. Сам он говорил, что желает посильно помочь, но Роника крепко подозревала – на самом деле Давад хотел просто сбыть с рук эту женщину, глядевшую на него так, будто она собиралась в следующий миг воткнуть ему нож в спину. Тем не менее с точки зрения закона Рэйч по-прежнему принадлежала ему. В смысле, с точки зрения джамелийского права, признававшего рабство. Законы Удачного еще не опустились до такой низости. Здесь Рэйч называлась более обтекаемо и благозвучно – «подневольной служанкой».

Ох и развелось же последнее время в городе этих самых «подневольных»… Роника обращалась с Рэйч так, как обращалась бы с наемной, сугубо вольной служанкой.

Она отнюдь не стала торопиться, выбирая себе наряд, и наконец остановилась на платье из бледно-зеленого льняного полотна. Как все-таки давно она не надевала ничего, кроме балахонистого домашнего одеяния!… Даже когда все юбки были благополучно подхвачены кушаками, а верх зашнурован на спине, Роника чувствовала себя в этом платье необъяснимо нагой. Она помедлила перед зеркалом, заново окидывая себя взглядом. Что тут сказать!… Выходное платье не сделало ее красавицей. И молодости ей не вернуло. Тем не менее в нем она снова выглядела так, как следует выглядеть владычице старинного торгового клана. Ухоженной, полной достоинства. Она помедлила перед шкатулкой с украшениями… Потом решительно обвила свое горло жемчугами и вставила в уши жемчужные серьги. «Вот так. И пусть маленькая распутница только попробует еще раз заявить, будто я – замшелая, отставшая от моды старуха…»

И Роника победительно отвернулась от зеркала, чтобы натолкнуться на взгляд округлившихся глаз Рэйч. И ощутила, что изумление служанки льстит ей.

– Пойду спущусь к Даваду, – сказала она. – А ты принеси, пожалуйста, с кухни кофе и каких-нибудь простых коржиков. Только самых простых, хорошо? Я не хочу, чтобы он засиживался.

– Слушаю, госпожа.

Рэйч склонилась в коротком реверансе и молча ушла.

Шурша юбками, Роника проследовала по широкому коридору в гостиную… Жемчуга приятно холодили ей кожу. Странное дело, но как, оказывается, меняется самоощущение от того, что ты всего-то лишь переоделась да чуть-чуть поухаживала за собой!… И это при том, что в глубине очень мало что изменилось. По-прежнему присутствовала и неизбывная скорбь по Ефрону, и гнев из-за всего, что постигло ее после его смерти. Целую зиму она не ведала покоя, принимая удары, сыпавшиеся один за другим. Как верила она в своего зятя – и как жестоко ей пришлось обмануться! Из-за неумеренной жадности Кайла сбежала из дому Альтия. Его властность, граничившая с жестоким подавлением чужой воли, совсем парализовала волю Кефрии. И в довершение всего выяснилось, что дочь Кайла, Малта, вознамерилась, похоже, вырасти точным подобием обожаемого папочки… С ума сойти можно. Кефрия, правда, еще несколько месяцев тому назад твердо пообещала, что начнет твердой рукою перевоспитывать дочь… Вспомнив об этом, Роника лишь еле слышно хмыкнула себе под нос. Так называемое перевоспитание пока дало единственный результат – день ото дня Малта становилась все изворотливей…

У двери гостиной Роника приостановилась и решительно выдворила из головы все подобные мысли. Волевым усилием разгладила нахмуренный лоб, сотворила на лице вежливую полуулыбку. Повела плечами, выпрямилась… распахнула дверь и вплыла в комнату со светским приветствием на устах:

– Доброе утро, Давад. Твой приход… Какая приятная неожиданность!

Он стоял к ней спиной. Он успел снять с полки книгу и просматривал ее возле окна. Спина у него была широкая и со всех сторон круглая, туго затянутая в темно-синий камзол, и на какое-то мгновение он живо напомнил Ронике большого жука. Он закрыл книгу и повернулся к хозяйке дома.

