Танго на граблях (СИ) - Мур Алика. Страница 32

Сознание выдавало картинки неохотно и лишь небольшими кусками: вот я рыдаю на плече друга, вот пью коньяк, привезенный им из Франции, снова рыдаю, смеюсь – интересно, что меня так развеселило? – болтаюсь на руках Никиты, пока он несет меня в комнату. Я нахмурилась.

Перед глазами всплыла картина: Ник сидит, развалившись в кресле, и безудержно хохочет, затем раздевается, ложится рядом со мной… и целует!

Черт возьми, я целовалась с Никитой! С губ сорвался отчаянный стон, и, чтобы хоть как-то его заглушить, я зарылась лицом в подушку.

Дура! Круглая дура, которая даже пить не умеет!

Чем закончился наш поцелуй, я совершенно не помнила. Напрягла все еще дремлющий мозг и поморщилась от охватившего меня волнения. Сердце заныло в намеке на самые ужасные предположения.

Неужели мы… О, господи! Как я могла? Он ведь мой друг – почти брат!

Над ухом раздалось деликатное покашливание.

Вздрогнув всем телом, я перевернулась на спину.

– Доброе утро, пьянчужка, – с добродушной ухмылкой поздоровался Никита.

– Не уверена, что оно доброе, – отозвалась едва слышно, краснея как рак в кастрюльке.

В руках парень держал поднос, на котором дымилась чашечка ароматного кофе.

Стараясь не смотреть в глаза Никиты, я протянула руку и молча взяла напиток. Сделала глоток и только после этого подняла взгляд к лицу друга.

– Ник, я…

Запнувшись, тяжело вздохнула.

– Мы с тобой… вчера…

– Целовались, – закончил за меня парень.

Я густо покраснела.

– Но ведь ты…

– Не гей, если ты об этом, – усмехнулся он и присел на край кровати.

Я натянула до подбородка одеяло, стыдясь пристального взгляда Никиты. Смешно, учитывая, сколько раз бегала перед ним в одних трусах. Губы парня скривились в горькой усмешке.

– Послушай, вчера вечером ты много выпила и полезла ко мне целоваться, не перебивай, – сказал, поднимая вверх палец, когда я попыталась что-то ответить. – Но целовала ты не меня. Это я понял, когда ты три раза назвала меня Костей. Признаюсь, соблазн воспользоваться ситуацией был велик, но, тогда, я бы просто перестал уважать себя.

– Значит, ничего не было? – на всякий случай уточнила я.

– Ничего. Ты отрубилась на моем плече раньше, чем успела дотянуться до главного.

Услышать это было большим облегчением, но взглянув в печальные глаза друга, я испытала прилив стыда.

– Ник, прости, я не хотела причинять тебе неудобства.

– Неудобства?

Парень усмехнулся и, растрепав волосы, вскочил с кровати и принялся мерить шагами комнату.

– Никаких неудобств, – махнул рукой. – Девушка, которую я люблю, считает, что я гей и любит другого – это моя реальность. Ты здесь абсолютно ни при чем.

Я закусила губу. Было больно смотреть на метания близкого мне человека, но помочь ему я была не в силах. Виола оказалась права. Снова.

– Ответь мне на один вопрос, – тихо произнес Никита, остановив, наконец, взгляд на моих губах. – Если бы в тот вечер, когда мы познакомились, Стас не наплел тебе этой ерунды про мою якобы нетрадиционную ориентацию, у нас могло бы что-то получиться?

– Ник, я…

– Могло бы?

Я потупила взгляд.

– Думаю, да.

До ушей долетел прерывистый вздох.

– Что ж, это мой косяк. Я должен был догадаться, что без Стаса тут не обошлось – ты так странно на меня косилась. К тому же, ты так явно проявляла к нему симпатию, что я предпочел вообще не вмешиваться.

Почему-то вспомнился вечер, когда Стас вернулся с мальчишника и заявил, что их с Никитой дружбе пришел конец. Для меня это было потрясением, но ни один из них так и не признался в причине ссоры.

– Так вы из-за меня тогда поругались?

– На том гребанном мальчишнике? – Ник усмехнулся. – Можно и так сказать. В тот вечер я вытащил твоего мудака из постели со шлюхой. Пригрозил ему, что все расскажу тебе, но он только заржал. Сказал, что ты просто не поверишь в эту чушь, зато я рискую перейти в разряд врагов, которые покушаются на ее любовь. Прости.

