Системная ошибка. Любовь не по программе (СИ) - Левковская Анастасия "Тирэль". Страница 24

Моя мятноволосая подруга погрозила «хакеру» пальцем и отошла.

Дэймон сдержанно со всеми поздоровался и приземлился на лавочку рядом с Темой.

В мою сторону он даже не взглянул. И это неприятно укололо в самое сердце.

Я стиснула кулаки и подумала, что как-то слишком сильно на это все реагирую. Пора приводить себя в порядок и избавляться от мыслей об этом парне!

Злость всегда придавала мне сил, потому примерно к середине репетиции я накрутила себя до состояния «мне до фиолетовой лампочки, ты вообще кто такой?». Потому проводила первокурсника довольно-таки равнодушным взглядом, когда он умчался раньше, чем мы закончили.

Пусть валит, куда хочет. Мне плевать!

Увы, продержалось такое состояние не очень долго. Впрочем, дело было не только в Дэймоне, но и в том, что происходило в моей жизни. Слишком много перемен и перекрестков. Какой выбрать? Как поступить?

Когда мы со Светкой готовили ужин, подруга не выдержала:

— Колись, подруга. Что с тобой сегодня происходит? Неужели тебя так игнор от Димы зацепил?

Я тяжело вздохнула и, подняв на нее глаза, хотела сказать, что и это тоже… Но вместо этого выпалила:

— Свет, я думаю отказаться от танцев.

— Приехали, — мрачно процедила та, отставляя в сторону нож. — Из-за парня решила обратно в ракушку забиться? Совсем с башкой не дружишь?

— Вот здесь Дэймон совсем не при чем, — покачала головой и, тяжело опустившись на стул, уперлась ладонью в лоб. — Я… долго думала, на самом деле. Сергей Александрович предложил мне работу.

— Ох, — потрясенно выдохнула она и, подтянув табуретку, уселась: — И ты хочешь согласиться?

— Свет, сама понимаешь, это невероятный шанс, — я посмотрела на нее из-под челки и жалко улыбнулась. — Если у меня к выпуску на руках будет резюме со строчкой работы по специальности на протяжении нескольких лет… Это откроет любую дверь. Я… ведь… это ведь то, чего я хотела?

— Ты меня спрашиваешь? — с непередаваемым выражением лица поинтересовалась подруга и качнула головой. — Слушай… если тебе интересно мое мнение… Неужели нельзя как-то организовать работу так, чтобы оставалось время еще на что-то, кроме учебы и работы?

— Свет, мне нужно будет показать себя, а значит, стараться в десять раз сильнее, чем нужно… Возможно, придется работать по выходным…

Несмотря на то, что я говорила правильные и нужные слова, ощущала невероятно потерянной. И правда не знала, что мне делать.

— Посмотри на себя в зеркало, — перебила поток моих слов она.

— А? — непонимающе взглянула на нее.

— Ты получила шанс, о котором мечтала, — спокойно произнесла Света, и взгляд ее был нечитаемым. — Но вместо того, чтобы прыгать до потолка и орать, как счастлива, ты сидишь на кухне с потерянным лицом и пытаешься доказать то ли мне, то ли себе, что это именно то, чего хотелось.

— Если я упущу эту возможность… — я на миг прикусила губу от волнения. — А может потом ничего подобного больше не подвернется? И я буду жалеть об этом…

— Знаешь, в чем отличие будущего от прошлого? — внезапно спросила она.

— Эм, — я моргнула, озадаченная резкой сменой темы. — Будущее — то, что будет, а прошлое…

— Будущее, Лина, всегда несет в себе сотни возможностей. Сотни. Стоит только их увидеть и выбрать ту, что тебе нужна. Пусть она будет не точно такой, как хотелось, но она будет, без сомнений. А прошлое, Лина, хранит воспоминания. И отыграть назад, чтобы получить их, уже не выйдет. Ты уверена, что хочешь оставить в воспоминаниях о юности только учебу и работу, и больше ничего?

Я промолчала. Мне просто нечего было сказать.

— Я всегда берегла твои чувства, но сейчас, прости, буду откровенной, — жестко проговорила Светка. — В старших классах ты была яркой девчонкой, которую интересовало все на свете. Ты училась, танцевала, немного пела, играла в КВН, была душой компании. Парадоксально, но Дэймон — это словно отражение тебя тогдашней. Тогда как ты сегодня… Лин, я понимаю, что тот проигрыш очень сильно по тебе ударил. Но ты не просто упала. Ты сломалась и отказалась подниматься.

