Ученик убийцы - Хобб Робин. Страница 14

Я быстро кивнул.

— Отвечай, Фитц. Тебе придется пользоваться языком, если ты будешь иметь дело с учителями и наставниками.

— Да, сир.

Это было так похоже на Баррича. Больше всего его волновало то, что мне придется доверить лошадь. Первым делом обсудив собственные заботы, он объявил остальное довольно равнодушно:

— Теперь встаем с восходом, мальчик. Утром будешь учиться у меня. Ухаживать за лошадью и управлять ею. И как правильно охотиться с собаками, и как заставить их слушаться. Я тебе покажу, как добрые люди управляются с животными. — Последнюю фразу он подчеркнул и немного помолчал, дабы убедиться в том, что я его понял. Сердце мое упало, я начал было кивать, потом поправился на: «Да, сир».

— После полудня они тебя заберут. Будешь махать мечом и всякое такое. Может быть, Скилл тоже. В зимние месяцы будешь учиться в помещении. Языки и буквы. Писать, считать, и цифры тоже, я думаю. История. Что ты будешь со всем этим делать — понятия не имею. Но уж постарайся учиться так, чтобы король был доволен. Он не из тех, которого стоит раздражать, а уж тем более сердить. Умнее всего вести себя так, чтобы он тебя не замечал. Я не предупредил тебя об этом, а теперь слишком поздно. — Он внезапно откашлялся и глубоко вздохнул. — О, еще одна вещь будет изменена. — Он поднял кусок кожи, над которой работал, и согнулся над ним. Казалось, он разговаривает со своими пальцами, а не со мной. — У тебя теперь будет настоящая комната, своя собственная. Наверху, в замке, там, где спят все благородные. Ты бы и сегодня спал там, если бы потрудился прийти вовремя.

— Что? Я не понял. Комната?

— О, значит, ты можешь быстро отвечать, когда захочешь? Ты все прекрасно расслышал, мальчик. У тебя будет собственная комната наверху в замке. — Он помолчал, потом с чувством продолжал: — Я наконец-то буду сам по себе. О, и еще с тебя завтра снимут мерку для костюма. И сапог. Хотя какой смысл надевать сапог на ногу, которая все еще растет, я не…

— Я не хочу комнату там наверху. — Какой бы гнетущей ни была жизнь с Барричем, я внезапно понял, что она все равно лучше неизвестности. Я представил себе большую холодную каменную комнату с тенями, затаившимися в углах.

— Ну что ж, однако ты ее получишь, — безжалостно заявил Баррич, — и время для этого уже настало и давно прошло. Ты крови Чивэла, хоть и незаконнорожденный. И держать тебя в конюшне, как приблудного щенка, это просто… просто никуда не годится.

— Мне все равно, — в полном отчаянии осмелился произнести я.

Баррич поднял глаза и строго посмотрел на меня. — Болтливы мы сегодня, да? Я опустил глаза, уходя от его взгляда. — Ты живешь внизу, — заметил я мрачно, — ты не приблудный щенок.

— Но я и не бастард королевской крови, — сказал он кратко, — теперь ты живешь во дворце, Фитц, и это все.

Я осмелился взглянуть на него. Он снова разговаривал со своими пальцами.

— Лучше быть приблудным щенком, — проговорил я. И все мои страхи прорвались наружу, заставив мой голос задрожать, когда я добавил: — Ты не позволил бы им сделать это с приблудным щенком. Изменить все так сразу. Когда они отдали щенка бладхаунда лорду Гримбси, ты послал с ним свою старую рубашку, чтобы у него было что-то, что пахнет домом, пока он не привыкнет.

— Что ж, — сказал он, — я не… Пойди сюда, Фитц. Пойди сюда, мальчик.

И, как щенок, я подошел к нему, единственному хозяину, который у меня был, и он легонько похлопал меня по спине и взъерошил мне волосы, почти как если бы я был собакой.

— Ну, не бойся. Бояться нечего. Во всяком случае, — я слышал, что он смягчился, — они только сказали, что ты получишь комнату наверху. Никто не говорил, что ты должен спать там каждую ночь. В некоторые ночи, если тебе будет не по себе, ты можешь найти дорогу сюда, вниз. Э, Фитц? Так будет полегче?

— Наверное, — пробормотал я.