Он посмотрел на меня так, словно и впрямь был виновен в измене Стаса. Внутри все сжалось от жалости.

– Ник, ты ни в чем не виноват.

– Я должен был рассказать тебе.

Я покачала головой.

– Стас был прав – тогда я вряд ли поверила бы тебе, хотя насчет врага он явно преувеличил. Я должна была убедиться в его никчемности. Лично.

Воспоминания о том дне, когда я застала мерзавца в постели с Зойкой, больно кольнули сердце.

Чертов ублюдок!

Если бы я только послушала свое сердце, которое с самого начала тянулось к Никите, то не совершила бы столько ошибок. Не мучилась бы угрызениями совести из-за собственного предательства подруги, не испытывала бы неловкость перед другом, не страдала бы от запретной любви к Константину. Возможно, вышла бы замуж за Никиту и жила бы себе счастлива. Но, нет, к своему счастью я всегда предпочитала пробираться огородами. Что ж, поделом.

– Послушай, – Ник снова приземлился на кровать и, явно волнуясь, сжал в руках мою ладонь. – Я прекрасно понимаю, что тысячу раз опоздал, но, может, у нас еще есть шанс?

Он с такой мольбой посмотрел мне в глаза, что стало совсем не по себе.

– Я люблю тебя, Лис. Люблю давно и хочу, чтобы ты была счастлива.

Сердце то и дело сбивалось с ритма. Я сжимала и разжимала похолодевшие ладони, со страхом ожидая продолжения этого монолога.

– Выходи за меня замуж, – донеслись до ушей те самые слова, которые мечтает услышать каждая девушка из уст своего любимого.

Беда в том, что Ник не был тем самым мужчиной, с которым я мечтала состариться. Он был моим другой. Другом, которого я вот-вот потеряю.

– Никит, я не…

– Я не тороплю тебя, прошу, не отвечай прямо сейчас, подумай.

– Я очень люблю тебя, – тихо сказала в ответ, подняла на парня измученный взгляд и уже решительней добавила: – Но не хочу давать тебе ложных надежд. Ты мне как брат, понимаешь? Я не смогу переступить через это, как бы сильно ты не старался. И я не хочу потерять то, что между нами до сих пор было.

Никита печально кивнул.

– Понимаю.

– Никит, умоляю, давай забудем о вчерашнем вечере, сделаем вид, что ничего не было. Если ты меня любишь, – эти слова были произнесены совсем тихо, – прошу, не лишай меня своей дружбы.

Ник отнял подрагивающую ладонь, поднялся с кровати и направился к выходу. Возле самых дверей обернулся.

– Ты не потеряешь меня, Лис. Что бы ни случилось.

Его высокая статная фигура скрылась за поворотом. Я вздохнула. Губы дрожали, в горле застрял ком. Трясущимися руками я откинула одеяло и вскочила с кровати. Натянула платье, попутно вдохнув едва уловимый аромат мужского парфюма.

Костя. Это был его запах – аромат его объятий, отпечатавшийся на моей одежде, словно невидимое клеймо. Я с трудом сглотнула, подняла с пола полупустую чашку и пошлепала босиком на кухню.

Никита готовил завтрак.

– Садись, сейчас будет готов омлет.

Я улыбнулась. Как бы ни было сейчас тяжело парню, держался он молодцом. Да, Никита был бы замечательным мужем, но сердцу ведь не прикажешь.

– Не видел мой телефон? Хочу позвонить Виоле – вчера она не взяла трубку.

– Телефон в твоей сумочке, а Ви я уже сам дозвонился.

Ник повернулся, держа в руках дымящуюся сковороду, и одарил меня мягкой улыбкой.

– Не переживай, с ней полный порядок.

– Вы говорили о случившемся? – ужаснулась я.

– Да, то есть нет. В общем, она сама тебя наберет, когда будет готова.

Я вздохнула.

– Значит, у меня есть шанс на прощение?

– Полагаю, на тебя она зла не держит.

Эта фраза заставила напрячься. Неужели Виола решила устроить нагоняй Константину? От мысли, что эти двое будут мусолить между собой мое имя, заныло в животе.

– Надеюсь, они помирятся, – произнесла таким тоном, словно надеялась совсем на обратное.

Никита окинул меня внимательным взглядом, будто пытаясь прочитать мысли и, выложив на тарелку сложенный конвертиком омлет, покачал головой.