Королевский убийца - Хобб Робин. Страница 103

— Тогда можно убивать для него.

— Совершенно верно.

— Ты когда-нибудь убивал, если сам считал, что это неправильно?

— Очень много вопросов для одной ночи, — тихо предупредил он меня.

— Может быть, ты слишком надолго оставил меня одного, чтобы думать обо всем этом? Когда мы встречались почти каждую ночь, часто разговаривали и я был все время занят, я не думал так много. А теперь думаю.

Он медленно кивнул.

— Размышления не всегда… успокаивают. Они всегда полезны, но не всегда приятны. Да. Убивал, хотя и считал, что это неправильно. Но это снова вопрос веры. Я должен был верить, что люди, отдающие мне приказания, знают больше, чем я, и лучше представляют себе общую картину.

Я долго молчал. Чейд начал успокаиваться.

— Заходи. Не стой там, на сквозняке. Давай выпьем вместе стакан вина, и тогда мне нужно поговорить с тобой о…

— Ты убивал когда-нибудь по собственному решению? На благо королевства?

Некоторое время Чейд озабоченно смотрел на меня. Я не отводил глаз. Потом он опустил глаза на свои старые руки. Он потирал белую, как бумага, кожу, нащупывая красные шрамики.

— Я не принимал таких решений. — Он внезапно посмотрел на меня. — Я никогда не брал на себя такое бремя, и не хотел брать. Это не наше дело, мальчик. Эти решения — для короля.

— Я не мальчик, — заметил я, удивив самого себя, — я Фитц Чивэл.

— С ударением на Фитц, — резко заметил Чейд. — Ты незаконный сын человека, который не решился стать королем. Он отрекся. Сам отказался принимать решения. Ты не король, Фитц, и даже не сын истинного короля. Мы — убийцы.

— Тогда почему мы стоим и смотрим, как отравляют истинного короля? — прямо спросил я. — Я вижу это, ты видишь это. Ему подсовывают травы, которые крадут его разум, а когда он не в состоянии думать, подсовывают другие, которые делают его еще глупее. Мы знаем, откуда это все идет; я подозреваю, что знаю истинный источник. И тем не менее мы смотрим, как король теряет силы и становится немощным. Почему? Где в этом вера?

Его слова резанули меня, как ножи.

— Я не знаю, во что ты веришь. Я думал, ты веришь в меня. Потому что я знаю об этом больше, чем ты, и я предан своему королю.

Наступил мой черед опустить глаза. Потом я медленно прошел через комнату к шкафчику, где Чейд хранил вино и стаканы. Взял поднос и аккуратно налил два стакана из стеклянной бутылки, поднял поднос и отнес его к маленькому столику у очага. Я делал так много лет. Потом уселся на каменной приступке. Через секунду подошел мой учитель и сел в кресло. Он взял стакан с подноса и пригубил.

— Последний год не был для нас обоих легким.

— Ты так редко звал меня в последнее время. А когда зовешь, полон каких-то тайн. — Я старался скрыть обиду в голосе, но неудачно.

Чейд коротко рассмеялся.

— И тебя, такого открытого, непосредственного парня, это раздражает? — Он снова засмеялся, несмотря на мой обиженный вид. Потом он смочил губы вином и поглядел на меня. В глазах его все еще сверкали искры смеха. — Не смотри на меня так, мальчик, я не ожидал от тебя ничего такого, чего ты не требовал бы от меня вдвойне. И больше того. Я считаю, что учитель имеет некоторое право ожидать доверия к себе от своего ученика.

— Я и доверяю тебе, — сказал я через несколько мгновений. — И ты прав. У меня тоже есть тайны, по отношению к которым мне нужно твое доверие. Но мои тайны не касаются тебя в той степени, в какой твои касаются меня. Я прихожу в комнаты короля и каждый раз вижу, что делают с ним курения и снадобья Волзеда. Я хочу убить Волзеда и вернуть сознание моему королю. А после этого я хочу… закончить эту работу. Я хочу устранить истинный источник этих ядов.

— Значит, ты хочешь убить меня?

Мне показалось, что меня облили холодной водой.

— Ты готовишь яды, которые Волзед дает королю? — Я был уверен, что неправильно понял его.

Он медленно кивнул:

— Некоторые из них. Возможно, те, против которых ты больше всего возражаешь.

