Ареал: Вычеркнутые из жизни. Государство в государстве. Умри красиво - Тармашев Сергей. Страница 35

– А для чего им метаморфиты? – Влад, пошатываясь, отлепился от стены и шагнул в коридор, едва не поскользнувшись на бурой кашице из крови и жёлтой пыли. – Тоже аномалии обходить?

– Всё, что стало частью Ареала, в аномалии не вляпывается. – Здоровяк осматривал труп и пол неподалёку. – Оно прям как ты, всегда знает, куда идти. Только ещё Выброс чувствует и прячется вовремя. Они тут вообще много чего чувствуют, хрен их поймет, каким образом… – Майор перевернул труп на спину. – А меты Сторожу вроде игрушек. Нравятся они ему. Вот для Профессоров это другое. Те относятся к ним очень серьёзно, прячут в коробочках всяких или там в контейнерах научных, экранированных. Любят под стеклянный вакуумный купол положить, если таковой имеется, и внимательно разглядывать, словно изучая. Наверное, это у них от прежней жизни осталось. Этого и раньше-то особо никто понять не мог, они ведь все в лабах Жёлтой Зоны жили. Зайти внутрь и просто выйти оттуда живым – это уже редкая удача, Профессор с десяти шагов мозги кому угодно поджарит. Очевидцев единицы было, опять же слухи в основном. А теперь и подавно, кто всё это будет изучать? Некому больше. – Он коротко махнул рукой: – Нет здесь мета, наверное, отлетел куда-нибудь в развалины, пока Костик меня колотил… Пошли.

Медведь болезненно потянулся. Всё тело болело, словно побывало в камнедробилке, шея отказывалась поворачивать голову вправо, отзываясь острой болью на любую попытку шевелить головой. Дышалось с трудом, хотелось снять душную «Эмку», лечь на спину где-нибудь на свежем воздухе и наслаждаться лёгким приятным ветерком, остужающим избитое тело. Он наклонился к трупу и ухватил его за лодыжки. Огромных кулаков могучего здоровяка едва хватало, чтобы обхватывать гипертрофированные кости горбуна.

– Я буду тащить, ты дорогу показывай, – велел он Водяному. – Как на улицу выйдем, пошвыряемся гильзами. Плешь узнать сможешь?

– Угу, – кивнул тот. – Рас показывал. Она пробник в мокрую труху стёсывает, словно гигантская тёрка, только с одного раза целиком. Страшная штуковина.

– Здесь все штуковины страшные, – философски изрёк Медведь, впрягаясь в труп, словно конь в телегу. – Идём! – Он поволок тело вслед за Владом. – Из безобидных на весь Ареал один Лизун. Видел уже?

– Не довелось. – Водяной отрицательно кивнул, машинально смещаясь левее, и майор повторил его движение. – Вроде ещё были добрые, Рас говорил. Туча и Сияние, кажется.

– Свечение, – поправил его здоровяк. – Туча и Свечение. Туча добрая только пока чёрная, как позеленеет, молнией шибануть может почище Соленоида. Свечение – да, оно всегда доброе. Серебристое такое пятно, размером с пляжный мяч, может, чуть меньше. Время от времени по нему красные сполохи бегают. Если на них ночью пристально посмотреть секунд десять-пятнадцать, часа три будешь видеть в темноте, как кошка. Но если его днём разглядывать, глаза болеть начинают. Так что совсем уж безобидным Свечение не назовёшь… Тихо!

Влад застыл в дверях и быстро опустился на колено – рефлекс при малейшей опасности делать себя как можно менее заметным уже въелся в кровь. Он с тревогой завертел головой по сторонам и обернулся к майору.

– Что случилось? – прошептал Водяной. – Кто-то идет? С какой стороны? Мне отсюда не видно!

– Шипит что-то! – так же тихо ответил Медведь. – Газовая аномалия идёт! Закрой забрало!

Оба почти одновременно опустили лицевые щитки шлем-сфер до двойного щелчка, означающего режим герметичности. Шипение прекратилось, и майор попытался определить, откуда ползёт газовая аномалия. Но газовые скопления не имеют цвета, и сидеть на одном месте можно бесконечно. Странно, что не слышно шипения, обычно оно усиливается при приближении…

– Влад, ты звук слышишь? – здоровяк повысил голос, чтобы докричаться до спутника. – Как аномалия шипит?

– Нет, – ответил тот. – А где она?