В следующие две недели перемены посыпались на меня дождем. Баррич поднял меня на рассвете, я был вымыт и вычищен, волосы подрезали так, чтобы они не лезли в глаза, а остальные завязали на спине в хвостик вроде тех, какие я видел у взрослых во дворце. Он велел мне одеться в лучшую одежду и пощелкал языком, увидев, как мала она стала мне, после чего сказал, что придется обойтись этим.

Потом в конюшне он показал мне кобылу, которая теперь стала моей. Она была серой масти с размытыми яблоками. Ее грива, хвост, морда и чулки были черными, как будто она влезла в кучу сажи. И так ее и звали — Суути. Это было спокойное животное, хорошо сложенное и хорошо выращенное. Менее капризную лошадь трудно было себе представить. Я по мальчишески надеялся хотя бы на резвого мерина, но вместо этого моей лошадью стала Суути. Я попытался скрыть свое разочарование, но Баррич, видимо, почувствовал его.

— Думаешь, не больно-то она хороша, верно? Ну а сколько лошадей у тебя было вчера, Фитц, что ты воротишь нос от такой послушной умницы, как Суути? Она носит жеребенка от этого шалого жеребца лорда Темперанса, так что смотри, обращайся с ней осторожно. До сих пор ее объезжал Коб; он надеялся сделать из нее лошадь для охоты. Но я решил, что она лучше подойдет тебе. Он немного огорчен этим, но я обещал ему, что он получит жеребенка.

Баррич приспособил мне старое седло и поклялся, что бы там ни говорил король, нового я не получу, пока не покажу себя хорошим наездником. Суути шла очень ровно и хорошо слушалась поводьев. Она прошла хорошую выучку у Коба. Ее ум и темперамент напоминали мне тихое озеро. Если она и думала о чем-то, то только не о том, что мы делали, а Баррич слишком пристально следил за мной, чтобы я рискнул попытаться проникнуть в ее мысли. Так что я ехал на ней вслепую, общаясь с лошадью только через мои колени, вожжи и движения тела. Это было тяжело физически, и я устал задолго до того, как окончился мой первый урок. Баррич знал это. Но это не означало, что он разрешил мне не чистить и не кормить ее и не приводить в порядок мое седло и снаряжение. Грива Суути была тщательно расчесана и старая кожа седла блестела от масла, когда мне наконец было разрешено пойти на кухню и поесть самому.

Но когда я метнулся к задней двери, рука Баррича упала на мое плечо.

— Этого больше не будет, — сказал он твердо. — Это годится для солдат, садовников и прочих. Есть зал, где едят благородные господа и их личные слуги. И теперь ты будешь есть там.

И, сказав это, он втолкнул меня в темную комнату, в которой господствовал длинный стол. Во главе этого стола стоял еще один, повыше. На нем была самая разнообразная еда, вокруг сидело множество людей на разных стадиях трапезы. Потому что, когда король, королева и принцы не присутствовали за высоким столом, как сегодня, никто не придерживался этикета. Баррич подтолкнул меня к месту с левой стороны стола, не намного выше середины. Сам он ел с той же стороны, но ниже. Я был голоден, и никто не смотрел на меня достаточно пристально, чтобы я почувствовал себя не в своей тарелке, так что я быстро справился с обильным завтраком. Еда, которую я воровал на кухне, была горячее и свежее, но такие мелочи не много значат для растущего мальчика, и я хорошо подкрепился после долгого голодного утра. Набив живот, я начал подумывать о некой песчаной насыпи, прогретой послеполуденным солнцем и усыпанной кроличьими норами, где щенки и я часто проводили сонные послеобеденные часы. Я начал вставать из-за стола, но неожиданно у меня за спиной оказался незнакомый мальчик.

— Господин?

Я оглянулся, чтобы понять, с кем он разговаривает, но все остальные склонились над тарелками. Мальчик был выше меня и старше на несколько лет, так что я удивленно смотрел на него снизу вверх, когда он, глядя мне прямо в глаза, повторил:

— Господин? Вы уже закончили есть?

Я наклонил голову, слишком удивленный даже для того, чтобы говорить.

— Тогда вы должны пойти со мной. Меня послали за вами. На корте для упражнений с мечом вас ожидает Ходд. Если, конечно, Баррич закончил с вами.

Баррич внезапно появился рядом и изумил меня, опустившись передо мной на одно колено. Он одернул мой камзол и пригладил волосы, говоря: