Ареал: Вычеркнутые из жизни. Государство в государстве. Умри красиво - Тармашев Сергей. Страница 22

В общем, недель десять майор жил где придётся и как повезёт, и Айболит по возможности помогал продуктами и бутылкой-другой воды, цены на которые стали быстро расти. Потом охотников за его головой серьёзно прибавилось, и в пограничной полосе для майора стало слишком опасно. Бывало и такое, что по две-три ночи не удавалось поспать, уходя от любителей заработать одним выстрелом, и нормально отдохнуть получалось лишь во время Выброса, забившись в какую-нибудь яму, наскоро отрытую накануне для ночлега и перекрытую валежником, которого в Ареале на каждом шагу в изобилии. Только в этот момент можно было спокойно поспать, не опасаясь быть схваченным во сне… Медведь невольно хмыкнул. Да, в то время пришлось рыть ямы много и часто. На уровне земли не разместишься – вдруг Выброс? И всё, прямой путь в Зомби. А менять «место жительства» приходилось по нескольку раз в сутки, десять миллионов рублей – сумма не маленькая. Накопался он тогда вдоволь, на всю жизнь вперёд. Впрочем, сейчас с сапёрной лопаткой в Ареале не расстаётся никто, после УИПа и противогаза это, так сказать, самый популярный девайс.

К середине третьего месяца в Зелёной Зоне собрались все Зависимые, что остались в живых после гонений и повсеместного негласного геноцида, включая иностранцев из ООНовских и прочих спасательно-шпионских отрядов. В общей сложности что-то около восемнадцати тысяч человек. Те из них, кто были местными, потянулись в мёртвую Ухту и развалины южных пригородов. Бывшие зэки и уголовники стекались в Сосногорск, там с самой «Дезинфекции» отсиживались беглые во главе с объявленным в федеральный розыск авторитетом Сёмой Рашпилем. Остальные Зависимые скопились в приграничной полосе, поближе к расположенным в нейтральной полосе населённым пунктам, в которых сосредоточилась торговля с Большой Землёй. Государственная власть в Ареале стала понятием сугубо теоретическим, и вскоре Зависимые разделились на несколько крупных группировок, соперничающих за право контроля над богатыми нефтью территориями. Частые перестрелки и обилие агрессивных эмоций стали привлекать в Зелёную отряды Зомби, и путникам-одиночкам стало небезопасно даже вдали от заселённых районов Ареала. Выживать становилось всё труднее, и количество охотников за головами и просто бандитствующих отморозков, промышляющих рэкетом, резко увеличилось.

Ещё через две недели Айболит пришёл на очередную встречу не один. Его спутника майор узнал сразу, им оказался контрразведчик, человек Рентгена, что принимал участие в поиске нелегальной лабы и арестовывал его незадолго до «Дезинфекции». Как выяснилось, он был единственным выжившим членом Следственной Комиссии. И заодно единственным, кто был уверен в том, что Рентген и Берёзов не погибли в Эпицентре в момент ядерного удара. Поначалу Медведь не особо поверил в слова Кварца, подозревая очередную разработку контрразведки, но его аргументы оказались довольно необычными. На вопрос, какие основания считать Рентгена с Туманом живыми у него имеются, Кварц выдал странную фразу:

– Мне Рентген позвонил. – Контрразведчик терпеливо вздохнул, словно понимая, какие именно эмоции вызовут его объяснения у слушателей. – Перед самой катастрофой, минуты за три. Сказал, что получил важные улики и доказательства, обещанные некими компаньонами Тумана. Велел спуститься в укрытие, так как в настоящий момент по Эпицентру наносится ядерный удар и неизвестно, чем всё это может обернуться. Приказал до его возвращения начальству ничего не докладывать, так как подозревает высокую вероятность, что наши шефы пойдут на сделку с Беловым, если вдруг «Дезинфекция» вызовет скандал. Мы в тот момент очень удивились, нас же заперли в кабинете под охраной, мобильные отобрали, и звонок Рентгена прошёл по стационарному телефону, по внутренней линии. Хорошо хоть кабинет находился в подвальном этаже, остались живы. Здание над нами ударная волна расшибла вдребезги, словно тараном. К счастью, завалило не сильно, выкопались. На улице сумасшедший дом, зомбированные ареаловцы палят, едва заметят, людей на части разрывает на ровном месте… Пока из Городка выходили, только я один и уцелел, остальные в аномалиях остались. Как выбрался, до сих пор не понимаю, повезло, не иначе. За периметром столкнулся с людьми, чуть не пристрелили с перепугу! С ними и пошли к Печоре, туда ближе всего было. К вечеру нас спасатели подобрали.