– Да уж, «приятная неожиданность»… Сам знаю, что грубость. Даже мне, человеку, не украшенному тонкостью манер, ясно, что я должен был прислать человека и осведомиться, когда тебе было бы удобнее принять меня. Но я знал, что ты ответишь отказом, и потому… Ах, Роника!… Да ты же просто потрясающе выглядишь!…

И он так по-свойски откровенно оглядел ее с головы до ног, что Роника помимо воли ощутила румянец, выступивший на щеках. Круглая румяная физиономия Давада расплылась в широченной улыбке.

– Я так привык видеть тебя либо в трауре, либо в тусклых затрапезных халатах, что уже и забыл, как ты по-настоящему выглядишь… А ведь я помню это платье! Оно очень давнишнее, верно? Уж не его ли ты надевала, когда праздновали свадьбу Кайла и Кефрии?… Как же оно тебя молодит! И ты с тех пор нисколько не растолстела – по-прежнему влезаешь в него…

Роника с шутливой укоризной погрозила ему пальцем.

– Давад, Давад, – сказала она старинному другу дома. – Только ты один в столь краткой речи способен испортить такое количество комплиментов!

Он смотрел на нее непонимающе и смущенно, будучи не в силах – как с ним часто бывало – уразуметь собственную бестактность.

Роника опустилась на диван.

– Садись, – пригласила она Давада. – Сейчас Рэйч принесет кофе и коржики… Должна только предупредить тебя – времени у меня очень немного. Сегодня мы ждем в гости Рэйна Хупруса. Он едет на свидание к Малте, а у меня еще ровным счетом ничего не готово!…

– Знаю, – отмахнулся Рестар. – В городе только и сплетен, что об этом ухаживании. Верно, странно немножко, что молодому человеку дозволено ухаживать за той, что еще не была представлена обществу как взрослая женщина?… Ну, то есть она-то сама, разумеется, не считает, что еще не готова… После той ее выходки прошлой зимой на балу… Да. Право, у меня язык не поворачивается осуждать тебя за то, что хочешь как можно скорей выдать ее замуж. Чем раньше эта девочка обзаведется мужем и на том успокоится, тем и лучше… для всего города. – Давад кашлянул и замолчал. В самый первый раз на его лице появилось выражение некоторой неловкости. – Собственно, Роника, по этой-то причине я к тебе и ввалился, – сказал он затем. – И, боюсь, мне придется тебя просить об очень большом благодеянии…

– О благодеянии? – Роника ничего не могла понять, но ей стало не по себе. – Которое, я полагаю, как-то связано с приездом к нам Рэйна?

– Да… Все очень просто. Пригласи и меня. Я тебя очень прошу!

Если бы Роника не так хорошо владела собой, у нее точно отвалилась бы челюсть. По счастью, судьба оградила ее от необходимости немедленно отвечать – вошла Рэйч с кофейным подносом. Роника ее сразу же отпустила, ибо не видела смысла заставлять Рэйч подавать кофе человеку, которого та ненавидела. Хозяйка дома стала разливать кофе сама, и это дало ей некоторое время для размышления.

Но прежде чем она успела про себя сформулировать вежливый отказ, Давад заговорил снова.

– Я знаю, это не очень согласуется с правилами приличия, но я уже придумал, как их обойти!

Роника решила быть вполне откровенной.

– Давад, – сказала она, – мне совершенно не хочется обходить приличия. Хупрусы – могущественная семья, имеющая большой вес в обществе. А я сейчас не могу позволить себе обижать кого-либо в Удачном, тем более юношу из подобного семейства. И, кстати, ты не сказал, почему тебе так хочется быть здесь, когда мы станем его принимать. Ведь, согласно традиции, когда юноша первый раз приходит на свидание к девушке, присутствует только ее семья. С тем, знаешь ли, чтобы паренек уверенней себя чувствовал…