– По идее вокруг нас уже должна быть… – озадачился майор. – Странно, почему не шипит больше. Газовые всегда шипят, а токсичное облако изнутри видно… Мы так до второго пришествия тут просидим, без ориентира. Смотри, как почувствуешь, что идти можно, веди.

– Так прямо сейчас можно, – пожал плечами Влад. – Обратный путь свободен.

– Ты не чувствуешь опасности? – уточнил Медведь. – Ты уверен? Подумай хорошенько!

– Я никогда её не чувствую, – вздохнул Водяной. – Знаю только, куда можно идти, а куда нельзя. Сейчас вот можно идти обратно. Это точно. А когда нас Токсик накрывает, идти нельзя никуда и, честно говоря, очень страшное ощущение наступает, хоть и в «Мембране».

– Странно… – повторил здоровяк. – Ладно, пошли дальше так, рисковать что-то не хочется.

Они выбрались из казарм на открытую местность и некоторое время потратили на поиски Плеши. Забросить двухсоткилограммовый труп в неё и при этом не вляпаться было непросто даже для Медведя. Пришлось брать тело за руки и за ноги, раскачать и на счёт «Три!» отпустить.

– Тяжёлый! – пробубнил Влад. Изнутри загерметизированной шлем-сферы голос доносился глухо, словно из заткнутой подушкой бочки. – Думал, не удержу!

– Подожди здесь. – Майор несколько секунд смотрел на оставшуюся от Сторожа тонкую кроваво-тряпичную кашицу. – Схожу за головой.

– Давайте лучше я, – предложил Водяной. – Мне быстрее будет, идти недалеко. Тем более если где-то здесь газовая аномалия.

Здоровяк кивнул, и Влад быстрым шагом направился к дверям казармы. Вернулся он через минуту с головой Сторожа в руках. Стараясь не смотреть на обезображенную мутациями и предсмертной агонией физиономию горбуна, Водяной дошёл до Медведя и вопросительно посмотрел на него.

– Бросай, – коротко ответил тот. Плешь сожрала голову, и майор с грустью закрыл глаза. Катастрофа убила и превратила в безмозглых чудовищ тысячи людей. Прямо скажем, немаленькая часть из них ничего лучшего и не заслуживала. Но среди павших были и те, за кого лично он очень хотел бы рассчитаться. Погибли не только уголовные отбросы и тому подобное ворьё. Сколько хороших людей сгинуло… учёные, нефтяники, спасатели, врачи, рабочие оборонного предприятия, боевые товарищи, просто жители окрестных населённых пунктов. И ведь у этой трагедии наверняка есть вполне конкретные виновники, иначе Кварц не ждал бы Рентгена с таким фанатичным упрямством. Жаль, что из эпицентра ядерного взрыва не возвращаются… Медведь обернулся в сторону новой базы и помахал рукой Айболиту с Байкалом, напряжённо разглядывающим их с крыши.

– Наши волнуются. – Он подал знак «Всё в норме». – Слышали выстрелы. – Майор посмотрел на Водяного: – Пойдём за маскировочной сетью.

На базу вернулись только через час, поиски сети и перископа заняли больше времени, чем предполагалось. На крыше по-прежнему дежурил Байкал, мило разглядывая их приближение в оптический прицел «Винтореза», Айболит с автоматом в руках и учёными за спиной встречал небольшую экспедицию в дверях.

– Ты, никак, пострелять собрался? – Медведь кивнул санинструктору на автомат. – Расставить баночки?

– Постой-ка немного на месте, Коля. – Айболит с подозрением вглядывался в заляпанные кровью лицевые пластины. – Что у вас произошло? Почему не возвращались так долго?

– Сторожа встретили, – удивился здоровяк. – Извини, заминка вышла в результате!

– Это мы видели. – Санинструктор не отреагировал на шутку. – Почему сразу не вернулись?

– Чего было возвращаться без толку? – нахмурился майор. – Зря шли, что ли? Забрали сеть с перископом и пошли назад. Искать пришлось долго, темно там и завалы кругом. В чём дело-то?

– А почему сферы загерметизированы? – не унимался Айболит. – У нас тут опасности нет! – Он многозначительно посмотрел на Медведя: – Или уже есть?

– Какой ты подозрительный, однако… – устало произнес здоровяк, поднимая забрало. – Тебе надо с Кварцем меньше разговаривать, он на тебя дурно влияет. Чего ж ты тогда ворота распахнул? Допрашивал бы нас с крыши, так безопаснее. Аномалия газовая приходила, вот и загерметизировались.

– А шипит у тебя что? – продолжал упираться санинструктор. – Чего приволокли на базу? Бомбу?