– Да… занятно! – оценил рассказ Медведь. – А я-то чем могу помочь? Я вообще в международном розыске, за меня десять миллионов обещано, ищут все кому не лень, так что аж «Печенег» перегревается.

– Так я теперь тоже в каком-то смысле, в розыске – угрюмо усмехнулся Кварц. – Рентген не ошибся: решение тихо замять историю с пришельцами было принято на уровне Президента, так что начальство быстро между собой договорилось, им не привыкать.

– Рука руку моет? – философски вопросил майор. – А ты, выходит, единственный из тех, кто знает лишнего?

– Не единственный уж точно, – фыркнул контрразведчик. – Но если рассматривать наше ведомство, то среди исполнителей я один остался. Вообще само по себе это ещё не проблема, работа у нас такая, каждый поневоле знает немало. Сначала всё было как обычно, написал кучу бумажек, подписал ворох приказов о неразглашении, потом Зуд, госпиталь, тщетное лечение… А тут ещё телевизор взорвался в моей палате, мужик без глаза остался, потом кого-то холодильник током шибанул, двое суток в коме пролежал, не спасли. Закончилось тем, что лифт рухнул, один погиб, троим руки-ноги переломало. А заведение ведомственное, гражданских не лечат, все наши. Короче, подбросили мне гранату прямо в койку. Подложили под матрац аккуратно. Не взорвался лишь потому, что граната учебная оказалась, в боевую перекрашенная. Но запал боевой, бабахнул как положено. Я намёк понял и из госпиталя ушёл. На службе предложили либо бессрочный отпуск, либо перевод в ФСБ и направление в Ареал. А мозги зудят с каждым днём всё сильнее… Так я сюда и вернулся.

– Повезло, – определил Медведь, – другие небось самостоятельно топали, а ты за казённый счёт добрался. А тут Белов с Лозинским, наверное, рады были тебя видеть?

– Не то слово! – Кварц злобно скривился. – Как от восторга не запрыгали, даже ума не приложу! В кадровой службе дали назначение в СБ Сателлита, город такой подземный, строят его сейчас на месте Джъера. Определили в рабочую группу, что должна следить за иностранцами. Вот там самое увлекательное и началось. Я как на место приехал, много знакомых лиц увидел, из числа особо приближённых к Белову. И все живы, заметь! Не каждый десятый, как везде, а практически все. Живут за высоким забором, внутри начавшейся стройки, обеспечивают безопасность высшего руководства РАО «Ареал» и создают условия для полноценного выполнения им своих обязанностей. Так красиво звучит, что, знаешь, профессиональное любопытство взыграло.

– И ты сунул нос, куда не следовало, – со знанием дела ехидно заметил Медведь. – И наступил на свои же грабли! Скажи, Кварц, а контрразведка – это, случаем, не заразно?

– Зря смеёшься, – невесело поморщился тот. – Я не самый плохой специалист в нашем ведомстве, умею копать и не привлекая лишнего внимания.

– Ну и как? – поинтересовался майор, светясь готовностью и далее внимать увлекательному повествованию. – Накопал?

– Угу, – хмуро кивнул контрразведчик, – только совсем не то, что предполагал. Первую неделю я практически не работал, вместо этого давал показания доверенным помощникам Белова. Их, естественно, интересовали результаты расследования Рентгена. Мне прямо заявляли, что от того, насколько я буду лоялен новому руководству, моя дальнейшая судьба в Ареале зависит напрямую. Пришлось изрядно повертеться, давая объяснения. Не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, раз Прокопенко вместо ареста повысили до члена Совета Директоров, то дело дрянь. Чем больше я буду знать, тем меньше проживу. На какие-то вопросы я отвечал, от каких-то пытался уйти, говорил, что Рентген всё наиболее важное держал в строжайшей тайне и занимался такими вещами лично, никого не подпуская. Мне, разумеется, не верили. А потом вдруг оставили в покое и даже отправили работать. Вот тогда я и начал выяснять, что к чему. Прежде всего оказалось, что помощник Белова, который меня допрашивал, погиб при крайнем Выбросе.