Слышать это все было больно. Очень больно. Потому что каждое слово — чистая правда.

— Прекрати, — я стиснула кулаки и прикрыла глаза, пытаясь справиться с комком в горле.

— Ну уж нет, я и так два года молчала, — рыкнула подруга и, схватив меня за плечи, легонько тряхнула: — Что с тобой стало, Лина? Ты даже почти никуда не выходишь! Лин, я тоже учусь и не намного хуже тебя. Но при этом не жертвую своей жизнью во имя этого! Зачем ты это делаешь?! — почти кричала она мне в лицо. — Чего ты добиваешься?! Окончательно посереть и слиться с толпой? Ты же всегда их презирала! Очнись, пока не поздно!

— Чего ты хочешь от меня?! — не выдержав, я оттолкнула ее и, подскочив, срывающимся голосом воскликнула: — Чтобы я отказалась и окунулась головой в танцы?!

— Я хочу, чтобы ты нашла баланс между тем, что нужно, и тем, что хочется! — глухо процедила она. — Потому что… вот тебе мое предсказание: если сегодня ты окончательно зароешься в это все… К тридцати очнешься одинокой замученной работой женщиной, у которой кроме этой самой работы и единственной лучшей подруги, нет ничего. Ты к этому уже идешь. Из той компании, которая постоянно общалась с тобой, остались только мы с Лирой. Что ты вообще видела с момента выпуска, кроме этой гребаной учебы, Лина?

Я опустила голову и закрыла глаза.

Не хочу об этом все думать. Не хочу мучиться выбором. Ничего не хочу. Почему бы всем просто не оставить меня в покое?!

Некоторое время в кухне стояла полная тишина, а затем Света тихо сказала:

— Я тебе не сказала, пожалуй, и десятой доли того, что накопилось. И я очень зла на тебя, Лина. Потому от греха подальше поеду-ка я ночевать домой. Иначе, клянусь, дело закончится дракой.

Я растерянно смотрела, как она сняла фартук и, аккуратно повесив его на крючок, вышла из кухни.

Сил, чтобы идти за ней, что-то доказывать и объяснять, не осталось. Я словно оцепенела, эмоционально перегруженная. Очнулась только в тот момент, как хлопнула входная дверь, и я осознала, что осталась в квартире одна.

Колени подкосились, и я, практически рухнув на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. В голове была полная каша, а сердце болело, словно его кто-то сжимал ледяными пальцами.

Когда я уже начала икать от всхлипов, услышала над головой взволнованный голос Макса:

— Сестричка, что с тобой?!

Он торопливо поднял меня и обнял.

— Лин, кто тебя обидел? Тот сталкер? Не молчи, скажи мне!

— Н-н-никто, — выдохнула я, цепляясь дрожащими пальцами за его толстовку.

— Тогда почему ревешь?

— Н-н-ничего, б-б-бывает, — спрятала лицо на груди, не желая делиться собственным позором.

К тому же, я подозревала, что Макс окажется на стороне Светы, и слушать нотации ещё от него не хотела. Мне и так было плохо.

— Ладно, ладно, все, не плачь, — брат погладил меня по спине. — Успокоишься и расскажешь, по какому поводу слезоразлив.

Я была ему безмерно благодарна. Он весь вечер потратил на то, чтобы привести меня в порядок. И даже не обиделся, что я ему так и не сказала, почему плакала.

Позже, ночью, я лежала без сна в постели и, рассеянно рассматривая блики на потолке, думала, что попала в какой-то чертов замкнутый круг, из которого не видно выхода. Как ни крути, как ни верти… Я остаюсь в проигрыше.

Но что же мне делать?..

Не удивительно, что спала я плохо и мало, а утром зеркало «порадовало» меня опухшим лицом и голосом, как у вороны.

— Выглядишь ужасно, — подтвердил Макс то, что я и так знала. — Может, останешься дома?

— Не могу, — качнула головой и закашлялась.

Брат не стал меня отговаривать, только неодобрительно нахмурился.

Кое-как замаскировав свое ужасное состояние с помощью косметики, я поплелась в универ. Брат всю дорогу ненавязчиво интересовался, не хочу ли я вернуться и отоспаться. Я лишь продолжала отрицательно качать головой и грустно думала, что и правда превратилась в законченную ботаничку. Когда это произошло?..