Сердце мое готово было остановиться:

— Но, Чейд, почему?

Он посмотрел на меня, и его губы плотно сжались. Через мгновение он заговорил:

— Тайны короля принадлежат только королю. И я не могу их выдать, независимо от того, как я отношусь к человеку, с которым говорю. Впрочем, если бы ты использовал свою голову так, как я учил тебя, ты бы разгадал мои тайны. Потому что я не прятал их от тебя. А из моей тайны ты можешь сделать много выводов о своих собственных.

Я повернулся и поворошил поленья в очаге.

— Чейд, я так устал. Слишком устал, чтобы играть в игры. Разве ты не можешь просто сказать мне?

— Конечно, я мог бы. И нарушил слово, данное моему королю. То, что я делаю, уже достаточно плохо.

— Это казуистика, — рассердился я.

— Возможно, но это моя собственная казуистика. — Он оставался невозмутимым.

Его спокойствие вывело меня из себя. Я сердито потряс головой и решил на некоторое время забыть об этой загадке.

— Почему ты позвал меня сегодня? — спросил я ровным тоном.

Тень боли мелькнула в его глазах, когда он ответил:

— Может быть, просто чтобы увидеть тебя. Может быть, чтобы предостеречь тебя от чего-нибудь глупого и непоправимого. Я знаю, что многое из происходящего сейчас очень беспокоит тебя. Не сомневайся, я разделяю твои опасения. Но на данный момент лучше всего продолжать идти предназначенным нам путем. С верой. Ты сомневаешься, что Верити вернется до наступления весны и приведет все в порядок?

— Я не знаю, — неохотно признался я. — Я был потрясен, когда он пустился в это невероятное путешествие. Ему бы следовало остаться здесь и продолжать делать то, что ему хотелось с самого начала. Судя по тому, как Регал ведет дела, к тому времени, когда Верити вернется, половина его королевства обнищает или будет отдана пиратам.

Чейд посмотрел мне прямо в глаза.

— Это по-прежнему королевство короля Шрюда. Помнишь? Может быть, принц верит, что его отец сохранит Шесть Герцогств?

— Я не думаю, что король Шрюд может сохранить в целости даже самого себя, Чейд. Ты видел его в последние дни?

Губы Чейда вытянулись в прямую линию.

— Да, — отрезал он, — я вижу его так, как его не видит никто другой. Говорю тебе, что он не такой одряхлевший идиот, как ты, по-видимому, думаешь.

Я медленно покачал головой:

— Если бы ты видел его сегодня, Чейд, то понял бы мое беспокойство.

— Почему ты так уверен, что я не видел?

Теперь Чейд пришел в раздражение. Я не хотел сердить старика. Казалось, все идет наперекосяк, что ни скажи. Я заставил себя промолчать и сделал еще один глоток вина. Я смотрел в огонь.

— Правду ли говорят о Ближних островах? — спросил я наконец. Мой голос снова мне подчинялся.

Чейд вздохнул и протер глаза.

— В этих разговорах, как и во всех остальных, есть зерно истины. Может быть, пираты действительно укрепились на Ближних островах, которые мы, конечно, им не сдавали. Как ты правильно сказал, обосновавшись там, они станут совершать набеги на наше побережье и зимой и летом.

— Принц Регал, по-видимому, верит, что от пиратов можно откупиться, что острова и небольшой кусок побережья Бернса — это предел их мечтаний. — Мне было нелегко, но все же, говоря о Регале, я постарался, чтобы мой голос звучал вежливо.

— Многие люди надеются, что если они что-то скажут, так и окажется в действительности, — равнодушно заметил Чейд. — Даже когда им следовало бы быть умнее, — добавил он в качестве мрачного послесловия.

— Как ты думаешь, чего хотят пираты?

Он смотрел мимо меня, в огонь:

— Да, это загадка. Чего хотят пираты? Так работает наш разум, Фитц. Мы думаем, что они нападают, потому что чего-то от нас хотят. Но если бы они действительно чего-то хотели, то, конечно же, давно заявили бы об этом. Они знают, что делают с нами. Они должны знать, что мы по крайней мере обдумали бы их требования. Но они не просят ничего, просто продолжают нападать.

— Это бессмысленно, — закончил я за него.